Суд Рейнмена
Шрифт:
– У меня с дочерью та же проблема. По-моему, она не обошла никого из подростков.
– А сколько лет вашей дочери?
– Пятнадцать, в апреле исполнилось.
– Ясно. У меня с Ариной в её пятнадцать лет сладу не было. Потом она немного выровнялась, но всё равно очень упрямая, всё делает по-своему, берёт пример с брата. Паша с детства для неё идеал, пример для подражания. Даже удивительно, ведь он на семь лет старше, а такое взаимопонимание!
– Наверное, с похожими характерами им легче находить общий язык.
– Наверное. А мне-то каково? — Ирина Андреевна рассмеялась. — С Ариной ещё можно кое-как договориться, а Паша, если что-то задумал, его и
Синдия покосилась на Павла, беседующего с хозяином магазина. Трудно было представить себе этого двухметрового атлета малышом с тоненьким голоском. Ирина Андреевна заметила её взгляд:
– Он до десяти лет был самым маленьким в своём классе. А с десяти лет вдруг стал расти с невиданной скоростью. Уже в двенадцать лет у него было метр семьдесят, в пятнадцать — метр девяносто, а к семнадцати годам — два десять, и к счастью на этом он остановился. А с девятого класса он начал заниматься борьбой и бодибилдингом и за два года оброс мускулами как культурист. Кошмар, приходилось то и дело покупать ему новую одежду: он из всего вырастал, не успев сносить. И сочинять начал с детства. Я читала его детские рассказы и думала: и откуда у мальчика такая фантазия? Я думала, это у него с возрастом пройдёт, хотела, чтобы он по моим стопам стал журналистом, а он на третьем курсе немного поработал и бросил, говорит: не моё, по заказу кропать не получается. А меня беспокоило то, что его отец, мой муж, тоже не мог сочинять по заказу, по велению сердца писал стишки, всюду с ними тыкался, но только деньги зря тратил. Вот я и хотела Пашу от этого удержать, думала, сейчас литературой не прокормишься. А он снова по-своему поступил, и теперь звезда детективов. То-то его куратор из литературного объединения теперь локти кусает!
Ирина Андреевна прервалась, чтобы налить себе и Синдии по стакану лимонада и продолжала:
– Паша с восемнадцати лет ходил на заседания литературного объединения, носил туда свои сочинения, надеялся опубликовать их в молодёжном альманахе, а его всё заворачивали. Один из ведущих кураторов постоянно его рассказы разносил вдребезги при всей студии, хамски так, с насмешками, с наездами. Паша с заседаний приходил, на него страшно смотреть было. Придёт — лица нет, только глаза горят, мечутся, как в лихорадке, руки дрожат, целый день потом ни с кем не разговаривает, есть почти не может, потом отходит. Он самолюбивый, обидчивый, иногда на невинное замечание реагирует как на ожог, а этот солдафон от литературы никакого понятия о чувстве такта не имел, просто с грязью смешивал ребят. Паша даже подумывал несколько раз в морду ему заехать. Сколько их из-за него писать бросили, а Паша четыре года ходил с рассказами.
– А что куратору не нравилось? По-моему, Павел очень хорошо пишет.
– Господи, да этот мужик просто дурак! Сам не знает, что ему не нравится. Говорит: сюжета нет, слог сырой, язык убогий, героя не видно, читайте лучше Монтеня, в общем, заладил одно и то же, как долдон, всем один и тот же текст выдавал. Такое впечатление, что он вообще в рассказы не вникал, а просто нравилось ему над молодёжью издеваться.
– Кропал стишки — увы, напрасный труд;
Создал роман — не преуспел опять;
И сослан был за то… в литинститут,
Чтоб мастерству там юных обучать, — процитировала Синдия четверостишие Юлии Друниной.
– Да, это как специально про него. Сам он как литератор — ноль без палочки, ни одного путного рассказа не могу припомнить, но всем в Региональном союзе писателей кум и сват, вот ему хорошие рецензии под коньячок с тёплой беседой и сочиняли. Только Пашу он не сломал. Он его первый детектив размазал, а Паша отправил рукопись в Москву и сказал мне: здесь я всё равно через этого дурака не перепрыгну, все публикации молодёжного творчества в Регионе идут через него, так что попробую другие пути. И представьте себе, издательство приняло рукопись! Когда Паша принёс на заседание авторский экземпляр, куратор даже заикаться стал и с тех пор спеси в нём поубавилось. Паша его хорошо щёлкнул в лоб! — женщина
негромко рассмеялась. — Видите, какой у меня сын? Решил доказать, что он не дурак и не бездарь, костьми готов был лечь, чтобы этого болвана на место поставить, и доказал. И мне тоже. Я сама, пока из Москвы положительный ответ не пришёл, думала: это Паша так развлекается с тетрадями, время убивает. А когда его стали в столице издавать, я в него поверила. А Арина в нём никогда не сомневалась. Даже не знаю, как она проявится, если кто-то её зацепит так же, как Пашу!По профессиональной привычке Синдия анализировала то, что рассказывала ей Ирина Андреевна. Непохоже было, чтобы собеседница слепо расхваливала знаменитого сына. И на лицемерку, поющую Павлу дифирамбы за то, что он содержит их с Ариной она тоже не походила. Синдия видела перед собой умную рассудительную женщину, мать, которая стремится лучше знать и понимать своих детей, не умаляет их успехи, но и не расхваливает без повода. Павлу и Арине очень повезло с матерью.
– Заходите как-нибудь на чашку чая, — пригласила Ирина Андреевна. — Поболтаем, посплетничаем, — она улыбнулась и протянула Синдии визитную карточку: «Львова Ирина Андреевна. Главный редактор газеты «Будни Причерноморска», адрес редакции: ул. Сталинградская, д. 3»; рабочий телефон, факс, электронный адрес редакции.
– Непременно воспользуюсь вашим приглашением. Вы тоже заходите как-нибудь ко мне с Ариной. Я, кстати, недавно подписалась на вашу газету.
– Ну и как? Не очень занудно?
– Интересно. Мне нравится, что кроме городских новостей газета даёт ещё обзор событий в мире.
– А кому было бы интересно читать ТОЛЬКО о городе? Принят новый закон о льготах на транспорте. Проведён субботник на набережной. Состоялась шахматная спартакиада. План уборки овощей выполнен на 106,75%. Налоговая инспекция выявила на рынках подточенные гири. Санэпидстанция осуществила проверку пляжей. Вот вам было бы интересно читать только об этом? Вот и читателям этого мало. А так обзор городских событий даётся на фоне событий в мире. Стараемся впихнуть в газету материалы по любым интересам, поддерживаем связь с читателями. Омбудсменам работы хватает.
Подошёл Павел, весёлый, оживленный, разрумянившийся. Таким Синдия видела его впервые. Он на ходу размахивал тоненькой книжкой с изображением выскакивающей из часов кукушки, которая смотрела с картинки свирепыми глазами, хищно нацелившись клювом. Это оказался «Ужастик № 17», «Тайна часов с кукушкой».
– Вот, для Аришки купил! — Павел устроился между женщинами. — Она давно за этой книжкой охотилась. Хозяин магазина был не прочь подарить мне эту книжку, да я что, нищий, пять гривен жалеть? Ну, хозяин на обложке дарственную надпись на весь лист раскатал. Уф… Ну, как вам церемония? Правда, дикий прикол? Почитаем завтра светскую хронику!
«Конечно, Ирина Андреевна догадалась, какие отношения у Павла со мной. Странно, что она совершенно нормально на первый взгляд относится к тому, что её сын встречается с женщиной на 13 лет старше его. Что это может значить? Мать привыкла к неординарному характеру Павла и уже ничему не удивляется? Или я подхожу под параметры идеальной супруги для Павла? Ладно, это я постараюсь выяснить, когда воспользуюсь её приглашением на чашку чая…»
Прохладная упругая ладонь Павла легла на её руку. Запах туалетной воды Павла как будто наполнял магазин. Синдия давно хотела спросить, как называется этот парфюм, но потом раздумала. Пусть этот запах для неё останется неразгаданным. Главное — что он очень подходит Павлу, подчёркивает его импульсивную загадочную натуру…
Павел вскочил с дивана:
– Ну, что, пора на выход? Разыщем Аришку, пока она не натаскала полную машину журналов, и я отвезу вас домой. Как твоя машина, ма?
– Завтра можно забирать. Представляете, — обернулась Ирина Андреевна к Синдии, — на днях я не вписалась в поворот и влетела в бигборд. Снесла его напрочь, а у машины помяла крыло, сломала бампер и разбила фары.
– Арендатор щита погнал баллон, но когда узнал, где мама работает, прикрыл коробочку, — вмешался Павел. — «Будни Причерноморска» рекламу его фирмы по контракту на льготных условиях по пятницам печатают, так что ему невыгодно сильно нависать.