Судьба Убийцы

И все это Герда стала делать, не жалуясь и не требуя взамен ничего, кроме пищи и места у очага. Она работала для чужой семьи, как и Куллена. Так что семья Куллены вскоре полюбила ее. Герда так же научила детей читать, писать, понимать числа, количества и расстояния. Ее стараниями Куллена прожила еще много лет и в благодарность позволила Герде остаться. Так что шли годы, и вот уже Герда учила детей тех детей, а всего их было сорок.

А потом и детей их детей.

И так она воистину изменила мир, ибо из тех детей, которых она обучала, вышла женщина, объединившая свой народ, который стал строить крепкие дома и растить умных детей. Эти люди стали жить в ладу с лесом, не используя его, а заботясь о нем. И они преданно служили друг другу. Потомком той женщины был человек, ставший слугой всего своего горного народа, и этим путем направлял их.

И так поступали все, кто приходил на его место – каждый из них принимал мантию вождя в служении.

Вот так Белый Пророк Герда изменила мир.

Хроники Пророков Древности.

Я вспомнила, как мне было холодно и как Ревел нес меня на руках в дом. Как мы спускались по лестнице. Но сейчас я мерзла не от снега, а от того, что промокла. Мои ноги волочились по воде. Или это все-таки снег? Я оторвала голову от его плеча и прошептала в сноп искристого света:

– Ревел?

– Пчелка! Ты очнулась? – ответил мне свет. Это было сплетение, переливающееся всеми возможными будущими. Никакой не Ревел. Эта резкая, ослепительная сущность пронизывала меня и колола. Я напряглась, чтобы отстраниться, но он снова заговорил: - Не делай так. Здесь темно, и в тоннеле поднимается вода. Ты упала и была без сознания.

– Отпусти меня! Это невыносимо!

– Невыносимо? – озадаченно прошептал он.

Я возвела свои стены, но свет не померк. Он не освещал, он слепил. Так много путей начинались с этого мгновения.

– Отпусти меня, - взмолилась я.

И все-таки он колебался.

– Ты уверена? Здесь будет глубоко для тебя, возможно, воды по грудь. И она холодная.

– Слишком много путей! – закричала я. – Отпусти меня, поставь, отпусти!

– О, Пчелка, - ответил он, и я узнала его. Слепой нищий с рыночной площади. Тот, кого мой отец называл Шутом. Любимый, который пришел спасти меня. Мне не понравилось, как неторопливо он опускал меня в воду, но он был прав – она дошла до ребер и была такая холодная, что у меня перехватило дыхание.

Я отступила от него и чуть не упала. Он ухватил меня за драное плечо рубахи. Я позволила ему держать за нее. Благословенная тьма окутала меня наконец.

– Где Пер? – Он был первым человеком, с которым я чувствовала себя в безопасности и который пришел мне на ум, а затем: - Где мой отец?

– Ты оставила Пера в конце тоннеля, мы скоро доберемся туда. Я надеюсь. Мы идем медленно, сквозь толщу воды идти тяжело, - он осторожно спросил меня: - Ты помнишь, где мы находимся и что случилось?

– Кое-что помню, - ему стоило бы говорить погромче, у меня звенело в ушах. Отец, наверное, ушел вперед с остальными – догонять сбежавших Белых. Лучше бы он не покидал меня больше. Я сделала шаг, оступилась, подняла брызги, но выпрямилась.

– Я все еще готов нести тебя, если хочешь.

– Нет, лучше я сама. Как ты не понимаешь? Когда ты ко мне прикасаешься, ты заставляешь меня видеть все пути. Все и сразу!

Он промолчал. Или нет?

– Говори громче! – попросилая его.

– Я ничего не видел, когда нес тебя. Никаких путей. Только темноту, сквозь которую мы идем, Пчелка. Возьми меня за руку, дай я тебя поведу.

Его пальцы коснулись моей кожи, и я отшатнулась.

– Я могу идти на твой голос.

– Сюда, Пчелка, - сказал он, вздохнув, и пошел вперед. Пол под водой был ровный, но склизкий. Я держала руки над водой. Было невозможно глубоко вдохнуть. Я сделала несколько шагов вслед за ним и снова спросила:

– Где мой отец?

– Остался позади, Пчелка. Знаешь, там был пожар, и, как ты, наверное, успела услышать, мы принесли с собой горючие горшки. В общем, был взрыв, и потолок рухнул. Твой отец… попал под обвал.

Я остановилась. С холодной водой, доходящей мне до груди, со всей этой темнотой вокруг, что-то куда более холодное и темное поднималось внутри. Оказалось, что есть нечто хуже страха и боли. И оно заполняло меня.

– Знаю, - хрипло сказал он. Да только откуда ему было знать, что я чувствовала. Он продолжал: - Нам надо спешить. Я нес тебя вниз, под уклон, и здесь достаточно глубоко. Сейчас мы на ровном месте, но вода все прибывает. Идет прилив, и тоннель может затопить полностью. Нам нельзя мешкать.

– Мой отец мертв? Как? Как он может быть мертв, а ты жив?

– Идем, - скомандовал он, захлюпав впереди, и я пошла за ним. Я слышала, как он набрал в грудь воздуха и после некоего звука, похожего на всхлип, глухо сказал: - Фитц мертв, – он попытался продолжить, но сразу не получилось. В конце концов, он выдавил: - Мы с ним оба знали, что придется выбирать. Ты сама слышала, что он говорил об этом. Я обещал, что выберу тебя. Это было его желание, - придушенным голосом он спросил: - Ты помнишь свой сон про весы?

– Я должна вернуться к нему!

Он был быстр даже в темноте - схватил меня за запястье и крепко держал. По мне ударил свет, и тогда он перехватил меня сзади за рубаху.

– Я не могу допустить этого. Нет ни времени, ни смысла. Когда я уходил, он был мертв, Пчелка. Не было слышно ни дыхания, ни биения сердца. Не думаешь же ты, что я оставил бы его живым в ловушке? – начинал он спокойно и твердо, но теперь срывался, хрипло дыша. – Все, что я мог для него сделать – это увести тебя оттуда. Теперь пойдем.

И он пошел, почти потащив меня за собой по воде. Я пыталась ударить его ногой, но не могла с ним справиться, и тогда попыталась извернуться и выдернуть руку из его захвата.

– Не надо, - это была мольба. – Пчелка, прошу, не заставляй меня применять силу. Я не хочу этого, – на этих словах его голос дрогнул: - У меня едва хватает сил заставить себя идти вперед. Я хотел бы вернуться и умереть рядом с ним. Но мне надо вытащить тебя отсюда! И почему только Лант отпустил тебя одну!

Похоже, он об этом по-настоящему сокрушался. Как будто я была маленькой беспомощной девочкой. Или как будто можно было найти кого-то, кто во всем виноват.