Суд Счастья

…А я-то с детства – всегда и всюду и во всём: мне именно суть и смысл!

Ведь только так – честно.

И что же – зря так жил?

Зря был честен…

Зря был чист…

Если смотреть по сторонам – то такова безнадёжность.

Во мне же самом – уединённое ощущение явное: я тут, на земле и на Земле, выполняю некую реальную задачу, реальный Проект!..

Все эти «потом» живы каждую сегодняшнюю минуту.

О чести и чистоте мне нет нужды говорить: надо!

«Надо» это глупый кнут.

Для меня – само собою: человек на этом свете – побывать; побывать в качестве беса или ангела; ангел иль бес – чтобы, конфликтуя с противоположным, – выделять энергию, отдавать; и во всём в этом – ни в коем случае не усомнись!

Этот Проект я воспринял от Невидимого Пространства.

…Между тем.

Тайно пугая во мне меня – жёсткая откровенность, истязательно напоминала и напоминала…

Когда я давеча… фразы мои весёлые истерические произносил… то голос мой – тайно от всех и от меня самого – дрожал, дрожал!..

…Может быть – а может быть, и не было только что в магазине ничего!

По крайней мере – этих моих странных фраз…

Может быть, это я – в моём теперешнем одиночестве и нынешней неустроенности – просто-напросто… разбираюсь в самом себе?..

Глава пятая

Дома, однако, уж безоглядно признался: сию минуту взволнован одним – как, каким жестом она принимала цветы…

Акварельные прозрачные голубые глаза… Тёмные густейшие животные волосы…

Каково сочетание!..

…А по радио: открыли ещё два элемента той системы единственной.

Боже мой, как раз речь о том, о чём я только что думал!

И я – в настроении, так сказать, после-букетом – истинно завопил:

–– Ну, открыли. А счастье?!..

И в ответ мне – как бы послышалось…

–– Ва-у!..

Мода такая нынче повелась между известными актёрами и журналистами – так реагировать на всякую неожиданность.

Тьфу, андроиды!..

А мне тут же – из радио: что-то про «слезоточивый газ»…

Термин-то какой, право, человеческий, прямо сказать: гуманистический!..

В самом деле, слёзы вызывать – и этого не мало.

–– Наравне с сонатой или сказкой.

И – как бы опять откуда-то…

–– Ва-у!

Недаром…

Недаром нынче всё о некой «виртуальной реальности» – дескать, хорошо или плохо.

Но – человечество почти поголовно уже по крайней мере век целый пребывает в этой самой условной, придуманной и сляпанной, реальности!

С тех пор, как впало в атеизм.

Неучитыванье, отрицание или игнорирование, Невидимого Пространства – реального! реального! – разве это не суррогатное, не то виртуальное существование?!..

Виртуальная та реальность – она суть всего лишь проекция… реальной виртуальности: обычной, повседневной, в которой пребывает-прозябает современный человек и человечество.

Всё нынешнее, и глобальное, и будничное, мышление планетарное суть – виртуальное.

А вовсе не новаторское, не нано-прорывное.

Древнейшее, например, наказание – то же неизбывно. Ибо лишение свободы так называемое – проекция сути общества вообще: пребывание в видимом теле. – Так тюрьма и есть усугубление этой, ощутимой, неволи.

Политику всеми ныне любимую взять. По идее бы – та же шахматная, по-нынешнему – виртуальная, игра. То есть – между политиками и – бескровно.

Если же гибнут и страдают те, кто не политики, – то тут обычное насилие – по потребности насиловать. По потребности – духа. Духа – бесовского.

Разумом же, логикой, не объяснить: почему один может или должен убивать или истязать другого.

Особенно – те так называемые революции.

Они – чтобы, дескать, людям легче жилось.

Но!

Проливать людскую кровь… чтобы те не проливали свой пот?!..

Наконец – современнейшие достижения.

Интернет, фюрер-мастурбатор, – очередной всеобщий наркопсихоз: взамен здоровому личностному духовному поиску.

…А нормальное мышление – какое бы: первое, кроме как на Земле, нигде нет жизни… второе, жизнь каждого кратка… и, третье, разумные убивают друг друга изощрённо разумно…

Это же – очевидно и вопиюще!

Так вот: если эти вопросы… не вызывали у всего человечества… до сего дня… первейшего внимания… то… далее…

То: зачем это нужно Космосу?!..

…Впервые – почему-то так – иду на футбол.

Впервые же зашёл там, на стадионе, в какую-то закусочную.

У кассы подал, помню, достаточно крупную бумажку.

Хозяин-мужик – с толстыми для чего-то локтями – не даёт мне сдачу.

И его старуха-мать тут же рядом.

Ничего не объясняют, ничего даже не говорят – а сдачу не дают.

Я, в конце концов, вслух:

–– Дайте сдачу!

–– Мы сейчас вызовем полицию!

–– Да я сам сейчас вызову!..

Впрочем, ясно: полиция в этот пустяк вмешиваться не станет; сами, мол, не можете, что ли, разобраться?..

…С тем и проснулся.

–– Надо было просто уйти.

Сказал вдогонку сну.

Надо всегда – просто уйти.

И – самое неприятное, как всегда после пробуждения, тотчас явилось просто и понятно…

О работе!..

Что хоть там?..

Я – вскочил.

Как бы – проснувшись вдвойне!

И, наконец-то, за эти несколько дней – вполне.

Но ведь этого – того, что сейчас со мною происходит… не может быть!..

Этого – не может, не может быть!

А вот – есть…

…Там, в моём(!?..) столе, – «Перья плакатные»…

Перья есть – а нужного, плакатного, содержания для них уже давно нет…

Так и человек, почти каждый: не живёт – а валяется в ящике своих биографических дат…

Потому что он сам, по мере жизни, согласился – сам! сам согласился! – на уговор… на воспитание… на условие: на какой-то чужой, чуждый ему, проект.