Судьба династии

Я не знаю, кто поднял вопрос о принятии Кириллом Владимировичем императорского титула, но особенным сторонником этого был генерал Бискупский. При всех своих доводах, начиная с мая, он доказывал Кириллу Владимировичу и Виктории Фёдоровне необходимость сделать этот шаг. Он говорил, что принятие титула блюстителя своей неопределённостью тормозит развитие движения, даёт пищу толкам, что Кирилл Владимирович не имеет прав на престол, родившись от матери, пребывавшей в лютеранской вере, в подтверждение чего он сам и заявил, что только “блюдёт” престол. Наконец он сообщил, что, по достоверным данным, ему стало известно, что ближайшие лица к великому князю Николаю Николаевичу настаивают, чтобы тот выпустил заявление. Что он, как старейший в династии, объявляет себя претендентом на российский престол и тем самым парализовал бы Кирилла Владимировича, что он может согласиться. Поэтому, пока не поздно, Кирилл Владимирович должен сделать второй шаг для обеспечения своих прав на престол, то есть принять императорский титул.

Сам Кирилл Владимирович, особенно вначале, был определённо против такого шага. Он чувствовал, как тяжело и неприятно будет носить императорский титул. Виктория Фёдоровна в значительной степени убедилась доводами Бискупского, но только после долгого периода сомнений» [47] .

Принятию Кириллом императорского титула мешало вероисповедание великой княгини Виктории Фёдоровны. Ведь согласно 185-й статье «Основных Законов Российской Империи»: «Брак мужеского лица Императорского Дома, могущего иметь право на наследование Престола, с особою другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного исповедания» [48] . При вступлении в брак с Кириллом Виктория осталась протестанткой. Уже в эмиграции «кирилловцы» распространили версию о том, что она позже приняла православие. Но никто и никогда не указывал точную дату (день, месяц) перехода Виктории в православие, а также какой священник совершал этот акт. Наконец, в православных святцах нет имени Виктория, хотя смена имён (при отсутствии такого же у православных) для инославных, переходящих в православие, обязательна. Так что российской императрицей, надо полагать, стала протестантка.

47

Там же. С. 92-94.

48

(ст. 62 Основных Государственных Законов). 1889 Июн. 6 (6076); (1890 Дек. 19, Выс. утв. докл. Главноупр. Код. Отд. при Гос. Сов.); 1906 Апр. 23, собр. узак., 603, ст. 25.

31 августа (13 сентября) 1924 года Кирилл издал Манифест о принятии им титула Императора Всероссийского. В манифесте кобургский император, как его прозвали «николаевцы», уповает на Бога и... Красную армию. Нет, я вовсе не шучу: «Пусть Русская Армия, хотя и называемая красной, но в составе коей большинством являются насильно призванные честные сыны России, скажет решающее слово, встанет на защиту попранных прав Русского народа и, воскресив исторический Завет — за Веру, Царя и Отечество, восстановит на Руси былой Закон и Порядок.

Заодно с Армией пусть всколыхнётся громада народная и призовёт своего Законного Народного Царя, который будет любящим, всепрощающим, заботливым Отцом, Державным Хозяином Великой Русской Земли, грозным лишь для врагов и для сознательных губителей и растлителей Народа» [49] .

Суть же манифеста была в конце: «...А посему Я, Старший в Роде Царском, единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского... Сына Моего, Князя Владимира Кирилловича, провозглашаю Наследником Престола с присвоением Ему титула Великого Князя, Наследника и Цесаревича... Обещаю и клянусь свято блюсти Веру Православную и Российские Основные Законы о Престолонаследии...» [50] .

49

Великий князь Кирилл Владимирович. Моя жизнь на службе России. СПб.: Лики России, 1996. С. 269.

50

Там же. С. 271.

«Императором» Великого князя Кирилла Владимировича признали немногие. О непризнании его объявили в печати вдовствующая Государыня Императрица Мария Фёдоровна и Великий князь Николай Николаевич. Не признало его большинство остальных членов Царственного Дома, в числе их старейшие: Королева Эллинов Ольга Константиновна, Великий князь Пётр Николаевич, Его Императорское Высочество Принц Александр Петрович. Не признали Архиерейский Собор и Синод, а также и Высший Монархический Совет, ибо «Великий Князь Кирилл Владимирович не мог быть венчанным на царство» [51] .

51

Тальберг Н. Мысли старого монархиста // Русская жизнь. Сан-Франциско. 16 марта 1966 г.

Затушёвывать этот факт неким личным соперничеством не признавших его членов династии (как это до сих пор объясняют «Кирилловцы») можно лишь в аудитории, не знакомой с сутью вопроса.

В архиве И.А. Ильина (юриста по образованию и доктора государственных наук) имеется аналитическая записка 1924 года (видимо, принадлежащая ему самому), в которой манифест великого князя Кирилла характеризуется как «самозванство»: «Необходимо признать, что законы о престолонаследии не благоприятствуют кандидатуре Великого Князя Кирилла Владимировича и книга Зызыкина толкует их правильно. Аргументация в пользу его кандидатуры — груба, невежественна и, главное, не объективна... Великий Князь Кирилл — провозглашая сам свои права — совершает акт произвола и никакие признания со стороны других Великих Князей в этом ничего не изменяют... Самим вождём “движения” преподносится не Монархия — а дело заграничной партии... объединившейся для агитации и борьбы за Престол... Бессилие и беспочвенность этой закордонной монархии — неизбежно поведёт её к соглашению с другими, враждебными подлинной России силами: масонством и католицизмом» [52] .

52

Цит. по: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? М.: Русская идея, 1996. С. 34.

Глава 12 ВЕЛИКИЕ КОМБИНАТОРЫ ПРИ ДВОРЕ КОБУРГСКОГО ИМПЕРАТОРА

Короля делает свита. Посему не грех немного рассказать об «особе, приближённой к императору» во время «кобургского периода». В январе 1925 года на виллу «Эдинбург» к его императорскому величеству императору Кириллу I прибыл представиться генерал-майор князь Павел Михайлович Авалов. Князь выразил императору верноподданнические чувства от всех чинов бывшей Западной армии. Авалов объявил, что теперь они объединились в организацию под названием «Балтикум» вместе с бывшими чинами «Железной дивизии». Их уже более сорока тысяч, и они живут и работают в разных местах Пруссии. Авалов заявил, что все они воодушевлены одним желанием — послужить своему государю и по первому кличу готовы явиться туда, куда будет приказано.

На следующий день его сиятельство был приглашён к завтраку и представлен «императору» и «наследнику престола». Как писал Г.К. Граф: «За столом он сумел на всех произвести приятное впечатление, особенно на княжон. Своими рассказами он их очень смешил. Во всяком случае, и в следующие свои приезды он был приглашаем» [53] .

Как тут не умилиться российскому обывателю начала XXI века — к императору в изгнании прибыл князь-аристократ, да ещё герой Гражданской войны — какая пастораль! Увы, Авалов настолько же был князем, насколько Кирилл — императором.

53

Граф Г.К. На службе Императорскому Дому России. С. 113.

Жил-был в Тифлисе еврей-ювелир Рафаил Берман. И, говорят, жил не хуже других, но, увы, его сын Пейсах не захотел пойти по стопам отца. Впрочем, такая ситуация была у многих евреев-ювелиров. Вспомним хотя бы, как огорчили сыновья главного нижегородского ювелира Мойшу Свердлова. Наш же юный Рафаилович увлёкся музыкой. В 1901 году его призвали в армию и зачислили капельмейстером в 1-й Аргунский казачий хор. Однако хорошего музыканта из Пейсаха не получилось, и он выбирает военную карьеру. Он отличился в русско-японской войне, получил «Георгия» и первый офицерский чин. Где-то около 1905 года он крестился и стал Павлом Вермонтом (Бермондтом). Как видим, небольшое удлинение, и фамилия звучит как немецкая. Но этого нашему Рафаиловичу оказалось мало, и он каким-то способом усыновился князем Михаилом Аваловым. Замечу, что в отличие от тех же Рюриковичей, в Кахетии числились десятки князей, иной раз не имевших и пары слуг. Среди таковых был и Авалов. Итак, теперь наш Рафаилович на службе был Вермонтом, а при необходимости в иных местах представлялся князем Павлом Михайловичем Аваловым.

При «проклятом царизме» военная карьера Рафаиловича не удалась, и он к февралю 1917 года дослужился лишь до ротмистра. Первые два года после падения монархии судьба носила нашего героя то в Киев, то в Питер, и вот, наконец, в Митаве всплыл полковник Вермонт.

Тут по указанию германского генерала Гольца наш герой собирает большую рать. Правительства стран Антанты по существу не возражали против перехода немецких войск в части Вермонта. По признанию руководителя британской военной миссии в Берлине генерал-майора Малкольма, «постольку, поскольку полковник Вермонт предполагает использовать свои войска против большевиков, он может оказать нам услугу». Переходу немецких солдат в войско Вермонта способствовали и обещанное высокое жалованье (солдатам 11 марок в день, офицерам — до 40 марок), и возможность безнаказанно грабить местное население. Недаром английская газета «Морнинг пост» писала, что немецкие солдаты в Прибалтике «в первую очередь заняты воровством и грабежом, а военная служба у них на втором месте».

Под нажимом англичан воинство Вермонта в августе 1919 года формально подчинялось генералу Юденичу, воевавшему на севере Эстляндии с большевиками.

Юденич потребовал, чтобы Вермонт принял участие в походе на Петроград. 30 августа в Ригу явился сам Юденич и вызвал Вермонта из Митавы.

А наш Рафаилович взял да и не приехал. Юденич был взбешён. Он-де при царе-батеньке был генералом от инфантерии, главнокомандующим Кавказским фронтом, а сейчас командовал Северо-Западной армией, а тут какой-то ротмистр, объявивший себя полковником, взял да и послал...