Судьба Убийцы

– Брат, - мой голос прозвучал не громче шепота.

Его шумное дыхание на мгновенье сбилось, затем снова вошло в свой ритм. Я боролась сама с собой - не сделаю ли я этим свое положение еще хуже?

– Брат, я не могу уснуть.

Его храп прекратился. После долгого молчания он удивленно произнес:

– Ты назвала меня «брат»!

– Как ты - меня, - ответила я. Что это могло значить для него? Я должна быть очень осторожной в этой игре.

– Мне снилось, что я зову тебя братом, а ты - отзываешься и тоже называешь меня братом, - он повернул голову, не поднимая ее с подушки, которой ему служила свернутая одежда, и с грустью продолжил: - Но все остальное здесь совсем не похоже на мой сон. Мой единственный сон.

– Твой сон?

– Да, - подтвердил он и со стыдливой гордостью добавил: - Такой никому больше не снится, только мне.

– Разве кто-то может увидеть то, что тебе снится?

– Ты так мало понимаешь в снах. Многие Белые видят одни и те же сны. Если что-то снится большому числу Белых, значит, это важно для Пути! Если сон был увиден лишь однажды, значит, скорее всего, его события не произойдут, разве что кто-то смелый не постарается как следует ради этого, чтобы через другие сны отыскать нужный путь. Так сделала для меня Двалия.

Двалия зашевелилась на своей койке, приведя меня в ужас. Наверняка она проснулась! Старая змея никогда по-настоящему не спит. Она слышала наше перешептывание и теперь похоронит мой план еще до того, как я его до конца обдумаю!

И тут я почувствовала - глубокий и сладостный сон опустился на меня, как пушистое одеяло, теплое, но не удушающее, мышцы расслабились, ушла головная боль, больше не подпитываемая зловонием каюты. Я едва не поддалась ему, несмотря на собственные стены. Как же, должно быть, сильно это подействовало на Двалию, и досталось ли Керфу? Сказать ли Винделиару, что мне известно, что он творит? Может, пригрозить, что я все расскажу Двалии, если он не согласится помочь мне?

– Ты чувствуешь, что я делаю, и защищаешься от этого.

– Да, - призналась я, отрицать было бы бессмысленно. Я ждала, что еще он скажет, но он молчал. Раньше я считала его туповатым, но сейчас подумала - возможно, в своем молчании он обдумывает собственную стратегию. Что бы такого придумать, чтобы он разговорился?
– Расскажи мне о своем сне.

Он повернулся на бок. По звуку голоса можно было определить, что его лицо обращено ко мне. До меня донесся шепот:

– Каждое утро Самисаль требовал приносить бумагу и кисть. Мы с ним дважды братья - наши родители были братом и сестрой, и их родители - тоже. Иногда я притворялся, что видел во сне то же самое, что и он. Но меня всегда обзывали лжецом, понятное дело. Так вышло, что Самисаль видел сон за сном, а я - только один-единственный. Даже моя сестра-близнец Оддэсса, от рождения такой же уродец, как и я, - и то видела сны. У меня же был всего один. Бесполезный Винделиар.

Братьев женили на сестрах? Ну и жуткая у него родословная, впрочем, в том нет его вины. Я сдержала свое удивление и спросила только:

– Но один у тебя все-таки был?

– Да. Мне снилось, что я нашел тебя. В день, выбеленный снегом, я позвал тебя: «Брат!», и ты пошла со мной.

– Значит, сон сбылся.

– Сны не «сбываются», - поправил он.
– Если сон лежит на истинном Пути, мы просто отправляемся ему навстречу. Четверо ведают Путь. Они отыскивают верные сны и посылают Служителей творить Путь для этого мира. Наткнуться на сюжет из сна - все равно что встретить веху с указателем на дороге, которая подтверждает, что идешь верным Путем.

– Понятно, - сказала я, хотя ничего не поняла.
– Значит, нас свел вместе твой сон?

– Нет, - печально признался он.
– Мое сновидение - всего лишь крошечный сон. Краткий эпизод, не такой уж и важный, как говорит Двалия. Я не должен считать себя значимым. У многих сны были куда лучше моего, так что те, кто сортирует и упорядочивает сны - Коллаторы, узнали, куда нам следует отправиться и что сделать, чтобы творить истинный Путь.

– И все эти сны утверждали, что я мальчик?
– это я спросила из чистого любопытства.

– Не знаю. Большинство называли тебя сыном, либо вообще не уточняли твою сущность. В моем сне ты была моим братом, - я услышала, как он почесывается.

– Так что Двалия права, мой сон мелок и не слишком точен, - он говорил, словно обиженный ребенок, жаждущий, чтобы кто-то стал убеждать его в обратном.

– Но ты увидел меня и действительно назвал «братом». Кому-нибудь снилось то же самое?

Не знала я, что молчание может быть медленным, но у него оно было именно таким. С победным удовлетворением он ответил:

– Нет, это не снилось больше никому.

– Значит, по-видимому, ты единственный, кто мог найти меня, брат. Ведь никто иной больше не мог воплотить этот сон?

– Да-а-а-а, - отозвался он, смакуя это слово.

Пауза молчания казалась абсолютной необходимостью. Пусть Винделиар осознает, что владеет кое-чем, о чем раньше не догадывался. Я подождала, сколько смогла, а потом спросила:

– Значит, чтобы сон воплотился и подтвердил Путь, обязательно нужен был ты. Но зачем понадобилась именно я?

– Потому что ты и есть тот самый Нежданный Сын, о ком было столько снов.

– Ты уверен в этом? Алария и Реппин сомневались.

– Это точно ты! Наверняка ты, - в его голосе было больше отчаяния, чем уверенности.

В день нашей первой встречи он назвал меня Нежданным Сыном. Я решила копнуть чуть глубже:

– Значит, в твоем сне ты единственный нашел Нежданного Сына, и тот оказался мной.

– Мне снилось… - он затих.
– Мне снилось, что я нашел тебя. Двалии требовалось отыскать Нежданного Сына, - теперь в нем говорили сразу страх и злость: - Я бы не нашел тебя, если бы она его не разыскивала. Она велела мне поискать его, и я нашел тебя и узнал, как в моем сне! Значит, ты и есть Нежданный Сын, - Винделиар фыркнул, недовольный тем, что я сомневалась в его словах.

Он сам видел изъян в своей логике. В темноте я не могла ничего прочитать на его лице и заговорила мягко, чтобы не разозлить его:

– Но как, каким образом, ты знаешь об этом, а я - нет?

– Я знаю, что видел тебя во сне, и знаю, что нашел тебя. Во мне не так-то уж много крови Белого. Кое-кто высмеивает меня и утверждает, что ее во мне вообще нет. Но если мне суждено было, как Белому, совершить единственную вещь в жизни - то это найти тебя. Что я и сделал, - в его словах, в конечном счете, возобладало удовлетворение. Тут он зевнул и уже перестал четко выговаривать окончания: - Когда я иду по Пути, я чувствую это. Это приятное чувство. Безопасность. Ты не истинный сновидец, откуда тебе знать такие вещи, - он вздохнул.
– Непонятно мне, в чем тут смысл. Во всех снах, которые мне цитировали, Нежданный Сын - точка колебания весов. За ним - все оборачивается либо порядком, либо хаосом. С одной стороны, ты направила нас на ложный путь. Но создаваемое Нежданным Сыном расхождение может нести ужасные разрушения. Или чудесные блага. Путь, который создала ты, может вести нас в тысячу разных будущих, недоступных больше никому… - его голос почти утих. Он вздохнул: - Теперь надо спать, брат. Днем я не могу отдыхать. Единственная возможность - когда Керф спит.

– Тогда отдыхай, брат.

Я лежала тихо и всю оставшуюся ночь почти не спала и строила планы, соединяя вместе драгоценные крохи узнанного. Винделиар использовал свою силу против Двалии. Он устает от того, что держит в узде Керфа. Он считает, что я очень важна - и Двалия, по всей видимости, тоже так считает. Но верит ли она до сих пор, что я и есть Нежданный Сын? Парой добрых слов я взбодрила Винделиара - если продолжить в том же духе, станет ли он моим союзником? Надежда моя была хрупка. Если Винделиар захочет помочь мне, мы с ним можем сбежать от Двалии в следующем порту. Его магия сильно облегчит мое путешествие домой. При мысли о том, как я еду по тележной дороге в Ивовый Лес, я улыбнулась. Персиверанс придет меня встречать. А может, и отец тоже, и Ревел откроет дверь и спустится к …