Суд времени. Выпуски № 35-46

Сванидзе:Спасибо.

Бажанов:Наших, к сожалению, там нет.

Сванидзе:Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваш вопрос оппонирующей стороне.

Кургинян:Вы знаете, я сначала тоже вот изумлялся, а потом я понял, что это называется «принцип отрицательной коннотации». Вот у вас есть некое явление. Стахановские, да? Вы хотите обсудить стахановское движение. Вы хотите сделать так, чтобы это движение осудили. Вы говорите — на что это похоже? Это похоже на Ваню, который рубит ноги, выковыривает глаза. Вы знаете, как ужасно выковыривает? Он их пальцами выковыривает. Ой! Какой ужас! Вы понимаете, что это связано? А как связано? Да неважно, как связано, связано и все.

При чем тут… В огороде бузина, в Киеве дядька. Причем тут маоистский принцип и стахановское движение?

Бажанов:Сказать можно?

Сванидзе:Конечно, вопрос будет задан.

Кургинян:Какая тут связь между этим есть?

Теперь давайте я попытаюсь, перед тем как это все произойдет, нечто сказать:

«Попадая на головное предприятие концерна Тойота в Нагое, я каждый раз будто возвращаюсь в советские времена. В цехах, прежде всего, бросаются в глаза Доски Почета. На них — портреты передовиков, результаты внедренных новаторами рационализаторских предложений, переходящие вымпелы цехов, бригад, участков. Понятие „трудовая слава“ имеет в современной Японии вполне конкретное содержание. Конкурсы профессионального мастерства доныне проходят там ежегодно и широко освещаются средствами массовой информации. Все знают, кто в стране самый искусный повар, кто лучший плотник, каменщик, сварщик, наладчик автоматических линий, кто лучшая медсестра. Для престижа фирмы очень важно иметь в ее штате чемпиона страны по профильной специальности. К примеру, Ниссан переманил у Тойоты лучшего сварщика Японии, хотя сварку кузовов в обоих этих концернах давно уже осуществляют роботы».

Американец Эдвард Деминг предложил контролировать качество, но не на конечном продукте, а на каждой стадии производства. Начали рождаться кружки качества. Эти кружки качества двинулись по стране.

Если мы говорим о том, как именно развивался стахановский опыт, примеряясь к новой действительности и всему, и говорим о положительной коннотации, т. е. о связи этого стахановского опыта с чем-то положительным, то это Япония. Это главная мысль современного мира. Победит тот, кто сумеет расковать творческий труд рабочего. Творческий труд и смысл.

Я приезжаю в Кузбасс сегодняшний. Да, после аварий на Распадской. Я начинаю говорить с шахтерами. Знаете, что шахтеры говорят в первую очередь? Я не говорю — верните государственную собственность, и все. Они говорят — почему орденов мало? Почему орденов не дают? Почему мы стыдимся связать свой опыт, опыт наших отцов и дедов, которым наши деды и отцы восхищались, и который создал эту великую страну, — с какими-то позитивными коннотациями XXI века, а хотим связать с негативными? Зачем? Даже если мы прямо видим, что с позитивными он связан, а с негативными не связан никак. Мы хотим уничтожить этот опыт. А что мы будем делать дальше? Как мы хотим жить дальше? Как идти в будущее?

Сванидзе:Вопрос, вопрос, Сергей Ервандович.

Кургинян:Как развиваться? Скажите, почему нельзя связать стахановский опыт с положительными коннотациями, японскими и прочими, при том, что там они…

Млечин:Потому что Япония не имеет никакого отношения…

Кургинян:…это связывают!

Млечин:Вот поэтому и не свяжешь никак.

Кургинян:Они связывают это. Японцы.

Млечин:Да они никогда в жизни этого не делали.

Кургинян:Ну, не важно… Вам виднее.

Млечин:Это Вы первые.

Кургинян:Вам виднее.

Млечин:Мне виднее, да, конечно.

Кургинян:Еще вопрос. Почему, почему нужно запрещать гордиться даже трудовыми достижениями своего времени?

Томчин:Да можно и нужно гордиться.

Кудюкин:А кто, собственно говоря, запрещает?

Сванидзе:Григорий Алексеевич, Григорий Алексеевич, секунду. Вопрос был задан Евгению Петровичу Бажанову. Евгений Петрович, прошу Вас.

Бажанов:Вот Вы привели пример японцев, которые производит великолепные машины. У Вас, наверное, Тойота, если не Лексус, значит, Тойота. Значит, вот с них и берем пример. С Австрии…

Кургинян:Вы не догадались

Бажанов:Собрались молодые, Вы им говорите, все было вот так — давайте туда вернемся. Вы хотели бы жить в 37 году? Хотели бы?

Кожемяко:Что значит вернемся? Вернуться невозможно.

Кургинян:Вернуться никуда не возможно.

Кожемяко:Это невозможно.

Кургинян:Я хотел бы жить в великом Советском Союзе…

Бажанов:…разберемся … давайте строить…

Кургинян:Да. …при непрерывно растущей производительности труда…

Бажанов:Давайте строить великую Россию…

Кургинян:…рабочей гордости, в обществе социальной солидарности, братства, а не в обществе дикого капитализма….

Сванидзе:Спасибо, спасибо.

Кургинян:…который катится вниз.

Сванидзе:Спасибо.

Кургинян:Спасибо, что Вы мне задали этот вопрос.

Сванидзе:( Бажанову) Будете отвечать? Ну, отвечайте.

Бажанов:Ну, вот я Вас и призываю, давайте строить… у нас, действительно, дикий капитализм, и брать пример со стран, где уже этот капитализм не такой дикий. Потому что Вы предлагаете вернуться в общество, которое не сработало ни у нас, ни…

Кургинян:Но эти страны восхищаются своей традицией. Эти страны восхищаются — учитесь у них восхищаться традицией.

Бажанов:Можно я только одно слово?

Кургинян:Великой традицией учитесь восхищаться.

Мохначук:Если бы не было Советского Союза, дикий запад — либо капитализм, либо современные западноевропейские и другие страны — они не были бы настолько социально-ориентированы, насколько они сегодня социально-ориентированы.

Бажанов:Наверное, да, наверное.

Кургинян:Если бы не было Советского Союза и этих стахановцев, все бы были под фашизмом давно. Под фашизмом бы все были давно, такие умные.

Сванидзе:Сергей Ервандович, секунду, секунду, я не понял. Я насчет фашизма не понял.

Бажанов:Только одно слово…

Сванидзе:Если бы не было Стаханова, мы бы были под фашизмом?

Кургинян:Если бы не было… если бы не было Советского Союза…