Судьба-Полынь Книга I

Ристалище сколотили за частоколом, возле озера, разделившего имя с городом. Растянули яркие шатры, накрыли праздничные столы, расчистили места для зрителей. Предчувствие скорого торжества витало в воздухе незримым духом. Все ждали добрых вестей из авангарда Армии, чтобы турнир заиграл новыми красками…

Но пока форсировать Безымянную у жнецов не получалось. Дикари с противоположного берега собрали огромное войско и оказали яростное сопротивление, разбив в пух и прах передовой отряд Найметуса Ловкого. Дарующего Вайлатуса распяли на стволе большой сосны и бросили умирать. Храбрецов, решивших ночью спасти его, подкараулили и утыкали стрелами. Головы убитых насадили на жерди.

Поговаривали, что это выступил против Армии союз языческих кланов. Но поверить в такое было трудно — дикари всегда оставались разрозненными, а их боги терпеть друг друга не могли.

Несмотря на дурные вести с передовой, турнир состоялся. Никого не смутило, что Безымянная так и остается непокоренной, а народу на ее берегах полегло много. Праздник обещан народу, а Сеятель слово держал. Сам он в Сайнарию не прибыл, зато прислал настоящую делегацию из Дарующих и жрецов. Руководили турниром военный преатор и… Ракавир Ордус. Как оказалось, он входил в Совет и являлся одним из ближайших сподвижников Сеятеля.

Сайнария возвысилась.

Горожане ликовали — если раньше их город лишь на словах считался вторым по важности в освобожденном мире, то нынче они получили настоящие доказательства своего превосходства над соседями. Конечно, имелся еще Вайрантур, город каналов, вотчина Сеятеля, но он далеко и народу в нем живет мало…

Ильгара мелкие радости тщеславных горожан не интересовали. Он жил ожиданием встречи с семейством Ордус. За день до турнира наведался в лавку, купил дублет сливового цвета. Вначале хотел выбрать нарядный, ярко зеленый, украшенный вышивкой, но к нему требовались чулки и довольно глупые туфли с загнутыми носами, и десятник решил обойтись более простой и полезной вещью.

Затем побывал у брадобрея и заглянул к мастеру-оружейнику, где проторчал до самого вечера: его интересовало обмундирование турнирных бойцов. На дубовых стойках красовались начищенные доспехи. Не каждый офицер мог позволить себе такую роскошь! Лишь Дарующие на поле боя облачались в массивные латы, чтобы защититься от шальной стрелы. Сами они редко сражались наряду с пехотинцами, но своими силами помогли одержать не одну победу.

В Сайнарии этим доспехам нашли иное применение.

Жаждущие ратных подвигов, но не получившие разрешения от родителей отправиться на войну, знатные юноши выдумали эдакую игру. Нацепив на себя гору железа, взобравшись на коней и вооружившись затупленными копьями, они раз за разом сшибались на потеху зевакам. Со временем игра приобрела определенные правила, всадники перестали прятать лица за разноцветными масками и начали цеплять с гордостью вымпелы своих семей на древки копий. Не прошло и трех лет, как турнирами заболели почти все горожане. Бойцов узнавали на улицах, дети хвастались друг перед другом, кто больше назовет имен победителей…

Десятник готов был поспорить, что эти же детишки не знают, как зовут четырех капитанов западной Армии. А уж они-то заслуживают гораздо большего почета, нежели знатные хлыщи.

Утром следующего дня город приятно удивил Ильгара — на улицах сделалось пусто и тихо; идти было непривычно. Лишь его десяток да несколько стариков, которым лень тащиться за город.

Впрочем, причина таких перемен выяснилась, едва жнецы выбрались за ворота.

Вчерашняя торговая площадь выглядела выцветшей и блеклой на фоне буйства красок, которыми пестрило ристалище. Флажки, вымпелы, родовые знамена, разноцветные одежды горожан.

На деревянных трибунах уже ждали начала турнира старшие офицеры, влиятельные торговцы и прочая знать. Вокруг трибун толпились горожане победнее и приезжие зеваки, — для них расставили длинные скамейки, но большинство предпочитало оставаться на ногах. Всюду сновали разносчики воды и вина, лоточники со сладостями, торговцы пирожками с мясом и грибами сбивались с ног, а какой-то молодой юноша зычно обещал — совсем недорого! — нарисовать портрет победителя… да и вообще, любой портрет, лишь бы заплатили.

Люди вокруг казались счастливыми и безмятежными. Разговаривали о погоде, нарядах и прошлогоднем урожае, лакомились сладостями и слушали менестрелей. Повсюду шныряли нарядные детишки.

Пропуск на трибуны имелся только у Ильгара, и парней из десятка пришлось оставить на попечительство Барталину.

— Отдыхай, десятник. Я — опытный пастух, пригляжу за твоим стадом, — пообещал ветеран.

— Если разминемся — веди всех ко второй ветряной мельнице, — Ильгар кивнул на вращающую лопастями громадину. — Мне там проще будет вас отыскать.

— Как скажешь.

Стража встретила его холодными взглядами и скрещенными алебардами.

— Проход только для офицеров и знати.

Молодой жнец молча показал серебряное кольцо, присланное вчерашним утром Рикой. Стражники пожали плечами, удивленно переглянулись, но Ильгара пропустили. Правда, не успел он и трех шагов сделать, как на пути вырос один из двух герольдов. Пышно одетый, величавый, с намасленными и зачесанными назад волосами и коротким церемониальным копьем в руке. «В алом табарде — церемониймейстер, — напомнил себе десятник, — голубую накидку носит герольд-глашатай…»

— Вы куда направляетесь? — голос был приятный, но строгий. — Как прошли мимо стражи?

Ильгар вновь продемонстрировал кольцо.

— Приглашение от семейства Ордус? Ясно. Меня предупреждали.

Церемониймейстер позвал юркого мальчишку, облаченного в малиновый с кружевами костюм, и велел провести «почетного гостя». Юнец поманил за собой десятника.

Жнец оказался окружен сплошь людьми из высшего сословия: оба преатора, Ракавир, несколько жриц и жрецов. Если Аларий просто поглядывал на десятника и отпускал ядовитые замечания по поводу вырождения настоящих солдат, то народный преатор Карвус, когда Ильгар уселся на свое место между Рикой и Нарти, спросил с надменной гримасой у Ракавира:

— Кто таков?

— Приятель моих красавиц, — ответил тот. — Славный малый. Десятник в резервном полку.

— Стоит ли такого приваживать? Невысокого полета птица…

Ильгар украдкой обернулся. Карвус был худощавым, смуглым. Смотрел на шумных горожан с пренебрежением и брезгливостью.

— Так ведь молод еще. Горяч, наверное. Поостынет в резерве, а там, глядишь, и нас потеснит! — Ракавир громко рассмеялся. — Девушкам полезно проводить время с настоящими мужчинами, а не с этими напомаженными хлыщами из местной знати.

Отчетливо прозвучало язвительное хмыканье Зеоры. Несмотря на весь гонор и замашки, девушка не была особо родовитой, и занимала скромное место на нижних ярусах.

Ильгар почувствовал легкое прикосновение к руке. Повернулся.

— Дублет тебе к лицу. А с мечом на поясе выглядишь еще мужественнее. Видна стать! — От хвалебных слов и ласкового взгляда Рики жнец сразу забыл про волнение и скованность.

— От тебя тоже глаз не оторвать. Ты похожа… на цветок в этом кремовом платье.

— А я на что похожа? — сдерживая смех, спросила Нарти, с вызовом проведя ладонью по бархатному иссиня-черному платью, усеянному искорками бисера.