Стыд и Секс 2
Шрифт:
Они сидели на кухне и пили кофе, Белка грызла круассан, а Михаил курил.
– Мишка. Ну что ты такое утворил со мной. Говорил же, что ничего делать не будем.
– Ну поделали. Ты же кончила. Тебе хорошо?
– Мне два раза уже было хорошо. И откуда оно берется?
– Желание?
– Да.
– Это как кресало: потерлись друг о друга, и полетели искры.
– Так просто?
– Конечно, не просто. Тебе вот стыдно было.
– Ну было. Но я же не убежала.
– Нет. Потому что стыд добавил тебе возбуждения.
– Странная все-таки схема. Должно бы быть
– Ты делаешь запретные вещи, и преодоление запрета тебя возбуждает, вбрасывает в кровь адреналин. А потом наступает удовлетворение. И ты помнишь, от чего оно наступило, и стремишься это повторить. Это как наркотик. Только называется эндорфин.
– Гормон счастья?
– Да. Он резко впрыскивается тебе в мозг, и ты испытываешь блаженство.
– От того, что мне было стыдно?!
– Белка. Стыд – только один из стимуляторов. Есть и другие.
– Какие.
– У кого-то это боль. У других – разные фетиши. Много всего. Воспоминания. Ассоциации. Подсознание.
– А фетиш – это когда ты мне туда… банан засовывал?
– Не обязательно банан. У кого-то это и огурец.
– Огурец?! Не, ну это как-то… пошло.
– Ну почему. Все зависит от устойчивых ассоциаций у тебя в мозгу. Вот, к примеру, ты собирала огурцы на огороде, а была в это время голодная… думала о члене…
– Мишка. Давай мы не будем в меня огурец засовывать.
– Ну не будем. А на банан ты согласна.
– Нууу… банан… Это какая-то экзотика… Море… Голубая лагуна… Пальмы. Мы голые.
– Вот видишь: это и есть устойчивая ассоциация.
– Ты знаешь, море меня всегда возбуждает. Это как бы предчувствие…
– Удовольствия.
– Да.
– Что же тут странного. Вспомни, сколько раз ты в море кончала.
– Мишка. Я с тобой и на парашюте кончала. Так мне теперь и на самолет возбуждаться?
– Почему бы и нет. Самолет – это не только фаллический символ. Он несет тебя к морю, а море – это всегда счастье. Всеобъемлющее. Не только секс. Отпуск, солнце, соленая вода, вкусная еда. И воспоминание о том, что когда-то мы жили в море. И не было ни войн, ни политики, ни инфляции, ни голода и нищеты. И до 1984-го были еще миллионы лет.
– Так я раньше была русалкой?
– Ты была золотой рыбкой.
– Ты думаешь?
– Конечно. И сейчас по старой памяти исполняешь мои желания.
– А ты? Кем ты был?
– А я был осьминогом.
– Ну он же некрасивый!
– Ну и некрасивый. Зато у него восемь рук – чтоб тебя трогать за разные места.
– И ты… эти руки… в меня засовывал?
– Ну да.
– И в попу.
– И в попу.
– Вот подлец ты осьминожий! Миллионы лет надо мной надругался!
– Ну тебе же было приятно. Признайся.
– Ну… было. Получается, что я тебя за миллионы лет не разлюбила?
– Получается так.
– А ты этим и пользуешься! Вгоняешь девочку в краску! Прям с утра. Два раза.
– Белка. Ты, когда стыдишься, ты становишься такой красивой, такой возбудительной…
– Правда?
– Конечно.
– А помнишь, ты меня на балконе имел. А внизу кто-то шел.
– Так это public sex. Очень мощный возбудитель.
– У тебя куда ни плюнь – одни возбудители кругом.
– Так и есть. Все зависит от нашего сознания.
– Так это твое сознание виновато, что ты меня в попу?
– Ну да.
– А зачем
это ему?– То же самое преодоление запрета. Запретный плод…
– А мне сладкого захотелось…
– Скушай, маленькая, еще круассан. С шоколадом. Он, кстати, тоже приток эндорфинов вызывает.
– Нельзя! В платья не буду влазить.
– Да ерунда. Сожжешь потом калории. И через «нельзя» это будет вдвойне вкусно.
Белка долила в чашки кофе и взяла второй круассан.
– Такой ты у меня умный, Мишка. Все всегда мне можешь объяснить. Действительно, очень вкусно. Я себя иногда ощущаю конячкой, а ты поводьями мной управляешь.
– А ты брыкаешь иногда.
– Ну а как же. Ты что – хотел смирную клячу?
– Да ни боже упаси. Мустанги, индейцы, ковбои… С детства любил.
– Ага! Вот почему ты любишь меня по попе лупасить!
– Ну, иногда лошадке полезно и кнута отведать – не без того.
– Но ты же ее любишь? Лошадку свою.
– Конечно.
– Ой, а помнишь, ты в меня хвост вставлял? А по телеку как раз фильм про индейцев шел.
– Помню. Ты кончила, когда из форта выстрелила пушка.
– Чего у нас с тобой только не было. Или уже все было?
– Не дождетесь. Вам еще работать и работать над собой.
– Ой, боже, что ж это тогда из меня получится? Я и так себя развратницей ощущаю редкой.
– Получится богиня любви.
– Афродита?
– Угу.
– Вот знаю, что врешь, а все равно приятно. Такое утро приятное. Давай сегодня посибаритствуем. Там сосиски есть. А котлет я завтра нажарю. А сейчас так хочется расслабиться… поваляться…
– Так давай тебя и расслабим.
– Ну имей же совесть, изверг! Еще же только утро, а ты уже мне… меня…
– Ладно, Бельчонок, пойди поваляйся. А я пойду почитаю.
– И посуду!
– Да без проблем. Хоть три раза.
Михаил убрал со стола и отправился к себе в кабинет. Там он взял планшет и завалился на диван. Читал он «Ангелы с плетками», книга ему не очень и нравилась, написана она была под роман воспитания 18 века, но по сути была обычной порнографией, хотя были там и интересные моменты. Заинтересовал его автор. Книгу написала в 1955 году жена Жоржа Батая, а звали ее Диана Кочубей де Богарнэ и была она дочерью князя Евгения Кочубея, герцога Лейхтенбергского, правнучкой Николая I и праправнучкой императрицы Жозефины Бонапарт, кровной родственницей многих европейских венценосцев. В этом ключе такой пассаж как «Моя голова послушно повторяла движения его тела. Видимо, это доставляло ему огромное наслаждение, поскольку он называл меня своей «распутной ху*сосочкой» и другими жуткими прозвищами, которых я не понимала» вызывал некоторое удивление. Вот ведь княгини как писали: х*й у них был х*й, а не пламенный клинок или огненный жезл. И не стыдно им было. А сейчас законом запрещено. Смешно, ей богу. Ну да наши законописцы книжек-то и не читают: бабла нарубили, в церкви свечку поставили и вспомнили о морали. Издали закон. А потом водки выкушали, да и давай по матери крыть. А на груди крест золотой в ладонь. Что сказать: орлы, доны Рэбы. Лучше бы старикам помогли. Интересно, а аудиоверсия этой книги есть? И как там говорят? Пикалку включают? Ладно, Майкл, вот станешь ты сенатором от славного города Мухосранска, тогда и посмотрим, какой ты будешь орел.