Судьба Убийцы

– Укороти манжеты, чтобы она тебе подошла. Отрежь полоску снизу. Но рубашка должна остаться достаточно длинной, чтобы прикрыть тебя. Возьми нижнюю полоску и сделай из нее пояс. После этого сядь и сиди в том углу, пока я не вернусь.

С этими словами она повернулась и вышла за дверь. Я слышала, как она закрыла ее за собой. Я подождала немного, а затем проверила запор. Да. Я была заперта внутри. Меня поразило облегчение, которое я почувствовала. Я была рабыней, запертой в каюте моей хозяйки, и я счастлива? Да, впервые после того, как меня схватили. Но осторожно положив свечу в сторону и раздевшись, я поняла, что плачу. К тому времени, когда вода для мытья превратилась в сероватый суп, я уже рыдала. Я обняла свою грязную, рваную, вонючую, потертую одежду на прощанье. Это была моя последняя связь с Ивовым Лесом. Нет. Не совсем. У меня была мамина свеча.

Мне вдруг захотелось только одного - свернуться калачиком и заснуть, пусть даже голой. Но я заставила себя сделать все, что она мне велела. Рубашка была из хорошей тяжелой шерсти, плотно сотканной, выстиранной и выглаженной. Цвет был темно-синий, и я подумала, что это ее любимый цвет. Я хорошо ее подрубила, дважды, чтобы убедиться, что не разойдется, и аккуратно подшила края срезов. Я вывернула рукава обратно и в первый раз за несколько месяцев оделась во что-то теплое, мягкое и чистое. Из обрезанной манжеты я сшила карман на перед рубашки. С сожалением мне пришлось доломать свою сломанную свечу, чтобы спрятать ее туда. Я сложила полотенце. Затем, как приказала моя хозяйка, я села в угол и вскоре уснула.

Я проснулась, когда она вернулась. Иллюминатор был черным. Я встала, как только она вошла. Она оглядела меня сверху донизу, а затем осмотрела комнату.

– Неплохо сделано. Но ты должна была убрать швейные инструменты. Тебе необходимо быть достаточно умной, чтобы делать это без приказа.

– Да, торговец Акриэль.

Я предполагала, что она захочет от меня выполнения точных указаний, и не решилась открыть какое-либо отделение ее дорожного сундука. Теперь я знала.

– Хотите, чтобы я вылила воду?

– Выставь ее за дверь вместе с пустым кувшином. Это чужая обязанность. Я назову тебе твои.

Она села на край нижней койки и протянула мне ногу:

– Сними сапоги и для начала разомни мне ноги.

Мое знатное происхождение не подходило для такого вида работы. Не так ли? Хотела ли я жить и убежать от Двалии? Да, и я это сделала. Я подумала о своем отце. Его судьбой было стать наследником трона Шести Герцогств. Но он был конюхом, а потом убийцей. Возможно, я была принцессой. Но теперь я рабыня. Быть по сему.

Я присела и сняла сапоги, поставила их рядом, а затем потерла ноги. Раньше я никогда не делала этого, но ее тихие стоны направляли меня. Через некоторое время она сказала:

– Достаточно. Вынеси грязную воду и убери мои сапоги. В сундуке есть мягкие туфли. Найди их.

Так начались наши совместные дни. Я знала, что никогда не давала ей повода повторять указания дважды. Она была очень разумной госпожой. Ей нравилась тишина. Я избегала болтовни, но не боялась задавать ей простые вопросы, касающиеся моих обязанностей.

Я оставалась в каюте. Когда мы зашли в порт, она заперла меня, но удостоверилась, что у меня есть еда и вода, и я могла воспользоваться ее горшком. Мой иллюминатор оказался на борту, отвернутом от города, поэтому я ничего не видела, и никто не стал свидетелем того, как я опорожняла из него горшок. Мы стояли в порту почти десять дней, потому что шторм нанес больше ущерба, чем я думала. Всякий раз, когда мне становилось беспокойно и хотелось выйти из маленькой комнаты, я представляла себе ужас, который испытала Двалия из-за моего исчезновения. Я мечтала о разном: чтобы мой укус оказался заразным и убил ее; чтобы она спустилась с корабля и больше не возвращалась; чтобы она подумала, что я упала за борт и утонула; и чтобы она считала меня мертвой. У меня не было возможности узнать, сбылось ли что-нибудь из этих желаний, поэтому я оставалась в каюте и строила планы на будущее.

Я решила быть доброй к моему новому маленькому хозяину, независимо от того, насколько испорченным он может оказаться. Я бы не дала моим новым владельцам повода для подозрений или плохого обращения со мной. В конце концов, я могла бы поделиться с ними моей истинной историей и сообщить им, что мои отец и сестра будут счастливы выкупить меня у них. Таким образом, когда-нибудь я вернусь домой к своей семье. В Ивовый Лес? Я спросила себя, хочу ли я вернуться туда и встретиться с людьми, которые пострадали из-за меня? Так много людей погибло.

Когда такие мысли беспокоили меня, я вынимала мамину свечу, подносила к лицу и вдыхала ее запах, убеждая себя, что каким-то образом мой отец оказался там, на площади посреди леса. Я не могла понять, как он мог дойти туда или куда ушел оттуда. Но я крепко держалась за мысль, что эта сломанная свеча означала - он пришел туда в поисках меня. Что он скучал по мне и сделает все возможное, чтобы вернуть меня домой.

Дни текли мимо, один за другим. Иногда торговец Акриэль что-то рассказывала мне. Когда во время шторма вода поднялась в трюмах и частично затопила нижнюю палубу, некоторые ткани из ее товаров были испорчены. Она полагала, что владелец судна должен разделить с ней убытки. Он не согласился. Она считала это плохим решением с его стороны, поскольку она плавала с ним уже в шестой раз, но если он не возместит потери, этот раз будет последним.

Когда-то она была замужем, но муж был неверен, поэтому она просто взяла свою долю от нажитого ими состояния и ушла. В тот день, когда обнаружилось его предательство, она купила товар, заплатила за проезд и никогда не оглядывалась назад. Она была успешной, а он - нет, по крайней мере, насколько она знала. Ее не волновало то, что с ним стало. Она всегда была мудрой в своем деле. Трудно быть одновременно женщиной и торговцем на рынках Калсиды; однажды она была вынуждена ударить мужчину, чтобы научить его манерам. Она не убила его, но, истекая кровью, он извинился, и она отправила посыльного за целителем. Больше она никогда не слышала о нем. Еще один мужчина, который ее не интересовал.

Вернувшись на корабль во время остановки в следующем порту, она принесла мне пару свободных брюк, туфли на плоской подошве и мягкую синюю рубашку моего размера. В ту ночь она дала мне кусок мыла и велела вымыть волосы, а потом дала свой гребень, чтобы их распутать. Я была удивлена, как сильно отросли мои волосы.

– Эти светлые кудри подтверждают твое калсидийское происхождение, - сказала она мне как комплимент. Мне удалось кивнуть и улыбнуться в ответ.

– Ты устала от заключения и безделья?
– спросила она меня.

Я сформулировала свой ответ осторожно.

– Моя усталость намного меньше, чем благодарность за еду и приют, - сказала я ей.

Она подарила мне мимолетную улыбку.

– Итак. Мы проверим рассказ о твоих навыках. На берегу я купила тебе книгу для чтения. А также бумагу, перо и чернила. Ты должна продемонстрировать мне, что можешь обращаться с цифрами и делать иллюстрации.

Ее вполне удовлетворило то, что я сделала, а иллюстрации даже более чем впечатлили. Для начала она заставила меня нарисовала ее туфлю, а затем точно скопировать цветок, вышитый на купленном шарфе. Она одобрительно кивнула, глядя на мою работу, и задумчиво произнесла: