Стяжатель

…но всё равно проиграли. Как и говорил Рио Коджима: сосредоточенный безумец куда эффективнее и результативнее, чем простые смертные. А Мана очень и очень любит дыни в меду, пускай и ела это лакомство всего пару раз в жизни.

С горестным воплем пала Эна, а за ней, всего через две крутки стрелки, и мать, которая совсем недавно устроила настоящее шоу с фальшивым переломом, из-за чего вообще не тренировалась и слегка выпала из формы. Впрочем, старшая и младшая Кирью как-то договорились о плане «Б», так что, только встав на ноги, обе коршунами кинулись к столу, сгребли «свои» угощения, а затем только пятками и сверкнули. Это выполнено было быстро, молча и на такой скорости, что я даже встать не успел. Под занавес, коротко запыхтев, на полиэтилен «Твистера» шумно шлепнулась Шираиши.

— Молодец, — кивнул я ей, — Победила. Но в следующий раз я не буду запрещать вам разговаривать. А если справишься, то третий раунд проведешь со мной.

Круглые глаза, шокированное молчание. Впрочем, недолго, потому что аромат дыни и меда, баночку с которым я открыл на её глазах, сильнее страха перед будущим. Не мешаю девушке лакомиться прямо в нашем маленьком спортзале, читаю свою книгу. Идет процесс воспитания человека, на который Мана подписалась сама. Ей хочется уметь постоять за себя, хотя бы немного. Этим приходится заниматься, конечно, мне.

Больше некому.

С одной стороны, Шираиши повезло с подругами, даже рыжая Киберсойка и то обладает определенным тактом, с другой стороны, полагаться на четырнадцатилетнюю Эну с её темпераментом зловредного енота отнюдь не дело. Кроме того, Асуми, Эна и Лена лишены какого бы то ни было преподавательского таланта. А одного такта и бережного отношения к человеку недостаточно, чтобы воспитать в Мане социальные навыки. Более того, настолько красивая девушка попросту не заведет еще знакомых и друзей, которые будут к ней относиться без… скрытых целей.

Дилемма, которую мы обсудили дома у Маны, сидя там вместе с её матерью. Замечательный человек, на мой вкус. Очень конкретная, спокойная женщина, умеющая доходчиво доносить свою точку зрения. Правда, ей тогда не стоило так часто упоминать словосочетание «секс-рабыня», потому что несмотря на весь демонстрируемый ужас и неприятие от Маны, мы с её матерью оба смогли заметить искорки заинтересованности в глазах чересчур подверженной чужому влиянию дочери.

Ну, как заинтересованности? Болезненной жажды покинуть этот сложный и пугающий мир, сменив его на уютный ошейник у хозяина. В этом-то и была проблема, которую я сейчас решал с помощью «твистера», меда и дыни. Вместо того, чтобы учить Ману повиноваться лишь одному человеку, мне, как предлагала Айка Шираиши, я решил сделать ставку на самооценку. А так… за закрытыми дверьми многих семей творится нечто такое, что не показывают на публике.

Сначала конкурсы, задания, соревнования по бегу, затем… упражнения с холодным оружием. Ничто так не придает в себе уверенность, как возможность учинить над кем-либо насилие. Не думаю, что знание о будущем поможет этой чуть ли не мурчащей от удовольствия девушке, так что сохраним мои планы в качестве приятного (или не очень) сюрприза.

— Вы… с Асуми… спите?

Вот он, волшебный вкус победы и лакомства. Очень быстрый и яркий эффект. Необыкновенно смелый вопрос.

— Теперь да, — спокойно киваю я, — Наверное. Что ты по этому поводу чувствуешь?

Мана опускает взгляд, но мне уже известно, что это не только застенчивость, ей так легче думается.

— Боюсь, что ты бросишь со мной вози… бросишь меня, — говорит почти внятно. Тоже прогресс.

— Когда-то, — подумав, отвечаю я, — хозяйка борделя сказала мне, что для обычной девушки постоянная сексуальная связь с «надевшим черное» — это пытка. Возможности не соответствуют потребностям. Целибат для таких как я или Асуми весьма мучителен и вреден. Так что отнесись к этому проще. Лет до сорока, сорока пяти, я буду вынужден заводить любовниц и отвлекаться на случайные связи. Мне не нравится терять время таким образом, но деваться некуда.

— А… а если у меня тоже… п-п-п-потреб-ности?

Наверное, это какая-то волшебная дыня, либо я — гениальный педагог, натренировавшийся на деревенских уличных бойцах, сам того не заметив. Или же чуть-чуть дрожащая от напряжения девушка, сидящая на моей скамейке, идёт ва-банк.

— Твои потребности меня не волнуют, — прямо отвечаю я, — пока. Взгляни правде в глаза, Мана. Ты и твоя мать предлагаете мне тебя в жены, потому что ты хочешь и подчиняться, и жить. Но предлагаете… как полезную вещь. Я могу относиться к тебе как к вещи, и ты будешь счастлива, а мне будет удобно. Тем не менее, я этого не делаю, а пытаюсь помочь тебе социализироваться, найти баланс в жизни. Без этого баланса из тебя никогда не получится хорошая мать — только преданная собака, ждущая своего хозяина на коленях и с плетью в зубах. Может быть, даже нагишом. С включенным вибратором в заднице. Не обращающая внимание на присутствие этих самых гипотетических детей. Думаешь, я нахожу подобное привлекательным?

Отповедь резкая и предельно откровенная, но я уже знаю, что Мана, несмотря на все свои минусы, умная девушка, умеющая анализировать чужие слова и себя. Бордовый румянец, покрывающий её лицо, шею, чуть ли не плечи — это не только зашкаливающий уровень стыда, но и определенное возбуждение от услышанного.

Вздохнув, тянусь к спрятанному заранее пакету, откуда достаю еще половинку дыни. Режу мякоть на кубические кусочки, которые кладу в уже пустую чашку, из которой ела девушка. Сверху поливаю это всё каким-то темным «гречишным» мёдом, которым со мной поделилась Киберсойка, заявляющая, что мы в своих япониях о настоящем мёде никогда даже не слышали. Пахнет очень приятно, возможно, она даже не преувеличила.

Поставить чашку перед девушкой, спрятавшей лицо в руках, а затем выйти из комнаты. Ей определенно нужно побыть одной, подумать… ну или хотя бы успокоиться.

Теперь зайти к себе в комнату, достать из еще одного пакета порцию копченых ребер и три банки хорошего пива для отца, а также вынуть из шкафа огромный, чуть ли не в половину моего роста пакет с попкорном для брата. Затем идти угощать тех, кто чувствует себя обделенным при виде женского праздника живота. Легким движением мысли призы за «твистер» превращаются во взятку, а сама история с «твистером» становится целиком и полностью фальсифицированной, особенно насчет условий проигрыша, но кому нужна горькая правда, когда есть вкусная и сытная ложь?

На повестке следующего дня у меня был разговор с Хиракавой, визит к деду по поводу Хито-Хито, и общение по телефону с Мотосубой, но одного взгляда, брошенного на синеглазую, хватило, чтобы вычеркнуть Горо Кирью из своего расписания вместе с таинственным бойцом. На меня смотрели как Шираиши на дыню в меду. Этот вопрос желательно было закрыть вне школы и без моральных травм, причиняемых окружающим.

Что-то подобное и получилось. На предложение «сделать домашнюю работу вместе», Хиракава ответила утробным скрипучим ворчанием. Да и пробежка до её квартиры вполне походила на забег на скорость. Что было позже, напоминало больше драку, чем что-либо другое, а под конец Асуми еще и вырубилась с блаженной улыбкой идиотки, оставив меня удовлетворенным физически, но раздосадованным в остальных аспектах. Ну что же, еще многое можно успеть. Тем более, что мне нужно узнать у деда о «соперниках покруче», о которых говорил Кабакири. Так что направлюсь в додзё Джигокукен.

Убедившись, что с Хиракавой всё более чем хорошо, я принял душ, оделся, а затем закрыл её дверь ключом, который потом пропустил внутрь квартиры через щель для почты.

Женщины… они отнимают массу времени.

Как оказалось — не только они, но еще и киборги, которые вас ждут возле черного автомобиля, остановившегося прямо напротив входа в Джигокукен.

— В тот день, когда я передал вам ваш глаз, Хаттори-сан, — произнес я, остановившись перед ожидающим меня человеком, — то надеялся, что никогда больше вас не увижу. Надежда оказалась пуста.