Судьба Убийцы

Я сделал, что она просила.

Наши беседы с Шутом были краткими и непостоянными. Я слушал гораздо чаще, чем говорил, и если он молча поднимался, превращался в Янтарь и выходил из комнаты, я отпускал его. В его отсутствие я зарисовал и записал ключевую информацию. Я ценил то, чем он поделился, но нуждался в большем. У него не было свежих сведений об их пороках или слабостях, не было имен любовников или врагов, не было представления об их распорядке дня. Об этом я разузнаю, шпионя, когда доберусь до Клерреса. Нет нужды спешить. Спешка не вернет Пчелку. Это должна быть холодная, точно рассчитанная месть. Когда я нанесу удар, я сделаю это со всей тщательностью. Моя месть была бы сладка, думал я, если бы они, умирая, знали, за какое преступление расплачиваются. Но даже если они не будут знать, то все равно умрут. Мои планы, в силу сложившихся обстоятельств, были упрощенными, а стратегия – ограниченной. Я упорядочил свои припасы и взвесил возможности. Пять взрывающихся горшков Чейда пережили нападение медведя. Один из них треснул и просыпался грубым черным порошком. Я растопил свечной воск и починил его. У меня были ножи, моя старая праща, топор, слишком большой, чтобы пронести его спокойно в город, – я сомневался, что это оружие принесет пользу. У меня были порошкообразные яды для смешивания с едой и несколько других для нанесения на поверхность предметов, масла, которые могли использоваться на дверной ручке или крае кружки, безвкусные жидкости и гранулы – все виды ядов, которые я знал. Нападение медведя лишило меня большей части запаса ядов. У меня не было никакой надежды отравить водоснабжение замка или достаточной дозы, чтобы отравить большой котел пищи. Мне хватило бы яда, чтобы применить его, если бы я смог заставить Четверых сесть и сыграть со мной в кости, но сомневаюсь, что мне представится такой шанс. Хотя, если бы я мог получить доступ к их личным покоям, то сумел бы покончить с ними.

На тумбочке в маленьких чашках, изображающих башни, я разместил четыре черных камня. Я держал пятый в руке, размышляя, когда Пер и Спарк вошли с леди Янтарь и Лантом.

– Это игра? – спросил Пер, уставившись в смятении на загроможденные столы и мой набор убийцы, аккуратно сложенный на полу.

– Если убийство – игра, – тихо сказала Спарк. Она подошла и встала рядом со мной. – Что представляют собой черные камни?

– Чейдовы горшки.

– Что они делают? – спросил Пер.

– Они взрывают вещи. Как застывшая в поленьях смола взрывается в костре, – я указал на пять маленьких горшков.

– Только более мощно, – сказал Шут.

– Гораздо более, – тихо сказала Спарк. – Я проверяла один с Чейдом. Когда он был здоров, мы проделали взрывом большую дыру в скале у пляжа. Куски камня разлетелись повсюду, – она коснулась щеки, словно вспоминая жгучий осколок.

– Хорошо, – сказал Шут, усаживаясь за стол. Янтарь мысленно перенеслась далеко отсюда, пока ее пальцы танцевали над тщательно расставленными предметами. – Зажигательные снаряды для каждой башни?

– Это может сработать. Размещение горшков и прочность башенных стен – вот что главное. Горшки должны быть достаточно высоко в башне, чтобы она рухнула, пока Четверо находятся в своих постелях. Горшки должны взорваться одновременно, поэтому мне нужны запалы разной длины, чтобы я мог разместить и поджечь горшок, а потом перейти к следующему, пока не загорятся все четыре.

– И еще дать тебе время отбежать, – высказался Лант.

– Это было бы замечательно, да, – я не считал вероятным, что горшки взорвутся одновременно. – Мне нужно что-то, из чего сделать запалы.

Спарк нахмурилась:

– Разве они до сих пор не находятся сверху в горшках?

Я уставился на нее:

– Что?

– Подайте мне один, пожалуйста.

С неохотой я поднял починенный котел и протянул ей. Она сердито взглянула:

– Я не уверена, что вам стоит даже пытаться его использовать, – Спарк вытащила колпачок из горшка, и я увидел, что он был зафиксирован густой смолой. Внутри находились две скрученные спиралью нити. Одна синяя, а другая – белая. Она извлекла их. Синяя была в два раза длиннее белой. – Синяя длиннее и горит медленнее. Белая горит быстро.

– Насколько быстро?

Она пожала плечами:

– Белую нужно поджечь и бежать. Бежать со всех ног, будто за тобой гонятся. Синюю ты можешь спрятать, допить свое вино, попрощаться с хозяином и благополучно выйти из дома.

Лант перегнулся через мое плечо. Я услышал улыбку в его голосе:

– Гораздо проще использовать это вдвоем. Один человек не сможет поджечь все четыре и уйти до взрыва.

– Втроем, – настояла Спарк. Я взглянул на нее. Выражение ее лица стало негодующим. – У меня больше опыта работы с этим, чем у любого из присутствующих!

– Вчетвером, - сказал Пер. Интересно, понял ли он, что мы говорим об убийстве. Моя вина, что они оказались вовлечены в это. Более молодой и более энергичный Фитц сохранил бы свои планы в тайне. Я был старше, более усталым, и они уже знали слишком многое, что чрезвычайно опасно и для них, и для меня. Я подумал, буду ли иметь хоть какие-то секреты, когда умру.

– Увидим, когда наступит время действовать, – сказал я им, зная, что они будут спорить, если я просто скажу «нет».

– Я не увижу, – нарушил тишину Шут. Секундная неловкость, и затем Пер неуклюже рассмеялся. Мы присоединились, хотя наш смех был скорее горьким, чем веселым. Но мы все еще были живы и все еще двигались к нашей смертоносной цели.

Глава девятая. Смоляной.

Еще до того, как король Шрюд довольно неразумно предпочел ввести строгие ограничения на обучение Скиллу только членов королевской семьи, магия стала уходить в забытье. Когда я был на своем 22-м году жизни, по всем прибрежным герцогствам прокатился кровавый кашель. Молодых и старых уносило без числа. Многие пожилые, владеющие Скиллом, умерли от этой чумы, и вместе с ними умерли их знания о магии.

Когда принц Регал обнаружил, что торговцы назначали высокую цену за свитки о магии Скилла, он начал тайно истощать библиотеки Баккипа. Знал ли он, что эти драгоценные свитки в конечном итоге попадут в руки Бледной Женщины и пиратов Красных Кораблей? Это вопрос, который долго обсуждался среди дворянства Бакка, и поскольку Регал был мертв уже в течение многих лет, то, вероятно, мы никогда не узнаем правды об этом.

Об упадке знаний о Скилле во времена правления короля Шрюда,

Чейд Фаллстар.

Мы вместе отправились вниз, к пристани, чтобы посмотреть, как Смоляной прибывает в Кельсингру. Я вырос в городе Баккип, где доки были из тяжелых черных брусьев, благоухающих смолой. Они, казалось, стояли со времен, как Эль привел море к нашим берегам. Этот же док был построен недавно, из светлых досок, на сваях из камня и частично сырой древесины. Новое сооружение крепилось к древним останкам пристани Элдерлингов. Я подумал, что это было не самым лучшим местом. Съеденные наполовину здания на берегу говорили мне, что река часто выходила из своего русла. Новым Элдерлингам Кельсингры необходимо было отвести взгляд от прошлого и рассмотреть реку и город, какими они были сейчас.

Над разбитыми утесами, поддерживавшими город, на самых высоких холмах, местами еще лежали тонкие пальцы снега. Вдалеке я видел, как порозовели березки, а ивы покраснели на кончиках ветвей. Ветер с реки был мокрым и холодным, но зимняя острота уже покинула его. Год менялся, а вместе с ним и моя жизнь.

Когда приблизился Смоляной, моросил дождь. Мотли цеплялась за плечо Персиверанса, плотнее пригибая голову от дождя. Лант встал позади него. Спарк – рядом с Янтарь. Мы подошли достаточно близко, чтобы наблюдать, и достаточно далеко, чтобы не мешаться. Рукой в перчатке Янтарь опиралась о мое запястье. Я рассказывал ей приглушенно:

– Река стремительная, глубокая и, несомненно, холодная. Бледно-серая, с илом и кислым запахом. Когда-то берег здесь был больше. За многие десятилетия река пробралась в Кельсингру. Здесь есть еще два корабля. Они оба простаивают. Смоляной – речная баржа. Вытянутая, весла длинные и низко к воде. Сильная женщина у рулевого весла. Корабль прошёл вверх по реке на противоположной стороне и теперь, преодолевая течение, повернул назад и движется с потоком. Без носового украшения, – я был разочарован. Я слышал, что носовые фигуры на кораблях могли двигаться и говорить. – На его корпусе нарисованы глаза. Он быстро приближается, и два матроса присоединились к женщине у руля. Экипаж борется с течением, чтобы корабль причалил здесь.