Стяжатель

Чтобы не терять остаток дня просто так, я решил наведаться к Хиракаве, чтобы с ней, наконец-то, нормально поговорить. Отложить визит еще ненамного значило бы вновь подвергнуться сексуальной атаке, после которой девушка засыпает как удовлетворенный пьяный матрос, а этого мне не хотелось. С одной стороны, конечно, удобно теперь иметь такой, хм, безотказный вариант, с другой… нет.

Тем не менее, все вышло так, как будто мы не виделись недели две. Открыв дверь, девушка молча вцепилась в мой пиджак, затаскивая внутрь, а затем, даже не озаботившись закрыться, начала лихорадочно срывать с себя майку, рыча себе под нос что-то полубезумное. Это уже было совсем ненормально, поэтому, скрутив девчонку (благо та поначалу думала, что её уже загибают в нужную позицию), я сноровисто замотал добычу в футон, перехватив его проводом от удлинителя. Та, ощутив свою скованность и незаполненность, начала натуральным образом рычать и извиваться, пытаясь освободиться.

К счастью, японские девушки тоже люди, а поэтому носят носки. Один из них, небрежно валяющийся на полу, я и запихал Асуми в рот, чтобы она не смущала соседей. А затем сел перед ней, внимательно наблюдая за жующей носок хафу.

Сказать, что Хиракава Асуми проявила недовольство от происходящих в её жизни изменений — было не сказать ничего. Девушка натурально взбесилась вторично, аж подпрыгивая в футоне и пробуя его на разрыв. Она безостановочно жевала носок и смотрела на меня с такой ненавистью, что утренние школьницы-бандитки, известные своей жестокостью, обмочились бы при виде взгляда этих синих глаз. Безостановочные прыжки, совмещенные с рычанием, слезами, соплями и жеванием носка длились минут десять, после чего девушка выпучила глаза, шумно и часто задышала носом, а затем обмякла, падая в обморок. Правда, продемонстрированное мне однозначно показало, что перед тем, как лишиться сознания, девушка испытала мощный оргазм.

Вот это уже было совсем неестественно. Тут нужно было принимать меры.

— Бивако-сенсей, здравствуйте, — проговорил я в динамик извлеченного из кармана телефона, — Подскажите мне, пожалуйста, сильное успокоительное. Желательно, чтобы человек оставался в сознании и мог соображать. И мышечный релаксант тоже подскажите, очень вас прошу.

Другая грань Темного мира — тут не задают лишних вопросов.

Через двадцать минут, раздевшись догола, я держал не менее обнаженную девушку под холодным душем, тщательно осматривая её тело. Инъекции уже должны были начать действовать, а я искал следы других уколов, но не находил. Хиракава Асуми была мокрым и бессознательным доказательством совершенно здоровой девушки, если не считать буйного поведения. Поэтому я, недолго думая, выдал ей пару пощечин. Это оказалось куда эффективнее холодной воды.

— А? — пришла в себя хафу.

…и получила еще четыре раза. Ну раз день у меня сегодня такой, то, чего уж там?

— Эй!

Еще парочку. Отнюдь не из садизма, а чтобы привести «яркоглазую» в баланс с той химией, которую в неё пришлось всадить.

— Прекрати!

— Пришла в себя? — мрачно спросил я, — Теперь рассказывай, что с тобой случилось.

— Случилось? — чуть заторможенно пробормотала поднявшая руки в защите от шлепков хафу, — Ты… о чем?

— Когда я пришёл — ты попыталась меня изнасиловать, — объяснил я, — Вела себя как безумная течная сука. Из-за чего, Асуми?

— Ааа…?

Видимо, она полностью выложилась в борьбе с футоном, поэтому пока лекарства чересчур давят на психику. Ну, средство есть.

Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп!

— П-прекрати!!

— Отвечай на вопрос…

Процедуру пришлось повторить раз пять перед тем, как до Асуми дошло, что я не остановлюсь, пока не получу ответ, а выкрик «я по тебе очень соскучилась!» наказывается дополнительными шлепками, причем, если лицо еще можно спрятать, то скользящую по кафелю задницу — некуда. Поэтому она наконец разродилась воплем:

— Я не знаю! Я постоянно теперь хочу!! С утра еще нормально, а после медитации с ума сходить начинаю-ю-ю…

Через полчаса, уже собравшаяся с мыслями, слегка одетая и так же слегка побитая Хиракава сидела в углу комнаты с видом побитого щеночка, рассказывая, что наш первый секс ей понравился прямо сильно, но… было мало. Следующий раз был еще лучше и больше, но затем, после её дневной медитации, которую она обязана проводить, как только придёт из школы, её накрыло еще сильнее, аж до зубовного скрипа. Ну а сегодня, увидев меня на пороге, забрало у девушки внезапно упало совсем, она полностью утратила самоконтроль. Вид жалких огрызков выплюнутого ранее носка поверг Хиракаву в ужас и панику, а меня заставил задуматься.

Врать мне у неё причин не было. Девушка точно ничего не принимала, её образ жизни не изменился, со дня, когда она была инициирована и начала проходить дополнительное обучение, прошло уже довольно много времени… Следовательно, либо она наглухо отбитая нимфоманка, у которой после нормального секса съехала крыша, либо что-то не так пошло в её обучении.

— Мне нужно пронаблюдать за твоей медитацией, — принял решение я.

— Сейчас не могу, мысли путаются, — пробубнила согревшаяся и давно не битая хафу, — и… мне нельзя тебе ничего показывать. Запрет.

— Засунь его себе в задницу, — равнодушно отозвался не собирающийся лишаться этого актива я, — Ложись спать. Я прослежу за тобой.

— А ты… ляжешь со мной?

— Нет, я буду читать книгу.

Так она и уснула, с обиженно надутыми распухшими губами, оставив меня размышлять о том, что делать дальше? Безусловно я смогу увидеть то, что уже подозреваю, точнее, в чем почти уверен, но дальше…? Ответ на этот вопрос колебался в крайне широких пределах. Хотя, если так подумать, то рано или поздно мне пришлось бы рассказать ей свой секрет, так почему не сейчас?

Отзвонившись домой, я принялся ждать пробуждения Хиракавы Асуми.

Продрав глаза аж в три ночи, девушка отпилась чаем, а затем, провалив попытку соблазнить меня опухшим лицом и прочими деталями организма, уселась в позу лотоса, а я принялся внимательно следить за ней. Через двадцать минут она всё-таки смогла раскочегарить свой эфир, начав очень неуклюже, небрежно и неровно распределять его по телу. Процесс шел отвратительно с моей точки зрения, напоминая манипуляции пьяного слепого ребенка, пытающегося нарисовать на песке симметричного жирафа. И…

— Так я и думал, — покачал я головой, глядя как чуть ли не половина эфирного запаса девушки концентрируется в её голове и паху. Причем, и туда и туда энергия «затекала» свободно, Асуми её даже не сгоняла, сосредоточенная на совершенно других областях. Понятно. Ну, если ты сосредотачиваешь столько энергии на своих половых органах, то устраиваешь им могучую такую стимуляцию. А раз она проводится в синергии со стимуляцией мозга, то вполне можно предположить следующее — Хиракава, дура похотливая, во время медитации думает совершенно не о том, о чем нужно, и совершенно не тем местом.

Ну что же, вот он, момент истины.

Вздохнув еще раз, я положил руку на лицо сидящей в трансе девушки, концентрируясь на её перекошенном внутреннем мире. Сейчас мы это поправим, а вот запомнит ли она, каким должен быть баланс энергии в организме — это совершенно другой вопрос.

Мы выясним на него ответ.

Глава 6 Влюбленные кошки

— Меня прозывают Хито-Хито. Я бросаю тебе вызов, надевшая чер…

Затем мы с Асуми молча смотрим на спину очень быстро убегающего человека в черном. Стоит неловкая тишина.