Суд идет

— Да, российские демократы любят блажить об этикете, о толерантности. А чуть их заденешь, вопят о русском фашизме. Я Бушу публично с высокой трибуны залепил оплеуху. И сделал это сознательно. Хватит сидеть в обороне! Мы переходим в наступление!

Уго повернулся к академику, порывисто обнял его и взмолился:

— Отец родной! Дайте мне в руки эту музыку, и они запоют у меня хором. Я отомщу мерзавцам за все страдания и беды, которые они принесли в мир. Первые, кого бы я заставил петь эти куплеты, — это либералы и демократы, так называемые борцы за права человека! Я бы отучил прохиндеев лезть в политику, а власть бы отдал тем, кто любит свой народ и Родину, кто живёт на своей земле и не лезет в чужую семью со своим уставом. Благодетель! Молю вас! Дайте мне эту волшебную русскую шарманку, и я наведу порядок на нашей планете. Ведь это же чудо — ваша песенка!

Он посмотрел на рычажки и кнопочки.

— Вы создали оружие возмездия!..

Академик прервал Чавеса.

— Да, я создал энергию излучения, мои фотоны способны проникать в любую ткань и доставать её на любом расстоянии, — почти на любом. Но вот участок головного мозга, куда следует направить мои фотоны…

Академик посмотрел в сторону островитян:

— …указали они.

Академик привлёк к себе Бориса Простакова и его супругу Драгану. А Борис тронул за плечо своего друга Павла Неустроева:

— И он… Мы работаем вместе.

— Да, да — вот они, мои молодые друзья, показали на участок мозга, который легче всего поддаётся воздействию фотонной энергии. И при помощи их мои сыновья рассчитали дозы и силы лучей — такие, чтоб песенку наш клиент запел, но совсем-то с ног не валился. У нас принцип: жизнь человеку даёт Бог, он её и пусть отнимает.

Драгана, между тем, наблюдала за поведением трёх президентов. Они были так взволнованы, что не сидели и не стояли на месте, и друг с другом не разговаривали. Президент Путин держался поближе к академику, внимательно слушал его и как-то так становился, чтоб левый его бок был ближе к говорившему. Мелькнула мысль: там, в левой стороне одежды у него запрятаны приборы; они ведут запись речи, и, может быть даже, где-то в рукаве встроен фиксатор световых объектов, миниатюрный телеприёмник, который недавно в Америке поступил на вооружение агентов ЦРУ. Ей об этом говорил отец. И даже обещал подарить ей этот приёмник.

Проницательная и внимательно наблюдавшая за всем происходящим Драгана подумала: «Да, конечно, этот тип никакой не Путин; не может президент такой большой страны, как Россия, так просто и неожиданно прилететь на её остров, а его рассказ об отказе двигателя вертолёта — конечно же, басня для легковерных. Но если это так, — с тревогой размышляла Драгана, — если он двойник, а никакой не президент — зачем же мы допустили, чтоб академик его принимал, выкладывал секреты?.. И какой бедой может обернуться присутствие шпиона на корабле?.. Может быть, ей стоит дать академику знать, как-нибудь сообщить, предупредить»… Но тут она вспомнила, как Владимир Иванович однажды как бы между прочим обронил: «Наш «Евпатий» неуязвим, мировая техника ещё не имеет средств борьбы с нами». Вспомнив это, она успокоилась и продолжала слушать. Не заметила, как рядом с ней очутился Ахмет Жан. Тихо, на ухо он ей сказал:

— Я счастлив, что русские имеют в своих руках такое оружие.

Слова эти будто услышал Путин. Сказал академику:

— Как я понимаю, вы, господин капитан, патриот России, почему же до сих пор вы не объявитесь в своей стране и не отдадите своей Родине это страшное оружие?..

— Моей Родине? — возвысил голос академик. — Что вы понимаете под словом Родина? Территорию, народ, историю — песни, танцы, Пушкина и Чайковского?.. Или, может быть, в это святое понятие валите и тех ребят, кто по вашей милости расселся в кабинетах Кремля? Да там же Греф, Чубайс, Нургалиев, Зурабов… Там сидит пухлый и сырой Фрадков, неведомо откуда свалившийся в кресло премьера. Ему, что ли, я отдам энергию фотона?.. Да он завтра же переправит её вашему другу Бушу, врагу России и всего человечества. А, может быть, вам лично я вручу тайну своего открытия?.. Да вы тут же побежите к пьяному дурачку Ельцину и будете вместе с ним плясать от радости. Кликнете Гайдара, Шахрая, Бурбулиса, Новодворскую, а там ещё и Елену Бонер, смехача Жванецкого… Учините на радостях пир и тут же сотворите план, как обрушить на голову русского народа силищу моего фотона. Не-е-т, друзья хорошие! Не видать вам моей всесильной энергии. Пока жив, я буду держать энергию фотона в своих руках, а когда умру, она попадёт в руки моих сыновей, и через них потом перейдёт в распоряжение владык…

Он повернулся к Уго Чавесу и Ахмет Жану:

— Вот таких благородных и честных, верных своим народам, любящих Родину. Мы вооружим энергией фотона великого славянского рыцаря Александра Лукашенко, дадим своё оружие всем лидерам — верным сынам своих народов. «Евпатий Коловрат» сплотит вокруг себя прогрессивные, народные режимы, поможет им одолеть «пятую колонну», освободить родную землю от тайной сатанинской силы.

На этой ноте академик закончил свой монолог.

— На сегодня хватит! Будем обедать, а затем отдыхать. Каждому из вас приготовлена каюта.

Академик подошёл к гостям, сказал:

— Пойдёмте, господа!

Но они не успели сделать и первого шага, как Путин застонал и стал опускаться на пол. И потерял сознание. Уго Чавес и Ахмет Жан наклонились над ним, но подошедший Фёдор Светов успокоил их:

— Ничего страшного! Я ему в затылок стрельнул дозу лучей Простакова — мы ими лечим больных, — но такую, чтоб он на время потерял сознание, а затем будет спать до утра, и уж потом, после завтрака, я отвезу его на «Пчёлке» в Пентагон и там сдам хозяевам.

Фёдор расстегнул на Путине пуговицы пиджака, вынул из внутренних карманов шпионскую аппаратуру и положил её в свои карманы. Пришёл доктор с санитарами, и они понесли человека, назвавшегося Путиным, в отведённый ему кубрик.

Нельзя сказать, чтобы эпизод сильно поразил гостей академика Светова; по многим едва заметным приметам они видели ненатуральность российского президента, и потому держались от него поодаль, не заговаривали и, если Путин обращался к ним, отвечали коротко и сухо. Теперь же оба президента облегчённо вздохнули и невольно улыбнулись. Их компания сама собой очистилась от инородного элемента, и они теперь намеревались обговорить с академиком Световым волновавшие их вопросы. И как только сели за стол, Уго заговорил первым:

— Вы для нас Отец родной, избираем вас главой Клуба президентов; недавно у нас такой клуб образовался.

Взял за локоть Ахмет Жана:

— Верно я говорю, брат Жан?

— Верно говоришь, верно, Уго. Но я скажу больше. Вы не президент, вы пророк и первый человек у престола Магомета, а мы ваши дети. Моя древняя великая страна готова служить вам и исполнять вашу волю. Что от нас нужно? Деньги? Скажите, какие деньги нужны «Евпатию Коловрату», и я доставлю вам любую сумму. Но, может, вам и вашим людям, а их на корабле, как я слышал, много, — так, может, нужна одежда, еда, посуда, книги, — скажите мне — и у вас будет всё! Аллах даст мне силы, если я буду служить вам.

Его поддержал Уго Чавес:

— Владимир Иванович, родной! Велика и богата моя страна, — у нас к русским исконно добрые, братские чувства, примите и вы нас в лоно своей любви. Пусть слышат наши боги: мы хотим жить с вами одной семьёй. Американцы сильны, они сволокли к себе все богатства мира. А теперь и Россия работает на них. Никто из нас в одиночку не сладит с этим шайтаном: нам нужен союз с Россией, Китаем и Индией. В Москву мы теперь не ездим: там сидят те же американцы. Вся надежда на вас, на непокорённую русскую территорию, на новую энергию, которую вы, как молнию, держите в руках.

Академик слушал президентов, и глаза его торжественно сияли.

— Спасибо, друзья! Считайте, что я вас усыновил. Но предупреждаю: дисциплина в нашей семье будет строгая. Ваших внутренних дел я касаться не стану, но будут у нас и дела общие, — так сказать, мировые. Вот вам мой первый наказ: представьте мне режимы, которые можно назвать народными, национальными. И такие, где извели дух демократов и либералов. Вы должны быть владыками, царями и править без оглядки на внешние силы, — главное, на Америку. Американский дух — это дух растления и маразма, искусственный ядовитый наркотик для главных титульных наций. Этнический коктейль — вот стратегия американцев. Янки всюду смешивают народы, творят Вавилон. История, как известно, знает Вавилон, — и знает так же, что он был разрушен. Разноплемённый сброд стал делать башню и по ней хотел залезть на звёзды, но такая затея оказалась химерой, и люди перестали понимать друг друга, перессорившись, уничтожили Вавилон. Демократы и их пособники либералы не только убивают других, но в затеваемых ими войнах погибают и сами. Кому-то из вас я уже говорил, но позволю себе повториться: жил в России великий человек и ещё более великий учёный Альфред Нобель. Отец у него был швед или норвежец, а мать — русская. Так он сказал: демократия — это власть подонков. А Сталин о механизме выборов такой власти заметил: «Неважно, кто и как голосует, важно, кто считает». Я же к этому добавлю: демократ — это человек, который на белое говорит чёрное и наоборот. А если проще сказать: обманщик.