Стыд и Секс 2
Шрифт:
– Что, даже и клитор девочке не пососать?
– Нууу… Это можно.
– Раздвигай ножки. И раскрой сама губы, я люблю, когда ты так делаешь.
Белка улеглась на спину, раздвинула ноги и раскрыла пальцами губы.
– Стыдно так. Как будто я монашка. Но хочется очень.
– Щелкнем, как ты течешь?
– Да делай что хочешь, только соси скорей!
В кадре нарисовалась блестящая розовая плоть, сочащаяся густой влагой. Язык Михаила проник внутрь и стал двигаться, губы ухватили клитор, зубы слегка сжали его, отпустили, за дело взялся язык, а потом опять губы. Белка застонала, задрожала бедрами, выгнулась, напряглась и вдруг выпустила на волю крик,
– Ты так и голову отвинтишь, деточка.
– Господи, Мишка, мне так хорошо! Я тебя так люблю. И ничего мне не стыдно. И сосать у тебя не стыдно. И сперму глотать.
– Расскажешь девчонкам?
– Как глотала? Не, ну это стыдно!
– А член в телефоне показывать не стыдно?
– Так он же так классно стоит! На меня!
– А течешь ты тогда на меня?
– Ну да.
– Так твою пиздюл*ку можно показывать?
– Кому?!
– Ну просто… Теоретически. Папе Римскому на исповеди.
– А ты хочешь?
– Не знаю. Но если ты мне разрешишь, мне будет приятно.
– Возбуждающе?
– Да.
– А там моё лицо видно?
– Нет.
– Нууу… теоретически… если тебе будет приятно…
– Спасибо, маленькая.
– Ты меня любишь, Мишка?
– Люблю.
– До сих пор?
– Да.
– А если я не буду у тебя отсасывать, будешь меня любить?
– Глупая ты у меня. Разве любят за это.
– А за что.
– За твой запах. За голос. За глаза. За то, как ты двигаешься. Как спишь. Как ешь. За каждый твой вздох. За всю тебя, какая ты есть.
– А когда я тебя ругаю?
– Всякое в жизни бывает. Ты вон и по заднице получала, когда было за что.
– Так приятно было.
– По заднице?!
– Да. Я так люблю, когда ты меня ревнуешь. Ты прям как тигр становишься. Я тебя аж боюсь. И хочу сразу. Теку как Снегурочка, хоть ладошкой закрывай.
– Ты лучше открывай. И пусть по ляжкам течёт. Это так красиво.
– Ну это стыдно, Мишка! Ты же никому не скажешь?
– Нет. Только видео покажу.
– Ах ты падлец!
– Ты же сама разрешила.
– Так то ж теоретически!
– Так я теоретически и покажу.
– Ааа… Ну тогда ладно. Я тоже.
– Кофе будем пить?
– Ой, я так писать хочу, что не дотерплю! Давай уже на кухне?
– Ну давай.
***
Михаил Дуридомов жил в этой квартире вместе с Бэлой уже несколько лет. Она работала главной медсестрой в Мухосранской райбольнице, а он продавал на своём сайте разные электронные и секс-гаджеты. Бизнес шёл неплохо, Михаил сделал в квартире ремонт и поменял всю мебель: в спальне стоял барочный гарнитур, а ванная была выдержана в современном ключе: сталь, хром и стекло.
Они с Белкой большую часть времени проводили в спальне; для Михаила это был полигон для испытания секс-игрушек с его сайта. Белка прошла долгий путь от угловатой стеснительной пацанки, давней дворовой подружки Михаила, до раскрепощенной рыжеволосой красавицы, которая вводила мужчин в ступор одним движением бедра при ходьбе или руки, поправляющей волосы. Она любила внимание и собирала знаки его проявления, как коллекционер редкие античные монеты, хотя никогда бы не призналась в этом Михаилу: она всегда яростно отрицала своё упоение флиртом, но, сказать по правде, Михаила она любила и никогда ему не изменяла, а его ревность пила как божественный нектар.
***
Михаил включил на кухне кофеварку, поставил на поднос кофейник, молочник, сахарницу, чашку и положил на блюдце
пару круассанов, через пять минут плеснул себе кофе, сёрбнул и закурил. Вот это утро нравственное, я понимаю, без всяких там листочков. Экая дурня тебе наснилась, Майкл. Зачем тебе эти звезды Плейбоя, когда у тебя есть такая девчонка. Красавица – раз, сосёт как – два, а котлеты какие жарит! Ну что тебе ещё надо. А ничего мне больше и не надо, только бы она у тебя всегда была. Нууу… Можно ещё денег там… чтоб было на что Белку побаловать, ну да это мы и сами заработаем. Давай нашу девочку накормим. Михаил загасил сигарету, взял поднос и отправился в спальню.– Мишка! Ну ты блин даёшь! Голый и с подносом!
– Ах прастите, маркиза! Сливок в кофей добавить?
– Это ты на что намекаешь?!
– Да ни на что. На сливки.
– А я подумала…
– Что?
– Как тогда, на море… Кофе. С твоими.
– Классно было. У тебя ещё фото такое есть в фейсбуке.
– Ты что, правда?!
– Ну да.
– И что там?
– Ну что – кофе пьешь на террасе.
– Со сливками?
– Угу.
– Госпади, ну какая я у тебя развратница! Тебе за меня не стыдно?
– Да ни грамма! Ты вот потом голой художнику позировала, так вот это было…
– Ну это же было искусство!
– Ага. А потом твоя задница была на обложке его каталога.
– Ну а в Париже же все хвалили!
– Попу?
– Картину.
– Ну я думаю. Я и сам хвалил. Только все равно чайник ему начистить хотелось. Аж руки чесались.
– Мишка. Ну вот ты мне всегда рассказываешь… про древних греков… про Афродиту… А сам…
– Так это амбивалентность такая: умом я понимаю… а руки чешутся.
– А член стоит.
– Ну и хорошо. Я люблю смотреть, как ты ешь.
– Разве это… сексуально?
– Ещё как. Круассан… Так медленно… ложится тебе на язычок…
– Вот ты Дуридом у меня совсем!
– Но ты же меня любишь.
– Я тебя иногда съесть хочу так люблю.
– А выпить?
– А сковородкой давно получал?
– Да чёрт с ним. Пошли в душ?
– Только ничего там делать не будем!
– Да никада!
В душе они ничего и не делали, только стояли под упругими струями, прижавшись друг к другу, потом поливали кожу гелем, руки их сами ходили по телам, Белка слегка прижималась бедрами к Михаилу и двигала ими; член его поднялся и уткнулся ей в венерин холмик, она развернулась и уперлась руками в стекло кабины, почувствовала струю геля на своей спине, а потом палец у себя в анусе, ойкнула, повернула голову и нашла глаза Михаила.
– Ну вот опять! Я так и знала! Щас и его туда… Чтоб я умерла от стыда прям с утра!
– Ну мы тихонько так… чуть-чуть…
– Ага, чуть-чуть. Все равно стыдно.
– Так мы же уже так делали.
– Ну каждый раз и стыдно!
– Ну ничего, маленькая, постыдись немножко.
Михаил обнял девушку левой рукой за талию, опустил ладонь вниз, и пальцы его занялись клитором, а правой рукой он направил член к запретному отверстию, нажал, медленно вошел на длину головки, услышал вздох Белки, нашел правой рукой ее сосок, сжал его и потянул, потом другой, ощутил легкое движение попы навстречу члену, анус сжимался и разжимался, его бедра ощутили дрожание бедер девушки, она замерла, потом резко выпрямилась, застонала, заелозила руками по стеклу, дернулась пару раз, развернулась и опустилась вниз; член Михаила выстрелил, опаловые струи падали на волосы Белки, а она сидела в потоках воды, закрыв глаза и блаженно улыбаясь.