Судьба и страсть Арсения Фельцова

Лида стояла, как громом поражённая. У Кости была любовница? Костя убил человека? Почему от неё это скрывали? И при чём здесь Арсений?

– …Тогда Андрей Сергеевич упросил меня сказать в милиции, что Марго была моей любовницей, - продолжал рассказывать Фельцов.
– Ведь у меня было «железное» алиби на момент убийства, а Марго я часто звонил на мобильный, когда очередной раз искал по всему городу пьяного Костю. И ещё я рассказал следователю о том, что Костя свой мобильник по пьяни где-то потерял, причём даже не помнит, когда… Только Костя никак уняться не мог из-за того, что человека убил. Пошёл в ближайшее отделение милиции и заявление, где признавался в содеянном, написал. Хорошо, что он тогда был под газом, иначе его бы тогда сразу же посадили. А так, пришёл наркоман к следователю, настрочил какую-то «телегу»… Ну, поприкалывались все там и отпустили Костю проспаться. А заявление его, как потом выяснилось, положили в первую попавшуюся папку. На прошлой неделе эта дурацкое заявление снова всплыло и было прикреплена к делу об убийстве Марго Шелли. Скорее всего, они там в милиции порядок наводили в своих бумагах и передали его, кому надо. Меня вызвали и обвинили в даче заведомо ложных показаний, из-за которых следствие было введено в заблуждение, а ещё меня обвиняют в уничтожении улик убийства Марго, а также в укрывательстве преступника. Я сейчас под подпиской о невыезде из Москвы, мне только в Подольск на работу разрешено ездить. А я не собираюсь садиться в тюрьму за преступления, которых не совершал, поэтому и уехал из страны. Тут нас никто не найдёт: Харьков – очень большой город, поживём здесь, найдём работу, а со временем…

– Сеня, – тихо произнесла Лида, находясь в шоке от услышанного. – Те статьи, которые ты мне называл, не такие уж и страшные. Может, тебе условный срок дадут или, вообще, штраф выпишут. Давай вернёмся домой…

По мере произнесения речи Лиды, лицо Фельцова сначала помрачнело, а потом его глаза налились кровью, а губы искривила ненавистная Лиде гримаса, появляющаяся всяких раз, когда он говорил ей что-то неприятное.

– Значит, вернёмся, говоришь? – негромко и удивительно спокойно переспросил он. – Я, значит, в тюрьму сяду, а ты опять с Серёгой Кастальским «зажигать» будешь…

– Не поняла… - ошарашено проговорила Лида. – При чём здесь этот журналист?

Лучше бы она этого не говорила! Поняв, что Лида прекрасно знакома с Кастальским, Фельцов чуть не сошёл с ума от задушившей его ревности.

– Никогда ты больше не увидишь его, поняла, - прорычал он, схватив Лиду за плечи дрожащими от злобы руками. – Ты здесь со мною останешься… Я тебя ни на шаг не отпущу…

– Сеня, - попыталась образумить его Лида. – Мы в чужой стране, у нас здесь ни жилья, ни работы, ни документов, ни денег нет…

– Работу я найду, Петьку в школу в класс с русским языком обучения сдадим, документы в миграционной службе выправим, а, насчёт жилья - то чем тебя это не устраивает? – и Фельцов обвёл взглядом стены кухни.

Затем он отпустил Лиду, устало сел возле стола, на котором лежала гора купленных им продуктов, и, уже более спокойно сказал:

– Документы твои и Петины я в сейф в банке только что положил. Мобильник твой ещё по дороге сюда выбросил, на свой мобильник украинскую "симку" поставил и все номера стёр из памяти, номер домашнего телефона Селезнёва перед отъездом поменял, а никаких других номеров, я уверен, ты не помнишь. Квартира большая: от клаустрофобии ты здесь не помрёшь. Так что готовь ужин, и будем уже ложиться спать, всё-таки весь день в дороге…

Первый день на новом месте

Утром в пятницу в кабинет Селезнёва, который сегодня работал последний день в фонде «Милосердие», зашёл Фельцов и подал Андрею Сергеевичу заявление об уходе по собственному желанию.

– Ну, всё, с фондом покончено, - произнёс Селезнёв, подписывая эту бумагу. – Давай, с понедельника оформляйся ко мне на типографию. И Лиду с собой привози, пусть потихоньку начинает бухгалтерию принимать…

– Андрей Сергеевич, - осторожно перебил его Фельцов. – Лида последние две недели до полуночи документы дома правила, чтобы успеть в срок всё сдать. Ей бы отдохнуть хотя бы неделю…

– Какую неделю? – возмутился Селезнёв. – Новое полугодие начинается, старый бухгалтер сдаёт все отчёты и увольняется, а у меня времени нет ещё и за бухгалтерией следить…

– Тогда я их с Петькой хотя бы на эти выходные куда-нибудь на турбазу вывезу, чтобы они там свежим воздухом подышали…

Селезнёв согласно кивнул головой, и Фельцов вышел из кабинета. В конце рабочего дня всё руководство фонда отправилось в ресторан на банкет, где провожали на заслуженный отдых старого директора и знакомились с новым.

Андрей Сергеевич добрался до дома на такси далеко за полночь и поэтому в субботу проснулся около полудня. Все выходные он провалялся в беседке на шезлонге, мечтая о спокойной и безбедной дальнейшей жизни. Он решил взвалить всю бухгалтерию на плечи Лиды, и со временем поручить Фельцову решение всех организационных вопросов в типографии.

Сам же Андрей Сергеевич будет следить за постоянным обеспечением типографии заказами, а как это сделать, он прекрасно знал: ведь не зря он работал в этой типографии ещё в советские времена, сделав карьеру от бухгалтера планового отдела до главбуха. Да и во время работы в благотворительном фонде он не забывал своё первое место работы, всегда щедро оплачивая выпуск информационной и рекламной продукции для фонда. Теперь «доить» фонд будет новый директор, который и про типографию Селезнёва не забудет, как не забудут и многие другие, кто в своё время был обязан Андрею Сергеевичу.

***

А в понедельник утром за ним не приехал Фельцов. Селезнёв ждал его до половины девятого, а затем решил позвонить ему и поторопить. Телефон Фельцова был вне зоны обслуживания. Андрей Сергеевич недовольно вздохнул и набрал номер мобильника Лиды: тоже вне зоны обслуживания.

«Всё-таки решили отдохнуть неделю, - злобно подумал Селезнёв. – Ну, ничего, вернётесь вы…»

Он позвонил в диспетчерскую типографии, вызвал один из автомобилей, входящих в состав небольшого транспортного парка этого предприятия, и к девяти часам по-демократически подъехал к проходной типографии на переднем сидении «Газели», возвращающейся из Москвы после перевозки туда утренних газет.

Так как Лиды на работе не было, то после проведения утренней планёрки Селезнёву пришлось тряхнуть стариной и начать принимать дела у главбуха, работавшей на прежнего хозяина.

А после обеда в приёмную позвонили с проходной и спросили, где можно найти Фельцова Арсения Кирилловича.

– Нет его сегодня, - буркнул в ответ секретарше Селезнёв. – И на этой неделе он вряд ли появится. А кто его спрашивает?