Судьба-Полынь Книга I

— Рика, ты забыла, нам к модистке нужно, — дернув ее за рукав, прошипела Зеора.

— Нам — это тебе? У меня наряд давно готов. Пока вы будете выбирать ткань, я с удовольствием полакомлюсь пирожками. Встретимся здесь в полдень.

— Ты собираешься пойти с… ним?! — Зеора шептала так, что и в конце улицы было слышно. — Ты его впервые видишь! Неизвестный солдафон. Знаешь, чем они занимаются в своих походах, как поступают с захваченными в плен женщинами? А вдруг он насильник, убийца или скотоложец? Дикарь есть дикарь!

Это было уже слишком.

— В нашем племени никогда не было насильников, — зло проговорил Ильгар. — А чужеземцам, сотворившим такое с женщиной, отрубали причиндалы.

Девушки покраснели, потупили глаза. Зеора застыла с полуоткрытым ртом.

— Я верю ему, и иду в пекарню, — заявила твердо Рика, взяв Ильгара под руку.

— Отцу это не понравится, — предрекла мрачная черноволосая девушка. Внимательно посмотрела на парня: — Как тебя зовут?

— Ильгар. Десятник резервного полка восточной армии Сеятеля под командованием Теора Неустрашимого. Клянусь именем и честью, что не причиню вашей подруге никакого вреда и верну в полной сохранности.

Черноволосая кивнула; Зеора, разобиженная, демонстративно отвернулась. Рика с вызовом глянула на подруг.

— Теперь вы знаете его имя и звание. Увидимся в полдень!

Это был самый чудесный день в жизни Ильгара. Он держал за руку прекраснейшую во всем мире девушку, гулял с ней, ел пирожки с цукатами и сладости, пил разбавленное фруктовое вино, любовался фонтанами в квартале богачей и кормил сдобой прирученных павлинов. Слушал рассказы Рики о детстве в Вайрантуре.

Они опомнились только когда солнце начало клониться к горизонту.

— Зеора, наверное, уже панику подняла, отца взбаламутила, — заволновалась девушка. — Надеюсь, моя сестра не даст наделать глупостей.

— Это моя вина, — сказал Ильгар. — Я провожу тебя и извинюсь перед твоим отцом.

— Лучше не надо. Не думаю, что он обрадуется, увидев нас вместе.

Но Ильгар, вынув из ее кудрявых волос застрявший листочек, взял девушку под руку.

— Ничего. Переживу. Веди к дому.

Возле новенького двухэтажного особняка, окруженного розовыми кустами, их поджидала темноволосая девушка, спросившая имя Ильгара днем. Она сидела на парапете крохотного фонтана и задумчиво наблюдала, как переливается закатным багрянцем водяная пыльца, оседающая на мрамор.

— Дай-ка угадаю: твой отец — башмачник? — пошутил десятник, разглядывая роскошное строение. Он сегодня много узнал про Рику, но она ни словом не обмолвилась — кто ее отец.

— Не совсем, — усмехнулась она в ответ. — Но тоже человек нужный.

Темноволосая заметила парочку и соскочила с парапета. На ней было ситцевое платье, чуть-чуть недостающее до лодыжек.

— Где вас носит? — от слов веяло холодом. — Тебе повезло, что отец задерживается!

— Не шуми так, Нарти, — скривилась Рика. — Все хорошо. Я дома. Если ты не расскажешь папе — а ты ведь не расскажешь? — никто ни о чем не узнает.

— Цени, что у тебя добрая сестра, — проговорила Нарти, брызнув в Рику водой из фонтана. — Но с тебя причитается.

Не успела она объявить цену, как к дому подошел очень высокий и крепкий мужчина. Он опирался на резную трость, в другой руке держал мешок с чем-то тяжелым, следом за ним шествовала пара грозного вида бойцов. Судя по особым стеганкам с яркой вышивкой на груди — из гарнизонной стражи.

— Просто стой и молчи, — прошептала Рика. — Это мой отец — Ракавир.

В глазах человека плясали искры силы — Ильгар их ни с чем не мог спутать! Он вспомнил взор Геннера… «Черт побери. Отец Рики — Дарующий? Точно. И это не трость у него в руках, а самый настоящий жезл!»

— И кто это тут у нас? — проговорил мужчина.

Парни за его спиной казались спокойными, но в расслабленных позах читалась готовность скрутить незнакомца, если тот поведет себя неподобающе.

— Привет, папа! — защебетала Рика. — Мы с Нарти вышли подышать свежим воздухом возле фонтана, а тут мимо проходил солдат и спросил у нас дорогу к гарнизону…

— Ну да, — улыбнулся Дарующий. — Предположим, что я поверил. Хотя ты в запыленном платье для прогулок, Нарти — в домашней одежде, а ваш незнакомый солдат только что держал тебя за руку. Ну, побуду немного дураком. Для разнообразия.

Ильгар молча приложил три пальца ко лбу и слегка поклонился. Три пальца — обязательный знак приветствия старших, а поклон — личная дань уважения. Дарующие: большая величина, нежели простые офицеры. А уж человек, воспитавший такое чудо, как Рика…

— Солдат?

— Десятник.

— Молодой, — сказал Ракавир и одобрительно кивнул. — Похвально… Зайдешь к нам на чай?

Девушки непонимающе уставились на отца. Тот улыбнулся в ответ:

— Да, я зазываю в дом незнакомого вам солдата. Я ведь обещал сегодня побыть дураком?

«Неудивительно, что Рика замечательная и веселая! С таким-то отцом!»

— Прошу прощения, но вынужден отклонить ваше предложение, — Ильгар покачал головой. — Я должен вернуться в казармы.

— Жаль. Но долг есть долг. Хорошо, что ты осознаешь это. Как тебя зовут, десятник?

— Ильгар.

— Что ж, Ильгар, приятно было познакомиться.

— А может, пригласим его на турнир? — внезапно вмешалась в разговор Нарти.

Все недоуменно посмотрели в ее сторону. Но Ракавир, судя по всему, находился в приподнятом настроении: рассмеялся, махнул рукой:

— Думаю, никому не повредит, если вы встретитесь на турнире, — мужчина ухмыльнулся. — Под моим присмотром, разумеется.

— Конечно, не повредит, — тихо проговорила Рика. — До скорой встречи, Ильгар.

— Девочки тебе уже рассказали, как дойти до гарнизона? — хитро улыбаясь, спросил Дарующий. Он обнял за плечи Нарти и взял под руку вторую дочь. — А мы пойдем и все-таки выпьем чаю. Сегодня замечательный день!

Десятник покинул квартал богачей счастливейшим человеком во всей Гаргии.

Любовь? Пожалуй, еще рано говорить, что он влюблен. Увлечен? Да, скорее всего. Для него это было в новинку. Так уж жизнь сложилась, что ненависть он познал давным-давно, а любовь… она казалась чем-то далеким, необъяснимым и немыслимым. Посещение красных шатров не в счет — это лишь зов плоти. Здесь же чувство шло изнутри. Из души, если она все-таки существует. И оно освежало, придавало сил, окрыляло. Словно бы и не провел целый день на солнцепеке!

За день до турнира город трещал по швам. По улицам текли людские потоки, грохот телег и повозок не замолкал даже ночью, а небо заволокло чадом от костров, печей и жаровен. Хибары нищих украсили разноцветными платками и лентами, трактиры же и постоялые дворы устроили настоящее соревнование — у кого пестрее и наряднее будет заведение. Почти на каждом углу менестрели пели однообразные и примитивные песни о героях, а уличные лабухи наяривали незатейливые мотивчики. Все состязались за внимание зрителей и лишний медяк, иногда даже усердствовали сверх меры: кто-то кому-то заехал в глаз смычком, девушка-бард сломала лютню о голову пьяного и наглого жонглера.