Судьба зимней вишни

У меня слегка отлегло на сердце. Все-таки полчаса жизни лишними не бывают. За эти полчаса многое измениться может. Поэтому я совершенно спокойно дала Вовчику сделать себе укол. Задрала рукав рубашки и протянула руку.

– Ничего, баба стойкая, – хмыкнул Вовчик.

– Тебя, козла, не спросили, – ответила я.

– Ты чего это, зараза, обзываешься? – обиделся Вовчик. – За козла, это, ответить можно!

– Твой шеф говорит, что я скоро за все отвечу, так что мне уже без разницы, – сообщила я и почувствовала, как у меня потихоньку отнимаются ноги. Неизвестное лекарство, введенное Вовчиком, начинало действовать.

Вовчик взял меня на руки, поднял легко, словно пушинку, и вместе с Шаповаловым мы вышли из квартиры. Я искренне надеялась, что на лестнице встретится какая-нибудь любопытная соседка, которую искренне заинтересует, почему молодую здоровую бабу тащат на руках, но там никого не было. Конечно, в элитных домах не бывает соседок, повсюду сующих свой нос.

Внизу, на улице, тоже никого не было. Впрочем, мне это было совершенно без разницы. Я как куль висела на руках у Вовчика и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Язык меня тоже совершенно не слушался. Мы подошли к машине Шаповалова, и он велел Вовчику грузить меня на заднее сиденье.

Вовчик, кряхтя, нагнулся, а я пожалела, что вешу всего пятьдесят пять килограммов. Запихать в машину восьмидесятикилограммовую тушу ему бы было гораздо сложнее. Шаповалов открыл переднюю дверь, но тут что-то произошло. Из машины мне было не видно, что именно, но Вовчик, странно хрюкнув, отпустил меня так, что мои ноги со стуком выпали из машины на тротуар, а сам почему-то упал на землю.

Шаповалов из проема водительской двери тоже куда-то пропал. Я слышала громкие крики, топот, мат, но не видела ничего, кроме обитой бежевой кожей спинки переднего сиденья. Вылезти из машины или хотя бы втянуть ноги внутрь я тоже не могла.

Неожиданно рывком открылась другая задняя дверь, и прямо перед моим носом оказалось лицо Игоря.

– Жива? – спросил он.

Ни кивнуть, ни что-то сказать у меня не получилось, поэтому я сделала то единственное, что смогла без труда, – заплакала.

– Ну и слава богу, – констатировал Игорь и начал вытаскивать меня из машины.

Я снова оказалась на мужских руках. С высоты мне было видно, что возле шаповаловской машины стоят два невесть откуда взявшихся «уазика» и в один из них заталкивают самого Шаповалова и громко верещащего Вовчика, а кругом бегают люди в форме.

К нам (к Игорю и ко мне) подошел мрачный Таракан.

– Что, добегались, Алиса Михайловна? – спросил он. – А вас ведь, кажется, предупреждали…

Сами понимаете, достойно ответить я не могла.

– В больницу бы ее надо, – обратился Таракан к Игорю. – Нам не уехать, тут еще все закончить надо. «Скорую» вызвать или сами отвезете?

– Отвезу, – отозвался Игорь, а я снова расплакалась.

– Спасибо вам, Игорь Витальевич, кабы не вы, получили бы мы труп этой гражданки.

– Да я тут ни при чем, – улыбнулся Игорь. – Это она сама. Молодчина, догадалась нажать кнопку повторного набора номера. Я как раз из Москвы возвращался. Мне мой человек позвонил, что доставил Алису с семьей в мою квартиру, и я хотел побыстрее оказаться дома.

А тут ее звонок. Я кричу: «Алло-алло», а там голоса какие-то отдаленные и никто не отвечает. Я со второго телефона Илью набрал, он посмотрел, говорит, пропала девушка из квартиры. Я шухер и поднял. Вы тоже молодцы, оперативно сработали.

– Ну. – Таракан польщенно закрутил свой жидкий ус. – Нетрудно было догадаться, что она такси возьмет. Таксистов по рации пробили, один этот адрес и назвал. А остальное было делом техники, тем более что Алиса Михайловна телефончик так и не отключила. Слышно было в первом приближении, о чем они там балакают.

– Ладно, Иван, спасибо за помощь, должен буду. Если что, обращайся. – Игорь пожал Тараканью лапку и понес меня к своему «Лексусу».

В его машине я уснула.

А когда проснулась, вокруг было темно. Надо мной был белый потолок, кругом белые стены, из чего я сделала вывод, что я в больнице. Я подвигала пальцами рук, потом ног. Подтянулась и рывком села на кровати. Тело меня слушалось полностью. Значит, действие введенного мне препарата, слава богу, закончилось.

Услышав, что я зашебуршилась в кровати, ко мне подошел Игорь. Признаться, я не ожидала, что он будет рядом с койкой ждать моего пробуждения.

– Проснулась? – ласково спросил он.

– Да, – ответила я и закрыла лицо ладошками. – Игорь, мне так стыдно. Прости меня, пожалуйста!

– За что? За детективное расследование? Ничего, Алиса, я не сержусь. В конце концов, все женщины любопытны. Зная это, я должен был получше за тобой приглядывать. Я же этого не сделал, наивно полагая, что ты послушаешься моего предупреждения, и вот, чуть тебя не потерял. Так что это ты меня прости.

– Нет, не за это. Я хочу, чтобы ты знал. Когда там, в квартире, Лора сказала, что сейчас придет ее сообщник, я почему-то решила, что это ты. Не сердись, ладно?

– А почему я должен сердиться? Ты ведь меня совсем не знаешь. Представляю, как тебе было страшно в эти минуты! Ты думала, что обратилась за помощью к злодею да еще доверила ему жизнь своего сына…

– Очень страшно, – призналась я. – Но потом, когда я увидела Шаповалова, у меня словно гора с плеч упала. И я почти сразу догадалась, что тебе можно позвонить и ты мне обязательно поможешь.

– Я всегда буду рядом с тобой, Алиса. – Игорь легко прикоснулся губами к моим волосам. – Всегда. До тех пор, пока ты сама будешь этого хотеть. А сейчас одевайся. Поедем домой. Тебя мама с Сережкой ждут.

Глава 18 Все хорошо, что хорошо кончается

Дорогие женщины! Прежде всего вас не должно покидать чувство юмора по отношению к мужчине. И тогда все будет хорошо.

Алла Пугачева

Пару дней я провела дома. Я практически полностью оклемалась. Мешала только легкая слабость, которая никак не хотела проходить. Мама переселилась ко мне и готовила еду. Чуть ли не кормила меня с ложечки. Сережка тоже проявлял заботу и всяческое внимание.

Игорь приезжал каждый день после работы. Он рассказывал, как идет следствие. Шаповалов сидел за решеткой. А вот Лору оставили на свободе. Ей удалось доказать, что она ничего не знала о наркотиках и проституции. Признаться, я не очень-то в это поверила, но от меня в этом вопросе уже ничего не зависело.

По-человечески мне было очень жаль Лору, которая уже второй раз в жизни теряла все, что имела, а ее благодетель оказывался в тюрьме. Ни мама, ни Инка моей жалости не разделяли.

– Чокнутая ты какая-то, – заявила подруга. – Жалеешь эту змею подколодную! Она тебя, поди, не пожалела! Ни когда Петровича отбивала, ни когда тебя уколами кололи. Она еще легко отделалась. Ничего, не пропадет.