Судьба-Полынь Книга I

— Гм… — нахмурился Колла. — У тебя выговор странный… сам-то из лесных, небось? Разве не знаешь, с чем на болота и в чащобы ходят?

— Не знаю. Потому и пришел.

Следопыт писать не умел и просто продиктовал все, что могло облегчить путь и защитить от непогоды, насекомых и прочих мелких неприятностей, в совокупности погубивших множество жизней. Десятник внимательно выслушал, записал на пергаменте. Поблагодарив, распрощался с Коллой и повел парней в цитадель.

Внутри склада трое солдат резались в карты, еще один — явно недовольный своим положением — внимательно наблюдал за гостями, положив ладонь на рукоять булавы. Сам интендант выглядел утомленным. Редкие седые волосы зачесаны назад, густая щетина на щеках и подбородке, синяки под глазами.

Помещение выглядело не лучше. На полу сор, крошки, повсюду грязные тарелки, кое-где — пустые глиняные бутыли из-под ягодных напитков и вина.

— Не обращайте внимания на бедлам, — сухо проговорил интендант. — И на меня — тоже. Оба моих помощника уехал на запад, в столицу, чтобы привести в город подводы с запасами. Я один кручусь… Меня зовут Файвель.

Он провел их по узкому коридору в крохотную и незаметную с улицы пристройку. Там спустились на один уровень под землю. Все здесь говорило о том, что катакомбы возвели язычники, и случилось это давным-давно.

Дальше Файвель прошел по широкому пандусу в арочный коридор. Дорогу дважды преграждали кованые решетки, возле которых дежурили солдаты.

— Я думал, все оружие в арсенале хранится, — заметил Ильгар, пока интендант отпирал один из трех замков.

— Хранилось раньше, — буркнул Файвель в ответ. — Разобрали все. Горожане как сговорились. Каждый хочет копье или лук. А некоторые даже кирасы выпрашивали… Преатор Аларий своим указом разрешил мужчинам вооружаться. Под подпись. Потом, когда город в безопасности будет, все вернут. Один хрен пользоваться никто умеет! Так что пришлось подземное хранилище временно открыть. Солдаты после ночной смены выдрыхнутся, заставлю кое-что в арсенал перетащить. Нечего здесь шастать кому попало…

Стены в коридоре были выложены тесаными глыбами, под ногами, на утоптанной земле лежала прелая солома. Там царила влага, даже камень кое-где позеленел и покрылся плесенью. Но в самом хранилище оказалось поразительно сухо, даже жарковато. Повсюду оружие, завернутое в просмоленное полотно, спрятанное под выделанными шкурами и мехом или плотными рядами выставленное в старых бочках и на стеллажах. Густо пахло маслом и жиром. На деревянных подпорках чадили светильники, заливая все вокруг ярким светом.

— Что там у вас? — спросил интендант, не без удовольствия оглядывая свои подземные владения.

— Вот перечень всего необходимого, — протянул пергамент Ильгар.

Файвель пробежался глазами по буквам. Хмыкнул.

— Зачем вам столько топоров?

— Почем мне знать. Написано — значит, нужно. Перечень составлен со слов следопытов.

— О, тогда вопрос снят, они свое дело знают… Ну-с, что у нас дальше? Стрелы, колчаны, четырнадцать мотков тетивы. К ним — жир, масло и воск, — интендант с хрустом почесал щетину на подбородке. — Чехлов нет, обойдетесь просмоленным полотном… Кожаные плащи? Этого добра полно! Пыль только из них вытрясите.

Назад они отправились, сгибаясь под тяжестью тюков. Но Ильгар остался доволен — снарядились хорошо! В лесу тяжело придется, а в болотах — и того хуже…

Следующим утром отряд вышел из города. Тихо, незаметно, когда Сайнария не пробудилась ото сна. Небо еще хранило блеклые ночные тона, и на нем слабо-слабо мерцала Летняя Звезда. Вокруг нее было пусто.

Знак. Это знак.

Ильгар остановился возле караулки, пропуская своих бойцов вперед. За солдатами двигались жрецы. Трое мужчин и женщина. Они по-прежнему носили рубища и шли босиком: наденут белоснежные одежды лишь после того, как нальется полная луна, а затем истает до крохотного месяца. Дальше следовала самая странная пара в их отряде — Альстед и Ромар. Дарующий и его чернокожий защитник, вооруженный мечом на длинной деревянной рукояти. Замыкали шествие хмурые, молчаливые и дикие с виду следопыты.

Десятник дождался, пока отряд отойдет подальше. Снял с пояса меч. Вынул из кармана пахнущую розовым маслом перчатку. Затем повернулся и посмотрел на караульного. То был совсем молодой воин. На щеке бугрился рубец, до конца так и не залеченный жрецами. Взгляд немного мутный, в нем таилась неведомая тоска.

— Ты участвовал в битве позавчера? — спросил у караульного Ильгар.

Тот недоуменно покосился на десятника.

— Да, конечно, — прошепелявил он. У парня оказались выбиты зубы. — Мы провели в город десятка два горожан, а потом защищали вторую сторожевую вышку. Меня ранили… больше ничего не помню.

Ильгар посмотрел на одинокую звезду. Она отдалялась, теряла яркость. Наконец, словно подмигнув ему напоследок, погасла.

— Вот, — десятник протянул ошеломленному парню меч. — Ты его заслужил.

— Но…

— Держи! И помни: если воин дарит тебе меч — то считает, что ты превосходишь его своей честью.

Десятник быстро зашагал прочь.

— Я запомню! И не посрамлю твоего клинка! — крикнул ему вслед парень, все еще не веря своему счастью.

Ильгар услышал, но даже не оглянулся. На ходу сложил перчатку и сунул в карман.

Он знал, что следующей ночью Летняя Звезда загорится вновь, и поклялся себе, что когда-нибудь обязательно посмотрит на ее отражение в черийской стали. Но тогда будет по-настоящему достоин своего меча.

Глава 15 Ная

— Следующий.

Тэзир подмигнул стоявшей за ним Нае и нырнул в темноту лаза. Рука Призванного легла на плечо девушке, приказывая ждать. В пещере уже скрылись Алишта, Кайтур и Витог. Скоро ее черед. Сердце стучало в такт уходившим мгновениям. Проклятое ожидание. От него делалось только тревожнее. Спуск в мир мертвых без присмотра наставников… Это не привычный обход границы с двумя опытными привратниками. Ученикам предстояло перешагнуть грань, отыскать предназначенный каждому из них Незыблемой дирк, получив вместе с ним и новое имя, и вернуться обратно, пока не погаснет свеча. Ее свет и кровавая вязь заклинаний, нанесенная на покрытую пеплом кожу, станут им единственной защитой там от беспокойных душ.

Над каждым учеником трудились два наставника. Один втирал пепел, пока он не ложился ровным слоем, второй наносил знаки. Кагар-Радшу вышагивал мимо будущих Привратников, заложив руки за спину, объяснял суть испытания и требовал снова и снова повторять, как нужно вести себя за гранью.

Язык устал твердить одно и то же, а три основных правила врезались в память Наи лучше собственного имени. Слова вылетали уже бездумно, сливаясь с хором голосов других учеников.

— Первое: следить за свечой и не дать ей погаснуть. Иначе тени растерзают плоть нерасторопного гостя, а его дух превратится в бессмертного мытаря, что веками будет слоняться по миру Незыблемой. Второе: не идти на голоса мертвых, не слушать их, не отвечать. Третье: следовать только своей цели, не поддаваясь чувствам. Именно они главные враги привратника за гранью.

Наставники закончили с нанесением рисунков к полуночи. Семерка учеников выглядела пугающе. В другой ситуации похихикали бы над своим жутким видом, но сейчас на веселье не тянуло никого. Тысяча триста восемьдесят семь — таково число погибших Привратников, не вернувшихся с той стороны границы. Об этом следовало помнить.

— Следующий, — ладонь Кагар-Радшу легонько подтолкнула Наю.

Девушка направилась к лазу.

Гроздья соляных кристаллов тускло освещали покрытые серебристой изморозью свод и стены пещеры. Шероховатый пол уходил под небольшим наклоном вниз, исчезая в темноте. Ледяные иглы воздуха беспрепятственно впивались в тело, заставляли съеживаться и задерживать дыхание. Едва достигавшая колен и не имевшая рукавов кожаная туника служила слабой защитой от холода. Сейчас бы плащ на меховом подбое, но наставники намерено исключили его из одеяния учеников. Чем сложнее условия испытания, тем достойнее победа.