Суд королевской скамьи

— Мистер Марвик, слышали ли вы ил читали показания доктора Боланда, свидетельствовавшего в пользу доктора Кельно?

— Я знаком с ними.

— Считаете ли вы как эксперт доктора Боланда достаточно квалифицированным специалистом в своей области?

— Да.

— Вы слышали его показания, что сам он получил два укола в позвоночник перед предстоящей операцией, и оба они были сделаны без предварительного обезболивания морфием. Он так же свидетельствовал, что предварительное введение лекарств не обеспечивает в полной мере спокойствие пациента.

— Да, он это говорил,

— Можете ли вы прокомментировать его слова?

— Ну, даже ваш собственный клиент, доктор Кельно, придерживается иной точки зрения, чем доктор Боланд. И я, конечно же, тоже не согласен с, ним.

— Но вы согласны с тем, что в сегодняшней Англии 1967 года существует как минимум две различных точки зрения на вопросы обезболивания?

— Да, у него есть свое мнение.

— Отличное от вашего.

— Да.

— Доктор Боланд в ходе показаний утверждает, что, если пациенту вводится достаточно острая игла, он практически не испытывает никаких неприятных ощущений. Что вы скажете на это?

— Возможно, если пункция проводится в абсолютно идеальных условиях.

— Руками опытного хирурга, который действует с предельной быстротой.

— Процедура эта, сэр Роберт, должна проводиться как раз медленно. Игла прокладывает себе путь сквозь очень нежные структуры. У меня бывали случаи, когда пункции отнимали до десяти минут, и случалось, что даже опытные специалисты терпели поражение.

— Если бы в силу обстоятельств вам пришлось оперировать в Ядвиге и у вас не было бы анестезиолога или просто подготовленного ассистента для общего наркоза, имело бы смысл проводить спинномозговое обезболивание, не так ли? Я хочу сказать, что хирург не в состоянии одновременно делать две вещи, верно? Он не может оперировать и в то же время давать наркоз.

— Можно считать и так.

— И в ходе операции он не может поручить давать наркоз с помощью хлороформа или эфира неподготовленному помощнику?

— Вы совершенно правы в предположении, что ему нужен опытный ассистент, которому можно было бы доверить общий наркоз.

— Так. что спинномозговое обезболивание обеспечивает хирургу оптимальные условия для операции, не так ли?

— Да.

— Особенно если хирург подавлен и растерян.

— Да.

— Где вы практиковали в сороковом — сорок первом годах?

— В Королевских военно-воздушных силах.

— В Англии?

— Да. В силу стечения обстоятельств мне пришлось давать наркоз одному из ответчиков, когда его самолет потерпел аварию.

— И условия были далеко не такими, как в Ядвиге?

— Да.

— Но даже в Англии в те годы доктор Боланд предпочитал прибегать к спинномозговому обезболиванию без предварительного впрыскивания морфия. Это не удивляет вас?

— Нет. Это приводит меня в содрогание.

— Итак, мы имеем свидетельства двух экспертов по вопросам обезболивания, которые придерживаются диаметрально противоположных взглядов. Два мнения, каждое из которых можно считать справедливым.

Когда Хайсмит направился на свое место, О'Коннор листал книгу, которую извлек из своих бумаг. Он попросил секретаря суда передать один экземпляр ее сэру Роберту, а другой — мистеру Марвику.

— Прежде чем мы обратим внимание на эту работу доктора Боланда, — сказал О'Коннор, — я хотел бы напомнить, что вы слышали или читали свидетельство доктора Кельно: у него не хватало квалифицированных ассистентов и главным образом в силу этой причины он предпочитая прибегать к спинномозговому обезболиванию, которое делал сам.

— Да, я знаком с этими показаниями.

— И вы также слышали и читали показания доктора Лотаки, что он помогал доктору Кельно в ряде операций.

— Да.

— Как вы считаете, исходя из квалификации доктора Лотаки, мог ли он следить за состоянием пациента под наркозом во время операции?

— Да, доктор Лотаки был достаточно опытен для этого.

— В таком случае ссылка Кельно на то, что у него, не было подготовленных помощников, лишена оснований.

В первый раз за время процесса сэр Роберт Хайсмит поймал себя на том, что он задумывается над личностью Адама Кельно. Была ли то откровенная ложь или

же просто оговорка в ходе показаний — вот что он пытался понять.

О'Коннор открыл книгу.

— Данный труд доктора Боланда был опубликован в 1942 году и носит название «Новые достижения в области анестезиологии».

— Я считаю несколько странным, — сказал Хайсмит, — что доктору Баланду не было предъявлено ничего подобного, когда он стоял на свидетельском месте.

— При всем уважении к моему досточтимому коллеге, — сказал О'Коннор, — у нас не было возможности прочитать все труды анестезиологов Англии, и мы не имели представления, что доктор Боланд будет приглашен стороной истца давать показания. Если бы вы заблаговременна предупредили нас, мы были бы готовы в соответствующее время.

— Тем не менее я не считаю достойным предлагать мистеру Марвику оценить то, что написал доктор Боланд, который не может, в данный момент сам дать ответ.

— Если вы желаете, сэр Роберт, — сказал судья,— вы можете снова пригласить доктора Баланда. Мы не отрицаем ваше право на это.

Хайсмит тяжело опустился на место.

— Я хотел бы привлечь ваше внимание к третьему абзацу двести пятьдесят четвертой страницы, откуда зачитываю: «Такое местное обезболивание с помощью пункции никогда — я подчеркиваю: никогда — не может проводиться насильственным образом без предварительной психологической подготовки пациента. Результатом может стать психический шок, который, в свою очередь, может привести к психическому заболеванию». И дальше на той же странице он утверждает: «В случае, если пациент находится в возбужденном или очень испуганном состоянии, рекомендуется прибегать к общему наркозу. Если же тем не менее хирург все же предпочитает прибегнуть к спинномозговому обезболиванию, рекомендуется предварительно ввести от одного до четырех миллилитров морфия». То есть я пытаюсь сказать, что, когда речь идет об описываемых обстоятельствах, вы с доктором Боландом отнюдь не противоречите друг другу.

— Наши мнения полностью совпадают, — сказал мистер Марвик.

23

Отдернув портьеру, Анджела посмотрела в окно. Они были на месте, на другой стороне улицы, детективы в штатском из Скотланд-Ярда и частный детектив, нанятый Польской ассоциацией для охраны дома. Все телефонные звонки были переключены на центральную, станцию.

После первых же дней процесса в трубке стали раздаваться оскорбления и угрозы, после чего последовали угрожающие письма и визиты людей, которые пылали желанием лично высказать свою ненависть к Адаму Кельно.

Скотланд-Ярд заверил их, что по завершении процесса все прекратится само собой. Анджела же, которая оберегала мир и покой их дома, настаивала, что они должны немедленно на год отправиться в кругосветное путешествие, а по возвращении незаметно поселиться в каком-нибудь маленьком городке.

Напряжение, которое испытывал Адам, лишило его сил, и он не стал спорить. Через несколько лет Стефан станет архитектором. Им уже пора подумать о том, чтобы уйти на покой. Он лелеял надежду, что Терренсу Кемпбеллу достанется его медицинская практика. Но в глубине души сэр Адам понимал, что Терренс хочет вернуться в Саравак к своему отцу и стать врачом-миcсионером.