Судьба страха

Я бросил стоявшим у поручней пачечку лир. Они, как сумасшедшие, замахали руками, пытаясь ухватить летящие в воздухе банкноты.

Стенган стоял на широком луче. Я выстрелил, и они все попадали на палубу. Двое в лодке попытались вскочить. Я выстрелил, и они свалились в воду.

Я подобрал с палубы брошенные мною банкноты и засунул их под брючный ремень. Положив саквояж в надувную лодку, я спустился в нее и отчалил.

Подвесной мотор представлял собой какое-то балканское нагромождение рычагов и проржавевших стержней. Пытаясь завести его, я потянул шнур на себя, потом еще раз, и еще, и еще. Никакого толку! Он даже не чихнул!

Лодку стало относить от темного корпуса шаланды.

Вдруг на борту ее началась суета.

Механики! Ведь я совсем забыл, что внизу должны быть механики!

С судна посыпались проклятия — турецкие, зловещие.

В свете луны я увидел у поручней силуэт человека с винтовкой!

Меня оглушил мощный хлопок выстрела. Справа от меня пуля пробороздила в воде светящуюся дорожку.

Я вытащил свой стенган и выстрелил. Стенган стоял на широком луче, и при такой дальности цель ему было не достать!

Еще один выстрел с судна!

Светящейся дорожки нет и в помине!

Зато послышалось шипение спускаемого воздуха!

Мою надувную лодку продырявили!

Я быстро переключился на узкий луч, прицелился.

Снова прогремел винтовочный выстрел!

Я выстрелил.

Человек на палубе упал как подкошенный.

Другой пытался выхватить у него винтовку.

Я снова прицелился и выстрелил.

Тот тоже свалился на палубу.

Моя надувная лодка медленно начинала тонуть.

Я лихорадочно поискал весло. Бесполезно!

Я поспешно распластался на носовом отсеке тонущей лодки и бешено заработал руками как веслами, пытаясь снова вернуться на судно.

Я ухватился за линь, стал было взбираться на борт, но, вспомнив о саквояже, заковылял назад, подхватил его, но упустил линь. Я подпрыгнул что есть силы и снова схватился за него. Вскарабкавшись на палубу, я оглянулся: резиновая лодка затонула окончательно.

Бомба! Мне нужно было срочно убираться с этого судна!

В средней его части я увидел привязанную весельную шлюпку. Перерезав веревки, я подтащил ее к борту. Но не обнаружил весел — только винтовку.

Столкнув шлюпку через поручни на воду и бросив в нее саквояж и винтовку, я прыгнул в нее и оттолкнулся от судна, которое вскоре должно было взорваться.

Орудуя прикладом винтовки как веслом, я устремился к берегу. Но шлюпка ползла еле-еле! И вела себя как обезумевшее существо: уклонялась то вправо, то влево. Мне приходилось грести то с одной, то с другой стороны.

С трудом одолевая фут за футом, взбивая прикладом винтовки холодные брызги и промокнув до нитки, я медленно приближался к берегу. Каждый раз, когда я глядел на него, мне казалось, что он нисколько не становится ближе. Поперечный поток, похоже, увлекал меня в направлении, параллельном береговой линии.

Я доблестно удвоил свои усилия. Наконец-то дело пошло на лад. Берег стал приближаться.

Внезапно у меня за спиной все небо заполыхало оранжевым светом. В темноте ночи вверх на сотню футов взвилось огромное пламя.

Бум!

Меня шарахнуло взрывной волной.

Слава Богу, со мной вроде все было в порядке.

Но тут мою шлюпку понесло вверх!

Прибойная волна!

Гребень ее ломался, и меня вместе с лодкой стремительно повлекло к берегу!

Ну и скорость! Словно летишь на гоночной машине сквозь белую, как пена, ночь!

Прибрежные камни! Они стремительно неслись прямо на меня, подобно каким-то черным шарикам!

Мгновение, и я пролетел над ними.

Внезапно рев мчащейся воды сменился громким треском. Ошарашенный, я не понимал, что случилось.

Вода откатывалась, но я и шлюпка оставались на месте.

Я сидел на узкой полоске берега в разбитой шлюпке, у которой больше не было днища и по бокам торчали обломки планшира и уключин.

Я оглянулся на чернеющее море. С ним покончено. Хватит с меня моря! Еще одна черная пометка против имени Хеллера! И тут я услышал голос:

— Вы с того взорванного судна?

Глава 3

Зто был старый-престарый человек. Его сопровождали две собаки. Он вглядывался в меня в жидком свете луны.

Беда! Моя высадка не прошла незамеченной. Мой след остался незаметенным. Стараясь скрыть огорчение, я спросил:

— Где я нахожусь?

— На острове, — отвечал он.

Предательство! Мне не следовало доверяться этому подлому капитану. Он высадил меня не на материке, как мы договаривались, а на острове.

Тут с новым ужасом я осознал, что старик говорит по-турецки! Я-то не говорю по-гречески!

О боги, эти женщины еще могут меня отыскать. И Пророк все еще, наверное, сидит на небесах, готовый камнями выбить из меня душу.

Надо было наилучшим образом использовать ситуацию и узнать, в какую сторону бежать.

— Что это за остров? — спросил я.

— Лемнос, — отвечал старик.

Я в географии разбирался слишком слабо, но никогда не слышал, чтобы такой остров принадлежал Турции. Его название звучало не по-турецки. Питая слабую надежду, я все же поинтересовался:

— А что это за страна?

— Греция, — сказал он.

— Тогда почему вы разговариваете по-турецки? — возмутился я.

Он поднял обломок шлюпки. В бледном свете луны на нем отчетливо читалось: «Sanci».

— Вот из-за этого и вашей одежды. — Он указал на восток. — Турция вон там, всего лишь в двадцати пяти милях, и моя жена родом оттуда.

Меня не обманешь! Он просто пытался задержать меня, чтобы успеть вызвать полицию. Если его жена турчанка, обо всем случившемся в Афьоне она наверняка уж узнает. Женщины тесно общаются друг с другом. И к тому же они очень коварны.

— Вы бы зашли в мою лачугу, — предложил старик. — А я сообщу куда скажете, чтобы вас отсюда забрали.

Он взял мой саквояж и пошел вверх по берегу, сделав мне знак следовать за ним. Старик, конечно же, собирался заманить меня в ловушку. Я пошел за ним, уже зная, как с ним поступлю.