Судьба Шута

– Нам нужно уплыть вместе с отливом, – согласился он.

– Будьте свидетелями! – сердито воскликнул Медведь, и все повернулись на его крик. – Будьте свидетелями: если мы умрем здесь, мы, пришедшие сюда по просьбе Хетгарда, то клан нарвала и клан кабана будут должны нашим материнским домам золото крови. Мы остаемся не по доброй воле, мы не искали войны. И если боги обрушат свой гнев лишь на нас, пусть не пострадают от него наши семьи.

Наступило долгое молчание.

– Свидетельствую, – наконец хрипло сказал Пиоттр.

– Свидетельствую, – эхом отозвался Аркон Бладблейд.

Вновь нам пришлось столкнуться с неизвестным обычаем обитателей Внешних островов. Чейд почувствовал мое смущение.

Он связал их обоих, — с тревогой пояснил Чейд. – Теперь любое бесчестье или неудача, которые станут следствием наших действий, лягут на плечи кланов кабана и нарвала. Медведь призвал всех в свидетели.

Мне показалось, что Медведь поражен той легкостью, с которой Пиоттр и Бладблейд согласились на его требование. Воин Хетгарда несколько раз сжал и разжал кулаки, но поскольку никто не соизволил обратить на него внимание, он повернулся и зашагал прочь. Филин последовал за ним. Я подозревал, что они ждали вызова, чтобы разрешить его при помощи мечей или кулаков, но теперь им ничего не оставалось, как присоединиться к нам.

Прощание с отцом нарчески затянулось. В нем приняли участие воины Хетгарда, Чейд, принц, Пиоттр и нарческа. Остальные стояли рядом и наблюдали. Олух слонялся по берегу, переворачивал камни и гонял маленьких крабов, прятавшихся под ними. Я делал вид, что присматриваю за Олухом, а сам потихоньку приближался к Шуту. Мне показалось, что он заметил мои маневры, поскольку отошел от Свифта и Кокла. Когда мы оказались почти рядом, я негромко сказал:

– Что ж, несмотря на все мои попытки, ты все-таки сумел сюда попасть. Как тебе это удалось?

Хотя мы с ним были одного роста, он умудрился посмотреть на меня сверху вниз. Его лицо сохраняло неподвижность, что говорило о сильном гневе. Я решил, что он не станет мне отвечать.

– Я прилетел, – наконец сказал он.

Он стоял, не глядя в мою сторону, и я слышал его тихое дыхание. Я обрадовался, что он остался стоять рядом, а не ушел. Возможно, Шут не хотел привлекать к нам внимание. Я решил проигнорировать насмешку, прозвучавшую в его ответе.

– Прошу тебя, перестань злиться. Ты прекрасно понимаешь, почему я так поступил. Ты же сам говорил, что умрешь здесь. И я постарался сделать так, чтобы ты сюда не попал.

Некоторое время он молчал. Мы наблюдали, как отплывает лодка с Арконом Бладблейдом. Двое воинов клана кабана налегли на весла. Судя по выражениям их лиц, они покидали Аслевджал с радостью. Шут искоса посмотрел на меня. Его глаза приобрели цвет крепкого чая. Теперь, когда он перестал пользоваться пудрой и краской, его кожа стала золотисто-коричневой.

– Ты мог бы проявить чуть больше уважения. Мог бы поверить мне, – с укором проговорил он.

– Если бы ты знал, что я отправляюсь на верную смерть, неужели ты бы не попытался меня остановить?

Мне не следовало задавать такой вопрос – но я понял это только после того, как слова прозвучали. Глядя на корабль, где матросы выбирали якорную цепь и ставили паруса, Шут проговорил, почти не разжимая губ:

– Напротив. Множество раз я знал, что твои вера и упрямство поставят под угрозу твою жизнь, но всегда уважал принятые тобой решения.

Потом он повернулся ко мне спиной и медленно побрел прочь. Свифт недоуменно покосился на меня и поспешил за Шутом. Я заметил, что Сивил проводил мальчишку недовольным взглядом. Я слышал, как хрустит гравий у меня за спиной, обернулся и увидел Уэба. Мне было трудно заставить себя посмотреть ему в глаза. Я чувствовал себя виноватым, словно нанес ему оскорбление, отказавшись брать уроки Уита. Если он испытывал похожие чувства, то прекрасно их скрывал. Он указал взглядом на уходящих Шута и Свифта.

– Ты его знаешь, верно?

– Конечно. – Вопрос меня удивил. – Это лорд Голден из Баккипа. Разве вы его не узнали?

– Нет, не узнал. Во всяком случае сначала. Только после того, как лорд Чейд назвал его лордом Голденом, я уловил сходство. Но даже после того, как мне сообщили имя, у меня возникло ощущение, что я совершенно не знаю этого человека. В отличие от тебя. Он очень странный. Ты ощущаешь его присутствие?

Я понял, что Уэб имеет в виду. Мне никогда не удавалось воспринимать Шута при помощи Уита.

– Нет. И у него нет запаха.

– Да? – Больше Уэб ничего не сказал, но я понял, что мои слова навели его на серьезные размышления.

Я опустил взгляд.

– Уэб, мне очень жаль. Я все время пытаюсь найти время, чтобы провести его с вами, но у меня не получается. И дело не в том, что я не хочу или пренебрегаю тем, чему вы можете меня научить. Просто между мной и вещами, которые мне бы хотелось делать, постоянно что-то стоит.

– Как и сейчас, – с улыбкой ответил он.

Уэб приподнял брови и посмотрел на Олуха. Маленький человечек присел на корточки возле выброшенного на берег куска дерева, который он перевернул. Олух с таким интересом рассматривал маленьких рачков и крабов, что забыл о волнах, плескавшихся у его ног. Если я не вмешаюсь, то очень скоро он промочит сапоги и остаток дня будет страдать. Обменявшись понимающими взглядами с Уэбом, я поспешил к своему подопечному.

Корабль клана кабана еще не успел скрыться из виду, а Лонгвик уже отдавал приказы своим людям. Он действовал исключительно точно, сказывался опыт бывалого солдата, и очень скоро стражники равномерно разделили запасы провизии. Олух вернулся к нашей палатке и грустно уселся возле входа, накинув на плечи одеяло. А ведь день выдался не таким уж холодным. Неужели у него вновь началась лихорадка, с тревогой подумал я. Пожалуй, нужно переговорить с Лонгвиком.

– Сколько нам сегодня предстоит пройти? – спросил я, кивнув в сторону Олуха, чтобы объяснить свою тревогу.

Лонгвик посмотрел на маленького человечка и нахмурился.

– Мне сказали, что нам предстоит три дня пути. Но ты и сам понимаешь, что по таким словам не стоит судить о расстояниях. Однодневный переход для опытного путешественника с небольшой поклажей может оказаться тяжелым трехдневным испытанием для изнеженного придворного. – Он посмотрел на чистое небо, а потом перевел взгляд на покрытые льдом вершины гор. – Нам всем придется нелегко. На леднике всегда царствует зима.

Я поблагодарил его и вернулся к Олуху. Остальные начали складывать палатки, но Олух не желал выходить из нашей. Я попытался ему улыбнуться. Но мое сердце сжалось при мысли о том, что ему предстоит. Если он так возненавидел меня, когда я заставил его подняться на борт корабля, то что же будет, если по моей вине он окажется на леднике?

– Пора собирать вещи, Олух, – весело сообщил я.

– Зачем?

– Ну, если мы собираемся прикончить дракона, то нам нужно его найти.

– Я не хочу убивать дракона.

– На самом деле нам не придется его убивать. Это дело принца. Мы лишь будем ему помогать.

– Я никуда не хочу идти-и-и, – с тоской протянул он.

Однако, к моему огромному облегчению, он встал и вышел из палатки, словно ожидал, что сейчас она рухнет ему на голову.

– Я знаю, Олух. Мне тоже совсем не хочется забираться в горы, где полно снега и льда. Но мы должны. Мы люди короля, и у нас нет выбора. А теперь, перед тем как сложить палатку, давай потеплее оденемся. Хорошо?