Судьба для Времени...

Мы медленно шагали и обсуждали события полугодовой давности. Я рассказала ему все, что произошло, и как могла обходила любые воспоминания о наших встречах, которые можно объяснить только моей бурной фантазией, но которые так четко отпечатались в моей памяти.

— Давай перейдем на «ты»? — предложил Павел. — Устал от делового общения на работе.

— Давай попробуем, — улыбнулась я.

— Отлично! Расскажи о себе, а то мы обсуждаем только мою беспомощность и больничную койку. — Он поморщился, и это выглядело забавно.

— Даже не знаю, что рассказать. Родилась и закончила школу в Екатеринбурге. Потом уехала в Москву учиться. После института осталась тут насовсем. — Никогда не умела говорить о себе.

— Ну а чем ты увлекаешься? Где твои родители? Есть братья и сестры?

— Родители в Екатеринбурге. Мама работает учителем младших классов, а папа — прораб на стройке. Братьев и сестер нет, как и увлечений, собственно, — пожала я плечами.

— Слушай, грустно как-то. Как же ты проводишь свободное время? — Он искренне недоумевал, а может, не верил.

— Встречаюсь с друзьями, играю в онлайн-игры, ничего выдающегося. Лыжи, коньки, верховая езда, театры и выставки мне как-то чужды, — усмехнулась я, пропуская прохожих вперед.

— А ты пробовала?

— Что именно? — не сразу поняла я.

— Верховую езду или коньки…

— Нет, — засмеялась я. — На каблуках я не хожу, а сваи забиваю. Уверена, на коньках я сработаю в режиме ледокола. А что касается верховой езды, то мне жалко животных.

Незаметно наше общение переросло в обычную дружескую беседу. Мне было легко и интересно. С удовольствием слушала о детстве Павла, его родителях и школе, увлечении горными лыжами и мотоциклами. Он рассказал о забавном опыте верховой езды и поделился небольшими достижениями в фигурном катании. Я от души смеялась над шутками и была рада узнать его настоящего.

— Когда мы первый раз с тобой общались, я была уверена, что ты самовлюбленный хам, а теперь вижу, что сделала поспешные выводы. — Мы стояли на набережной и смотрели на замерзшую реку.

— Это ты про ресторан? — спросил Павел, приподняв одну бровь.

— Нет, когда ты был у нашего офиса, полгода назад. — Запоздало сообразив, что сболтнула лишнего, я прикусила язык, но затянувшаяся пауза сделала дополнительный акцент на последней фразе.

— Я не помню, чтобы мы общались раньше…

— Точно! Перепутала. Я говорила о ресторане, просто задумалась и ляпнула ерунду… — выкручивалась как могла, понимая, что со стороны это звучит по-идиотски.

— Алла, что ты недоговариваешь? — Павел развернул меня и заставил посмотреть ему в глаза.

Я не знала, что сказать и как исправить оплошность. Всматриваясь в бездну зрачков и радужки, с надеждой искала лазурный берег, грозовые тучи или малахитовый цвет хвойного леса.

— Почему ты так смотришь на меня? — тихо спросил Павел.

— Как? — мой голос слегка осип.

— Словно ищешь во мне кого-то или… просишь о чем-то.

Что ему ответить? Да, я искала того, кто врывался в мои бессонные ночи, пленил мою душу и сердце! И да, я просила! Я всем своим существом молила узнать меня, уговаривала вновь дать мне чувство счастья и радости, хоть на несколько минут.

Почувствовав, как непрошеные слезы обожгли глаза, я резко отвела взгляд. Все начало меняться вокруг, снег большими красивыми хлопьями стал медленно засыпать город, бликуя в свете фонарей, отливая то холодным серебром, то горячим золотом. Что-то происходило, и я вновь посмотрела на Павла. Взгляд цвета темно-сапфирового океана с серебристыми гребнями волн сразу окутал меня и унес на полгода назад.

— Вот сейчас ты настоящая, — он нежно провел пальцами по моей щеке и улыбнулся.

— Я сделала еще один шаг к своему будущему? — переполненная радостью, стыдом, нежностью, печалью и еще множеством других эмоций, я говорила все, что приходит в голову, с одной целью — не отпустить его вновь.

— Не надо. Мы уже говорили об этом. — Я видела, как он любовался мной. Он не просто смотрел, он изучал меня, запоминал, познавал.

— Неизбежны смерть и налоги, а все остальное можно изменить!

— Интересная теория, — его смех был таким знакомым и таким необычным. Его радужка менялась, приобретая оттенки прозрачных горных ручьев.

— Поцелуй меня… — Я просто отдала себя чувствам, отбросив все мысли и страхи.

Он бережно взял мое лицо в свои теплые большие ладони, склонился надо мной так, что, когда заговорил, его губы слегка касались моих, рождая не просто желание — разжигая огонь, сдержать который невозможно.

— Ты необычная и невозможно простая в своих мыслях. Я слышу твой крик, но не слышу твоего голоса. Ты пробуждаешь во мне все стихии, но я не понимаю как и зачем. Просто остановись. Поверь мне, мы разные. Я не могу дать тебе то, о чем ты просишь. — В следующее мгновение он поцеловал меня нежно и в то же время страстно, словно пытался сгладить мою боль от услышанного.

Ласка закончилась, а я продолжала стоять с закрытыми глазами, чувствуя, как слезы стекают по щекам.

— Алла, прости ради бога! Не знаю, что на меня нашло. — Слова Павла вывели меня из горько-сладкого сна. — Сейчас я вызову машину и отвезу тебя домой.

— Да, было бы отлично. — Я посмотрела на него, он явно был сбит с толку. Но теперь я была абсолютно уверена, что он о чем-то умалчивает.

Машина приехала через десять минут, чему я была рада. Стоять и молчать — тяжело. Мы вежливо попрощались у подъезда, и я набрала код на домофоне.

— Алла, может быть, сходим завтра в ресторан?

— Не люблю рестораны. — Я была опустошена, а в голове все еще звучали обрывки его фраз.

— Тогда мы могли бы сходить куда ты сама захочешь, — он с надеждой смотрел на меня, словно искал прощения.

— Давай поговорим об этом завтра? — я вымученно улыбнулась, стараясь не смотреть на него.

— Конечно.

Закрыв за собой дверь квартиры, я медленно опустилась на пол и разревелась. Хотела ненавидеть его за жестокость, но принимала честность. Хотела забыть совсем, но не готова была отпустить единственные воспоминания о самых невероятных эмоциях своей жизни. Пыталась не любить, но это было выше моих сил и возможностей.

Для кого-то сон это лекарство, а для меня — очередная пытка, в которой переживаю все возможные кошмары. Лишь под утро смогла уснуть и не просыпаться каждые пятнадцать минут, выкрикивая имя Павла.

Почему мы такие странные? Я знала наперед, что встречи с ним принесут мне страдание и боль, но упорно искала их, питая странную глупую надежду. И даже сейчас, будучи разбитой, находила для себя миллионы оправданий и тысячи знаков, которые давали мне все ту же чертову надежду, убеждали меня, что надо бороться за любовь. За чью любовь? Ведь есть только мои чувства и желания, а он так открыто говорит, что не чувствует того же! Но при этом так нежно меня целует…