Судьба на выбор

– Эмма, – с удивленной улыбкой произнес он, шире открывая дверь. – Входи.

Я покачала головой, как мокрая собака рассыпая вокруг капли.

– Нет, я на минутку. Просто хотела передать тебе кое-что. Подожди, в машине…

Однако мускулистая рука уже обхватила мое запястье.

– Если это не резиновая лодка, подождет. А то ты вот-вот утонешь.

Я с легкостью могла бы освободиться, но почему-то позволила затащить себя в дом. Коридор был темным и узким, и я поняла, что задыхаюсь от пьянящего запаха влажной кожи, смешанного с ароматом геля для душа.

– Идем, – позвал Джек, и его рука скользнула по моему запястью, чтобы ласково обхватить ладонь. Я молча последовала за ним по коридору, размышляя, можно ли качественнее провалить свой план по сохранению дистанции. Сейчас я нахожусь с ним наедине в затерянном коттедже, он практически раздет, а меня мокрая одежда облепила так, что, считай, ее и вовсе нет…

Кухня оказалась теплой, уютной и очень просторной, с каменными стенами, потолочными балками и чугунной плитой, дышащей жаром. Я невольно подошла ближе. Было темно, только молнии сверкали за двойными стеклянными дверями, ведущими в небольшой сад, за которым раскинулось море.

– Ничего себе! – не сдержала я потрясенный вздох, когда очередной особенно яркий всполох озарил небо и утонул в зыби волн. – Вид – супер!

– Ага, – согласился Джек, и его дыхание разметало волосы на моем затылке. Я вздрогнула. – Ты замерзла, – сказал он, глядя на мою мокрую блузку. Взял висевшее над плитой полотенце, но вместо того чтобы протянуть его мне, сам обернул мои плечи теплой тканью. И, не выпуская края из рук, замер. А я не отступила, как следовало бы.

Я слышала свое дыхание, почему-то немного хриплое, и испытывала непреодолимое желание поднять руку и положить ладонь на мускулистую грудь. Слова Кэролайн эхом бились в голове. Не надо этого делать, нельзя…

Я все-таки нашла силы отойти, и чары сразу же развеялись. Я закуталась в полотенце, а Джек потянулся к футболке, переброшенной через спинку стула.

– Прости, не могу предложить тебе горячий кофе или еще что, – сокрушенно покачал он головой. – Из-за шторма вырубило электричество.

Что ж, теперь ясно, почему здесь так темно.

– Да, такое часто у нас случается, – подхватила я, готовая сколь угодно рассуждать об оборванных проводах и неблагоприятных погодных условиях, лишь бы забыть недавний момент близости. Мы оба старательно делали вид, что ничего не произошло. – У тебя хотя бы есть плита, можно вскипятить воду или приготовить что-нибудь.

– А я буду выглядеть тупым американцем, если спрошу, как ею пользоваться?

О, это уже больше похоже на безобидные шутки, которыми мы обменивались во время обеда. С таким Джеком я справлюсь.

Я огляделась в поисках чайника, но на глаза попался лишь электрический, поэтому я взяла с ближайшей полки кастрюлю.

– Сейчас покажу, – пообещала я, подставляя ее под струю воды. – И тогда ты на личном опыте сможешь убедиться, что все басни про англичан с их церемониальными чаепитиями – чистая правда.

Расхохотавшись, Джек достал чай в пакетиках, кружки и молоко.

– Раз уж ты эксперт по плитам, может, подскажешь, что с этим делать? – Он выудил из холодильника пластиковый лоток с двумя огромными стейками. – А то еще испортятся – бог знает, сколько я просижу без электричества.

Дожидаясь, пока закипит вода, я протянула озябшие руки к теплой конфорке. В мокрой блузке было очень неуютно.

– Давай поищу тебе что-нибудь сухое, – предложил Джек, исчезая в темном коридоре. Через пару минут он принес мягкую серую толстовку с логотипом Гарвардского университета. Удивленно улыбнувшись, я провела по ней пальцами.

– А в Техасе, оказывается, умные мальчики.

– У меня были отличные родители и замечательные учителя, – скромно ответил Джек.

Я натянула толстовку через голову, стараясь не замечать мужской запах, впитавшийся в складки.

– Я отвернусь, – деликатно предложил он, когда я под прикрытием свитера принялась расстегивать блузку.

– Да не стоит, все нормально, – отмахнулась я, с трудом протискивая упрямые пуговицы в отверстия. Джек с удовольствием наблюдал, как я неуклюже и не слишком успешно пытаюсь выпутаться из одежды. Нервозность росла с каждой минутой – кажется, еще немного, и я окончательно запутаюсь в чертовой блузке.

– Помощь нужна? – поинтересовался он, с трудом сдерживая ухмылку.

– Нет-нет, – возразила я, замерев с поднятыми локтями и пытаясь зубами расстегнуть пуговицу на манжете. Из-за неудобной позы свело шею. – Я видела такое в одном фильме… на экране это выглядело проще. – По крайней мере, не припомню, чтобы актриса так натужно пыхтела.

– «Танец-вспышка»?

Я перестала извиваться, потрясенно уставившись на Джека из глубин толстовки.

– Ого!

– Я же говорил, что люблю кино.

Точно. А я и забыла.

Наконец я избавилась от злосчастной блузки и с шумным вздохом облегчения вытащила ее из-под свитера.

– Если я правильно помню, в фильме девушка снимала лифчик, – заявил Джек.

Довольно ухмыльнувшись, я залезла в рукав и, будто кролика из шляпы, извлекла из него промокший бюстгальтер.

– Ого! – не меньше моего восхитился Джек.

Мы сидели в почти полной темноте за маленьким кухонным столом и потягивали чай, наблюдая за бушующей снаружи бурей. Мы словно находились в безопасной гавани, надежно укрытые не только от капризов природы, но и от всех опасностей на свете. И этим чувством я была обязана Джеку. Может, потому что он спас мне жизнь. Хотя это никак не объясняло странное ощущение, что я наконец вернулась домой после очень долгих странствий.

«Шеридан», – прозвенело в голове сигнальным колоколом. Это ее дом, не мой. Я со стуком поставила кружку на стол, отвлекая Джека от созерцания молний.

– А в Техасе бывают такие бури? – неуклюже начала я разговор, чтобы напомнить нам обоим про другую жизнь Джека.

– Вообще-то я давно не живу в Техасе. Еще ребенком перебрался в Нью-Йорк.

– И как тебе там? – прямо спросила я, решив, что хватит ходить вокруг да около.

Прежде чем ответить, Джек изучал меня пару секунд – наверное, ему много раз доводилось давать интервью, так что он знал профессиональные уловки журналистов. И если уж на то пошло, мой вопрос получился довольно провокационным.

– Я прожил в Нью-Йорке большую часть жизни. А несколько лет назад, когда книги стали продаваться особенно хорошо, купил небольшое ранчо на севере штата.

Тем временем совсем стемнело, и Джек достал из шкафа возле раковины коробку свечей.

– А что ты? После свадьбы останетесь с Ричардом здесь?

Я проглотила комок, вызванный его вопросом. Мне показалось, или в нем и правда прозвучало осуждение?

– Да, тут ведь все наши родственники и друзья. Ну и работа, само собой.