Судьба засранца

– А вы психиатр? – задал глупый вопрос я, на что в ответ последовал вопрос не менее интересный:

– А ты, друг, кажется, значишься шизофреником?

И вопросы задавать расхотелось.

Во-вторых, я также должен был сообщить Товарищу в штатском о психах, которые вызывают подозрения, психи ли они.

– Есть такие! Есть! – воскликнул я.

И сдал Товарищу в штатском Веньку и Митьку, которые косят от армии, и Некто, находящегося во всесоюзном розыске. Но Товарищ в штатском только отмахнулся от моей информации, как от назойливой мухи:

– Да пусть менты этой ерундой занимаются!

Его интересовали те, кто косят под психов «по политическим мотивам». Что это значит – я побоялся спросить, но вдруг вспомнил, что…

– Меня же выписали! И больничный дали с диагнозом…

– Если ты согласен, то считай, что никуда не выписан и больничного с диагнозом нет!

– А Главврач? Он же…

– Увезли в больницу с инфарктом, – успокоил меня собеседник, – хотел я, чтобы он мне помог, а он с таким здоровьем оказался…Психи, наверное довели. Пришлось за помощью к тебе обращаться. Так ты согласен, дружок?

А куда мне было деваться? Возвращаться с сумасшедшим диагнозом туда, где бродили мои сумасшедшие кандидатуры и откуда меня отвезли в сумасшедший дом? Так и с ума можно сойти! И я согласился.

Взамен за мои услуги Товарищ в штатском обещал ликвидировать все записи, подтверждающие моё психическое заболевание, а также уволить меня по приличной статье из УТТ и привезти оттуда мои документы.

Я понял, что очень плохо понял, какой именно информации от меня хочет Товарищ в штатском и, поэтому, решил посоветовался с товарищами по палате.

…И товарищи по палате взахлёб стали рассказывать про врачей и друг про друга, какие они гадкие анекдоты про Брежнева с Горбачёвым рассказывают, какие пакости про советскую власть говорят!

Потом стали приходить психи из других палат.

Пришлось завести тетрадочку, которая за один день оказалась заполненной доносами.

Потом ко мне с заговорщицким видом стали подходить врачи, сообщать о своих коллегах и больных всякие гадости. Пришлось заводить тетрадочки, которые стали заполняться за полдня.

Некто, находящийся во всесоюзном розыске, сам составил подробный список всех психбольниц, в которых он скрывался от правоохранительных органов и Главврачей, которые знали о том, что он натворил, но не сообщали куда следует.

И только Сумасшедший партийный работник ничего мне не сообщил, ибо хотел лично встретиться с Товарищем в штатском. Наверное, на меня что-то хотел настучать.

В общем, за неделю я насобирал тетрадочек на целую пухлую папочку на всех, кроме меня больных и врачей психбольницы. И стал с нетерпением ждать Товарища в штатском.

Но тут как всегда случилось … В дурдом приехала комиссия!

Поскольку Главврач лежал с инфарктом, коллектив врачей, дураков и симулянтов разложился окончательно. Профессиональные пьяницы из наркологического отделения уже не лечились от злоупотребления алкоголя, а только занимались его употреблением. Врачи разобрали больных на работы на своих подворьях и квартирах и даже перестали возвращать их на ночь в больницу. И вдобавок ко всему, над больницей гордо реял транспарант «В СССР – ИДИОТИЗМ!».

Какие бы выводы сделала комиссия, об этом врачебный персонал даже боялся подумать. Единственное, о чём подумали заинтересованные в благополучном исходе дела лица, – накормить комиссию фирменным спецблюдом для лиц, способных делать критические выводы, под названием «волшебная окрошка». Волшебство заключалось в том, что в её состав помимо кваса входил также коньяк в пропорции, необходимой для предотвращения появления у указанных лиц критических выводов. Но и тут возникла проблема. Обслуживающий персонал пищеблока ввиду отсутствия главврача уже не ждал конца рабочего дня, чтобы оттащить домой продукты, из выделяемых государством на кормление психов, а прямо в рабочее время отправлялся домой или на базар для их реализации. В общем, в пищеблоке никого не было. И тогда врачи бросили затыкать дыры последними из оставшихся в дурдоме психов. То есть теми, психическое развитие которых не позволяло использовать на работах в домах и на огородах, а также меня, поскольку толку от меня никакого, да ещё с Товарищем в штатском дружу.

Готовить я ничего не умел, поэтому коллеги-психи, приготовив какую-то похлебку с квасом, окрошкою называемую, ушли. А меня, чтобы я хоть что то сделал с пользой для общества, оставили с этой окрошкой и бутылкой коньяка, чтобы я влил её в тарелки членам комиссии.

– А как я пойму, что комиссия пришла?

– А они не в халатах и не в пижамах, – объяснил мне очень просто один из коллег по дурдому.

Когда в столовой появился гражданин не в халате и не в пижаме, а в приличном костюме, я плеснул в тарелку с окрошкой полбутылки коньяка и понёс этому гражданину волшебное блюдо…И чуть не выронил тарелку: гражданин не в халате и не в пижаме оказался Товарищем в штатском!

– А-а-а! Дружище! – искренне обрадовался он, – Это ты мне? – Товарищ в штатском глянул на тарелку, трясущуюся от страха у меня в руках, – Окрошка? Вот прелесть, а то в наших столовках вечно какую-то баланду дают!

Товарищ в штатском с аппетитом принялся за волшебную окрошку и в мгновение ока опустошил тарелку. Полбутылки коньяка стерли тень интеллигентности с его лица.

– Официант, добавки! – рявкнул Товарищ в штатском.

Я бухнул оставшиеся полбутылки коньяка в окрошку.

Товарищ штатском опустошил вторую тарелку, аккуратно вылизал её, после чего также аккуратно положил голову в тарелку и отключился. И в это время в столовую зашли несколько товарищей одетых не в халаты и не в пижамы. Это и была настоящая комиссия!

Окрошка ещё оставалась, коньяка больше не было.

Я бросился к психам-поварам, снабдившим меня бутылкой коньяка, но те меня только выругали:

– Ну, Клизма, ты и клизма, всё-таки! Одну бутылку на такое дело дали! Теперь иди и сам покупай!

– А как же я в пижаме-то пойду?

И тут у психов родилась идея, которая могла родиться только у психов.

Мы пришли в столовую, на глазах изумлённой комиссии взяли за руки и ноги спящего в хмельном сне Товарища в штатском, перенесли в палату, положили его на мою кровать, сняли с него костюм и рубашку, одели в мою пижаму. И я, одевшись в штатскую форму Товарища в штатском, пошёл за коньяком.

На вахте я, было, испугался стоявших там железобетонных санитаров, но они, видимо, тоже отличали людей по принципу: кто в пижаме, кто в халате (а может, тотальное разложение коллектива ввиду отсутствия Главврача коснулось и их). В общем, пропустили меня.