Судьба Убийцы

– Он знает достаточно, все, что известно Этте и Соркору, известно и ему. И не надо ему терпеть истинные воспоминания отца. Зачем знать больше?

– Чтобы понять поступки отца?

– О, неужели знание об испытаниях, выпавших его отцу в детстве, поможет понять деяния взрослого Кеннита?

Я слушал свое сердце, когда ответил:

– Нет.

– И я так думаю, да и он тоже. Так зачем обременять парнишку этим?

– Возможно, для того, чтобы он никогда не поступал так же?

– Эта частичка кокона дракона на груди у парня, с вырезанным лицом его отца, принадлежала Этте гораздо дольше, чем Кенниту. Все свое детство она занималась проституцией. Задумывался ли ты, что Кеннит стал для нее первым человеком, отнесшимся к ней с добротой? Что она полюбила его, когда он избавил ее от жизни шлюхи?

– Я не знал об этом, - тихо ответил я.

– Поверь, Кеннитсон знает об изнасилованиях куда больше, чем показывает, и никогда не повторит того, что его мать переживала, испытывая отвращение, - он набрал воздуха и прошептал едва слышно, будто волны прошелестели по песку: - Может, потому мать и привязала медальон покрепче к его горлу, прежде чем разрешила взойти на борт.

Кеннитсон пошевелился, повернулся и открыл глаза, молча глядя в небо. Я задержал дыхание, замерев на месте. Плащ был не лучшей защитой, он принимал цвета и форму объектов, находящихся рядом, но раздуваемый ветром, выглядел своеобразно. Но парень не заметил меня и заговорил то ли с небом, то ли с кораблем:

– Я должен был родиться на этой палубе, повзрослеть, я столько всего пропустил.

– Как и я, - ответил Совершенный, в его голосе звучала доброта: - Пути назад нет, сын мой. Мы примем то, что есть сейчас, и запомним это навсегда.

– Когда ты станешь драконами, ты покинешь меня?

– Да.

Кеннитсон вздохнул:

– Ты даже не задумался над ответом.

– Другой ответ невозможен.

– Но ты вернешься навестить нас? Или исчезнешь навсегда?

– Я не обещаю, да и откуда мне знать?

Голос Кеннитсона прозвучал по-детски:

– Ясно, и что ты собираешься делать?

– Думаю, мне придется научиться быть драконом. Тем более что нас будет двое, а что случится потом неизвестно. Могу только сказать, что оставшиеся нам дни я проведу с тобой.

Я отступил, разговор был не для моих ушей. Мне было достаточно собственной боли, не хотелось слышать слова другого ребенка, брошенного отцом. Я пробыл с носовой фигурой слишком долго, Янтарь и Спарк должны были уже спать. Я пересек палубу, останавливаясь, чтобы не попадаться экипажу на глаза. В темноте, притаившись за дверью, я снял плащ, встряхнул и аккуратно сложил его, трижды постучав в дверь. Не дождавшись ответа, я вошел.

Шут лежал на полу, слабого света, идущего от иллюминатора, едва хватало, чтобы разглядеть его очертания.

– Фитц, - радостно поприветствовал он меня

Я перевел взгляд на верхнюю койку.

– Спарк нет?

– Дежурит. Итак, снова плащ-бабочка?

– Откуда ты знаешь?

– Я слышал шорох ткани за дверью и решил, что это плащ, а ты подтвердил мою догадку. За кем шпионишь?

– Не шпионю. Это единственный способ побыть в одиночестве, стать невидимым для окружающих. Мы немного пообщались с Совершенным.

– Это опасно. Посторонись, пожалуйста.

Я отошел от него, уперевшись спиной в дверь. Шут подтянул колени к груди и попытался вскочить на ноги, но не смог, с силой ударившись боком о койку. Наверняка потом останутся синяки, но он, не показывая боли, поднялся и присел на койку.

– Пока у меня не получается, но я смогу.

– Знаю, что сможешь, - сказал я. Шут был способен на многое, в том числе и овладеть старыми трюками.

Я вытащил потрепанную сумку из-под койки, залез внутрь и, убедившись, что камень Элдерлингов перевернут правильно, положил рядом плащ. Я раздвинул сложенную одежду и книги Пчелки, прощупывая флаконы с Серебром, завернутые в рубаху. На самом дне были взрывчатые горшки Чейда. Разложив все, я с облегчением задал вопрос:

– Шут, у тебя были другие сны?

Его вздох был полон раздражения:

– Я должен был догадаться, что Совершенный предупредит о моих снах. Что он сказал?

– Ничего об их содержании, но он поделился со мной, во впечатляюще яркой манере, историей того, что послужило становлению Кеннита.

Я поставил свой мешок обратно под койку и сел рядом с Шутом. Пришлось склонить голову, чтобы не стукнуться о верхнюю койку:

– Какие же чудовища люди! Лучше бы мне родиться волком.

Он удивил меня, внезапно подавшись в мою сторону:

– И мне, - спустя мгновение он добавил: - Прости, я рассердился на тебя, это было нечестно, но с твоей стороны было несправедливо сомневаться в моих снах. Ты еще говорил с Пчелкой?

– Нет, я пытался много раз, но не смог найти ее. Нужно быть очень осторожным, Чейд бушует, словно шторм. Дважды он настигал меня, требуя, чтобы я присоединился к нему. В первый раз я чувствовал Нетлл рядом, когда Круг Скилла пытался взять его под контроль и вернуть обратно в тело. А в последний раз я вообще ничего не почувствовал. Но если Пчелка окажется рядом, когда Чейд вновь начнет преследовать меня, это может выжечь ее способности. Она была очень осторожна, когда я оттолкнул ее прочь. Знаю, это должно было обескуражить ее.

Я остановился, достаточно информации для него. Боль и стыд пусть останутся со мной.

– Ты не говорил мне об этом.

– Ты злился, - я помедлил: - Твой черед, что тебе снится?

Он затих. Я постарался, чтобы следующая фраза прозвучала легко:

– Полагаю, мы оба умрем. Снова.

Он глубоко вздохнул, пытаясь найти своей рукой в перчатке мое запястье.

– Я не хочу спать, Фитц. Сижу здесь в темноте днями и ночами и стараюсь не засыпать, чтобы избавится от снов. Но у меня не получается. И желание рассказывать сны, записывать их, настолько сильно, что я делаюсь больным. Но я не смог бы их записать, даже будь у меня чернила – ведь я слеп, а рассказывать свои сны не хочу никому.

– Но молчание делает тебя больным?

– Это похоже на одержимость. Истинные сны должны быть произнесены, рассказаны кому-то, в крайнем случае, записаны, - он засмеялся.
– Служители основываются на этом, собирая сны бедных белых полукровок, подобно фермерам, собирающим созревший виноград. Все идет в их библиотеку снов и предсказаний, где обрабатывается, избавляется от лишних деталей и хранится годами. Множество перекрестных ссылок на разные части пророчеств заставляют их работать, принося выгоды и доходы Служителям.

Он потянулся ко мне, как ребенок, проснувшийся от кошмара, и я обнял его, прижимая к себе. Шут покачал головой.

– Фитц, они узнают, что мы идем. У них будет Пчелка, и они будут все знать наперед. Счастливого конца не получится.

– Так расскажи, не вынуждай меня идти вслепую.

Он рассмеялся:

– Нет, Фитц, ты все путаешь – слепой здесь я. Ты умираешь, тонешь во тьме, в холодной соленой воде, смешанной с кровью. Вот я и рассказал. Не уверен, что это нам принесет какую-то пользу, но теперь ты знаешь, - я почувствовал, как его плечи опустились.
– А я, наконец, почувствовал небольшое облегчение, поделившись снами.