Судьба Убийцы

Меня пробрал холод. На словах я мог не верить его снам, но внутри чувствовал, что Шут прав.

– Может, я замерзну насмерть?
– легкомысленно предположил я, сам осознавая фальшь, звучащую в голосе.
– Говорят, ты просто засыпаешь и умираешь во сне.

– Прости, - я услышал ту же лживую легкость в его тоне.
– Не я решаю, как это произойдет. Я просто пересказываю свои видения.

– А что будет с тобой?

– О, это худшая часть. Думаю, я переживу все.

Я почувствовал огромное облегчение, а затем оно прошло. Он не был уверен в том, что выживет.

– А Пчелка?
– голос дрогнул.
– Знаю, ты видел ее живой. Мы спасем ее? Она вернется домой?

Он сказал нерешительно:

– Думаю, она похожа на тебя - точка пересечения всех возможных вариантов будущего. Я видел ее в короне, с чередующимися зубцами пламени и тьмы. А еще я вижу ее и сломанные кандалы, как будто она та – кто может освобождать. Еще она является ко мне в виде разрушенного корабля.

– Насколько разрушенного?

– Настолько, что его невозможно восстановить, – тихо ответил он.

Мое дитя. Дочка Молли. Разрушена так, что починить уже невозможно. Часть меня знала, что ее характер приведет к такому исходу. Ее сломают, как Шута или меня. Что-то в груди заболело при этих мыслях.

– Что ж. Кого только не ломали: и тебя, и меня.

– И мы оба становились сильнее от этого.

– Мы стали самими собой, - уточнил я.

Во мне никогда не существовало твердой уверенности относительно влияния на мою судьбу пыток Регала. Какая-то моя часть умерла в той камере, как в прямом, так и в переносном смысле. Сейчас я был жив, но так и не понял, нашел ли больше, чем потерял. Бесполезные вопросы.

– Что еще?
– потребовал я. Его голова дернулась, и я изменил вопрос: - Давно ты не спишь?

– Не знаю. Я дремлю, а потом просыпаюсь и не понимаю, как долго проспал. Слепота в том и заключается, что не отличаешь день от ночи.

– Ты хочешь поделиться со мной еще чем-то? Своими снами или мыслями?

– Мне снился орех, который опасно раскалывать. Иногда я слышу несусветную ерунду: «Приманка – капкан, охотник в ловушке». Но не всегда я вижу сны, иногда передо мной перекрестки, у них бессчетное количество дорог, выходящих из единого центра. В молодости я видел их чаще и яснее, но после того, как ты вернул меня к жизни, я долгое время не видел ни одного. Пока меня не коснулась Пчелка на рынке. Это было невероятно, касаться ее и знать, что она – центр множества путей. Она тоже увидела их, мне даже пришлось отговаривать ее от слишком поспешных поступков, - его голос дрогнул.

– Что случилось потом?
– тревожно уточнил я

Он рассмеялся.

– Потом, думаю, ты ударил меня ножом в живот. Несколько раз, но я перестал считать после второго.

– Ох, - меня бросило в дрожь.
– Не думал, что ты запомнил тот момент...

Я почувствовал вес его тела на моем плече и произнес:

– Прости.

– Слишком поздно, - он похлопал меня рукой в перчатке.
– Я давно простил тебя.

Что на это можно было ответить? Он продолжил:

– Совершенный. Когда мы оказались в Трехоге, я увидел множество сияющих путей, исходящих из корабля: некоторые возвращались обратно в Кельсингру и Трехог, но большинство вели на Клеррес – самые прямые и короткие начинались на Совершенном.

– Поэтому ты настоял, чтобы мы остались на борту?

– Теперь ты веришь мне?

– Не хочу, но верю.

– Я чувствую то же самое.

Тишина накрыла нас, я ждал, пока не понял, что Шут уснул. Я осторожно передвинул его со своего плеча на подушку и переложил его ноги на койку. Это напомнило мне, как я укладывал спать Нэда после приснившихся кошмаров. Как давно это было. Шут подтянул колени к груди, свернувшись в клубочек. Я присел с краю. Он будет спать и ему приснятся сны, хочет он того или нет.

А я буду пробовать работать Скиллом.

Я медленно выдохнул, опуская свои стены, и сразу же почувствовал корабль.

Простите, - пробормотал я, будто бы столкнувшись с незнакомцем в толпе, а затем забыл о нем, потянувшись вперед, направляясь в течение Скилла. Оно было спокойнее, чем в прошедшие месяцы. Такое же постоянное, как ветер, наполнявший наши паруса. Я позволил Скилл-потоку увлечь мой разум в Олений замок к Неттл. Моя дочь спала, и я погрузился в ее сон, осторожно попытавшись разбудить:

Как ты? Как малыш?

Чейд умер.

Эта новость просочилась из ее разума в мой безотлагательно, настолько горестная, что погрузила меня в еще не оформившуюся печаль. Некоторое время мы ощущали лишь горе. Я не спрашивал, как это произошло: Чейд был стар. Лишенного трав и изолированного от Скилла, который он столь долго использовал для исцеления, его настигла старость.

Я виню себя. Мы давали ему эльфовую кору, чтобы удержать от Скилла. Он стал совершенно нестабилен: то тих и спокоен, а в следующий миг подобен порыву ледяного ветра. Двое новых учеников решили оставить тренировки, испугавшись его способностей. Даже Шун была в ужасе, когда в момент силы он схватил ее, пытаясь утянуть с собой в Скилл. Она была напугана, как и все мы! Потому я и разрешила использовать эльфовую кору. Поменяла всех пажей, прислуживающих ему. Подозреваю, что они приносили не только еду и вино! Через три дня это сработало и заблокировало его Скилл, а потом он стал…стариком. Добрым, но раздражительным и дряхлым. Мы снова позволили Шун навещать его. Мне пришлось разлучить их. Он…он, похоже, не понимал, зачем мы запрещали им с дочерью видеться. Он путался, разговаривал с портретом Шрюда… Ох, Фитц, думаю он умирал с мыслями о моей неоправданной жестокости: ведь я отняла у него и дочь, и магию, будто из подлости и низменного желания управлять им.

Я почувствовал рядом Риддла, который проснулся, услышав ее плачь. Он казался броней, укрывшей ее от всего мира. Если кто-то захочет обидеть Неттл, ему придется столкнуться с Риддлом. Я думал, что горе мое было абсолютным, но все равно почувствовал облегчение.

Я так рад, что Риддл рядом.

Как и я. Передам ему твои слова.

Вы получили наши послания, которые мы отправляли с птицами?

Да. Записка для Чейда от Ланта была зажата в его руке. Не знаю, сколько раз Шун читала ему вслух эти строки. Он улыбался, когда мы нашли его. Тихая, спокойная улыбка.

Внезапно я осознал, что должен сказать Ланту. А потом понял, что не смогу.

Твоя первая мысль была верной. Ты должен рассказать ему, как я рассказала тебе.

Расскажу.

Я не знал, как и когда, но я расскажу ему. И еще Спарк. Теперь я понимал нежелание Шута делиться своими снами. Мне не хотелось ничего им рассказывать. А еще я также отчаянно нуждался разделить с кем-то новости, ставшие для меня тяжким бременем.

Да,– согласилась она.– И я так рада, что ты жив. Я пыталась дотянуться до тебя снова и снова три последних дня. Когда никто из нас не смог найти тебя Скиллом, мы заподозрили худшее.

Я на живом корабле. Его присутствие…всеобъемлюще, - во время нашего контакта, я чувствовал, что корабль слушает мои слова.– Прости, что заставил переживать.

Понимаю. Я немедленно разбужу Дьютифула и скажу ему.

Затем без предупреждения вырвались мои собственные новости:

Шут видел во сне Пчелку живой. А в прошлый раз я дотянулся до нее Скиллом, когда Чейд ворвался к нам. Я почувствовал Пчелку, живую.