Стяжатель
Шрифт:
Идиотами организаторов турнира я считаю совершенно обоснованно, потому что их широко разрекламированные в узких кругах «экспериментальные» бойцы в лучшем случае казались ничем не круче обычных, просто правильно питавшихся и тренировавшихся людей. Скороспелок, «выросших» на искусственном Снадобье, эти прототипы раскладывали без особых сложностей, но столкновения с полноценными «надевшими черное» не вывозили. А уж люди с оружием…
Это стало настоящей трагедией еще две недели назад. Вооруженных начали «выталкивать» из турнира разными не конвенционными методами, что не всегда срабатывало так, как хотелось бы сторонам. К примеру, та самая воинственная и очень опасная румынка с гуань
Тем не менее, из неё сделали крайне яркий пример того, что навстречу пожеланиям организаторов нужно не идти, а бежать вприпрыжку. Ну или из турнирной таблицы, тут как посмотреть.
Люди побежали. Сильные бойцы уходили, превращая турнир в фарс, ставки падали, разочарованные толстосумы улетали в свои страны, оставляя вместо себя сухих и деловитых секретарей с блокнотиками на «всякий случай», а я стал королем сцены, от которой уже ничего не ждут.
Вот и сейчас. Мой противник — крепкий молодой японец, обнаженный по пояс. Он выступает в свободных черных штанах с широким поясом, защищающим брюшную полость. Злой, нервный, во взгляде, который он от меня не отводит, неприкрытая враждебность и вызов. Как обычно.
Как только я роняю меч, противник, чьего имени я даже не запомнил, выхватывает из-за пояса нунчаки. Пытается улыбнуться…
…не успевает, я с силой пинаю катану в направление его лица.
Руки моего оппонента поднимаются, чтобы защитить лицо и горло, моя нога поднимается тоже, чтобы носком ботинка раздробить его гениталии. Второй удар, уже кулаком, наносится с размахом и в нос, откидывая обманщика на метр с лишним. Готов.
Заполненные на четверть трибуны шумят. Я знаю, что им плевать на бой, им нравится расправа над тем, кто пытался «хитрить». Качественная, жестокая, с далеко идущими последствиями, но полностью заслуженная с точки зрения гражданского, который всех равняет по себе. Ему, гражданскому, плевать, что я гораздо выше, сильнее и быстрее этого бедолаги с нунчаками, с его точки зрения я поступил правильно.
На сегодня всё. Даже Тануки Ойя, талантливый, жизнерадостный и многоопытный, объявляя мою победу, выглядит теперь далеко не так блестяще. Теперь он не выступает, а работает. Моя работа на сегодня закончена, а вот его еще нет.
— Акира, зайди ко мне, — шепчет он, продолжая натянуто улыбаться софитам, — Через пять минут.
Хорошо, что так быстро. Он знает, что у меня сегодня еще есть дела.
В кабинете, куда я прихожу, слегка освежившись, есть только сам Тануки и его помощница Харима, пьющие чай с кислым видом. При виде меня, севшего на стул посетителя, невысокий человек чуть оживляется, достает коробочку из-под бенто, которую, поставив на стол, толкает в моем направлении.
— Вот, Акира, пять миллионов, — со вздохом говорит Тануки Ойя, — Это твое выходное пособие из турнира. Для тебя он закончен.
— Рад это слышать, — удивляю я его, — но хотел бы знать причины.
Вместо Ойи, приникшего к стакану с чаем, говорит Харима. Оказывается, частичная вина как за выход, так и за столь малое «пособие» лежит на мне — некоторые из зрителей, обладающие нужными связями, выяснили через своих знакомых в Специальном Комитете, что три недели назад мне бросил вызов взрослый «надевший черное». И умер. Тривиальное происшествие, но получившие эту информацию не сочли нужным её оставить при себе, поэтому…
— Эйчиро Хамидзу был дурачком, да и по голове получал частенько, но, Акира, он был известным дурачком, — взял слово Тануки, — Сволочью, конечно, той еще, но совсем не того калибра, чтобы быть
закатанным школьником под землю. В общем — тебя теперь тут видеть не хотят, совершенно. Особенно хозяева «экспериментов».— Особенно после сегодняшнего, — добавила Харима.
— Мне ждать каких-либо проблем? — вопрос более чем актуален, но намек, что проблем не будет от меня, вызывает у моих собеседников легкое облегчение.
— Нет, Акира, — качает головой низкорослый японец, — Не от тех, кто остался. Ты слишком выбиваешься из общей массы, чтобы проводить на тебе эксперименты. Скорее всего, на тебя насядут комитетчики с требованием регулярно сдавать им семя, но на этом всё. Как-то вот так получается, парень.
— Не могу сказать, что сильно расстроен, — вздыхаю я, вставая, — Всё — значит всё. Приятно было познакомиться.
Вопрос прилетел мне в спину. Неизвестно почему японцы так любят окликать почти ушедшего человека, может это страсть к драме или показушничество, но вот, в который раз…
— Акира… Скажи, а если будет другой турнир…?
— Нет, Тануки-сан. На меня можете не рассчитывать. В совершенно любых раскладах.
— Я тебя услышал, парень. Всего тебе наилучшего!
— Взаимно.
Мне позволили забрать оба меча, нормальную катану и фальшивку, которая так ни разу и не пригодилась. Больше я рад был фальшивке, потому что такую достать больше было негде, а вот мечей у меня теперь было аж два, а за обоими требовался какой-никакой уход. А это время. Впрочем, у меня дома есть два полировщика канделябров с кучей долгов, почему бы не устроить одному из них повышение…?
Но сначала загляну в одно место, прежде чем ехать домой.
Бар «Баторико», расположенный неподалеку, был прибежищем токийских бойцов, желающих поединка. Логика заведения была крайне простой — либо ты найдешь себе противника по душе, посидев в баре, либо нарвешься на кого-нибудь, выпивая. Ради того, чтобы последнее случилось, в «Баторико» подавали могучее восьмидесятиградусное пойло в пивных кружках, и у этого напитка были свои поклонники, несмотря на то что алкоголь и прочие яды «надевшим черное» были противопоказаны. Всё-таки, не все стремятся развиваться всю жизнь, некоторые, особенно после тридцати пяти, просто пытаются жить, утоляя внутреннюю страсть к мордобою…
— О, к нам пожаловала знаменитость? — поднял бровь знакомый мне владелец додзё боевого карате, сидящий у стойки, — Ты чего это, чемпион?
— Нужна драка, — пожал я плечами, кивая бармену, похожему на хозяина раменной с этой веревкой на лысой голове, — Давно уже без боя.
— Ты серьезно? — хохотнул этот кряжистый мужик, привлекая внимание еще нескольких бездельничающих посетителей, игравших в какую-то настольную игру.
— Мне через три часа надо быть на дне рождения у подруги, — кисло отозвался я, — Так что да, Аки-сан, я серьезно.
— Ну тогда пошли, — неожиданно выдал он, вставая, — Окажу тебе честь. Вызываю.
Это было слегка не тем, на что я рассчитывал, но проверкой могло оказаться стоящей. Я не забывал развивать свои новые навыки по активной медитации и защитным техникам…
…и они помогли только остаться в живых. Невесть за каким алкогольным угаром углядевший во мне соперника Аки-сан едва не размазал меня по узкой вытянутой арене, обустроенной позади бара. Выложиться с ним пришлось полностью и еще чуть-чуть сверху, но первое моё полноценное поражение в этой жизни выглядело более чем эпично — от светящегося пинка каратека я влепился всем телом в бетонную перегородку, находившуюся более чем в трех метрах от того места, где стоял. С неё и стёк, удивляясь тому, что жив. По мне врезали изо всех сил, с полным выплеском Ки. Врезал боец высокого уровня.