Судьбы местного значения

— Лейтенант Андреев!

— Я!

— Ко мне!

Лейтенант вышел из строя, и зашагал к столу.

— Товарищ майор госбезопасности, лейтенант Андреев по вашему приказанию прибыл!

— За личное мужество и отвагу в боях! — громко объявил майор Ильин. — За успешные боевые действия воинских частей и соединений, в результате которых противнику был нанесён значительный урон, лейтенант Андреев Петр Игоревич, награждается орденом Красной звезды!

Ильину передали орден, и он прикрепил его к гимнастерке лейтенанта. Затем вручил удостоверение и коробочку.

— Поздравляю, лейтенант!

— Служу трудовому народу! — выпалил Андреев, радостно сверкая глазами.

Следующим вызвали сержанта Басова. От соседней коробочки зашагал к столу военнослужащий. Награждение повторилось. Сержант направился в строй, но от счастья чуть мимо не прошел.

— Сержант Бесхребетный!

— Я!

— Ко мне!

Хлопок Горохова по плечу, тот сделал шаг вперед и в сторону, а Семен, выйдя из строя, зашагал к столу.

— Товарищ майор госбезопасности, сержант Бесхребетный по вашему приказанию прибыл!

На Семена смотрели с интересом все начальство, особенно старший майор госбезопасности. А спину буравили взгляды всех, кто сейчас стоял в строю. Ильин подмигнул.

— За личное мужество и отвагу в боях! — объявил он. — За успешные боевые действия на фронте и в тылу, в результате которых противнику был нанесён значительный урон, сержант Бесхребетный Семен Михайлович, награждается орденом Красной звезды!

Прикреплять орден, подошел старший майор, а Ильин вручил книжку с коробочкой.

— С наградой, сержант! — пожал руку Судоплатов. — Хорошее дело сделал.

— Служу трудовому народу!

Не успел Семен сделать пары шагов, как Ильин вызвал следующего:

— Сержант Горохов!

Семен принял правее, пропустил Горохова и подмигнул ему. При подходе заметил одобрительный взгляд Крамаренко. Семен встал на место. При развороте заметил, как все косятся на награду, и задумался — где бы водки раздобыть, чтобы обмыть ордена?

Тем временем Михаилу жал руку Судоплатов.

— Лейтенант Денисов!

— Я! — отозвался лейтенант, что стоял справа.

Третий потенциальный орденоносец в группе — порадовался Семен. И похоже, что не только он доволен. Вернулся сияющий Горохов. Орден горел на груди ярче солнца. Семен сделал шаг назад, уступая сержанту место. Вернулся Денисов, а майор Ильин начал зачитывать фамилии:

— Сержант Сорокин! Сержант Караваев! Старшина Брандт!..

Выходили вызванные. Из группы инструкторов вышло четверо сержантов. Получается в группе всего шесть сержантов и все с наградами. Семен хмыкнул и вновь задумался — в чем медали с орденами вечером утопить?

Чтобы награждение не затягивать, всех вызванных, которых оказалось двадцать один человек, выстроили в одну шеренгу. Ильин с заместителем двигался вдоль строя, вручая медаль «За отвагу» и поздравляя. Затем сразу всех поздравил старший майор.

Торжественный марш не отличался от иных, разве что оркестра не было. Возглавляли прохождение инструктора во главе с Крамаренко. Зря все посчитали, что внештатники будут сбиваться с шага. Именно они задали темп и четкость шага. Как они шли! Это просто песня! При прохождении мимо трибуны Семен обратил внимание на лицо начальника тренировочной базы особой группы. Ильин косился на Судоплатова с довольной миной на лице, мол, глянь какие орлы!

Орлы после команды Крамаренко «вольно» дошли до конца плаца и свернули на аллею, где остановились.

— Молодца, мужики! — сказал майор. — Всем показали — как надо маршировать! Орденоносцы, поздравляю с высокими наградами. Вечером сбор, проставляться будете за нарушение устава!*

Лица «отважных» и орденоносцев вытянулись — какое еще нарушение? Но Крамаренко с хитрой миной подмигнул, но по нарушению ничего пояснять не стал, сказал другое:

— Сейчас товарищи инструктора, согласно этого графика, — в руках командира инструкторов волшебным образом появился листок, — распределяемся по учебным группам. Первое отделение сегодня берут, — майор посмотрел в листок, — Лейтенант Андреев, сержант Степаненко, инструктор Гаврилов, сержант Котомин. Ведете курсантов в первый учебный класс.

Трое военных и пожилой мужик отошли в сторону.

— Второе отделение — лейтенант Денисов, сержант Бесхребетный, сержант Мишин, инструктор Пырьев. Второй учебный класс…

Пырьев стоял чуть в раскоряку. Кавалерист? Как он вышагивал, Семен видеть не мог — инструктор слева-сзади был. На лице у него шрам, пересекающий лицо наискось. Семен предположил, что от сабли.

Пока майор распределял инструкторов по группам, многие наблюдали прохождение курсантских коробочек. Как прошли две последующие коробочки инструктора видеть не могли, зато сейчас воочию могли оценить марш остальных учебных групп. Особенно выделялся учебный взвод ПВО. Точнее не совсем ПВО. На построении шепнули — все девчата студентки с математического факультета, пошли служить добровольно. А сотрудники особой группы, узнав специализацию, их перехватили. Вроде как шифровальщицами. Выделить женскому взводу помещение стало проблемно, поэтому решили разгородить казарму, где располагались ПВО-шники. Вот название девчатам и прилипло по ошибке.

Выправка, отмашка, равнение, четко в ногу. Никто этому не удивлялся — почти у каждой золотой значок ГТО. Инструктора, и не только они, невольно залюбовались прохождением девиц в форме.

А при их приближении мужики подтянулись, наливаясь важностью и выпячивая грудь, особенно имеющие награды. Даже Семен расправил плечи и покосился на свой орден.

—… Караваев! Старшина Брандт! — повысил голос майор. — Ваша группа шестая. Глаза не сломайте! Надулись, как аэростаты. Лица попроще сделайте. Распугаете девушек важностью своей!

Инструктора засмеялись, но смотрели на четверку инструкторов уже практически с завистью. Пообщаться с девушками хотелось всем.

Тем временем курсанты выстраивались поперек аллеи. Командиры устремились к инструкторам.

— Командир второй учебной группы лейтенант Яковлев! — представился худой и невысокий парень. Под фуражкой короткая стрижка, почти наголо, но с напрочь седым ёжиком. На груди «За отвагу», полученная очевидно еще на фронте.

— Это к нам, — сказал Денисов, и четверка инструкторов, забрав лейтенанта, направилась к курсантам…

* * *

В этой квартире проживал не иначе, как профессор. Николай Кириллович, застыл перед полками, уставленными рядами книг. Платон, Федон, Аристотель — надписи на корешках еще с ерами и ятями. Привлекла внимание книга с какой-то вязью вместо букв. Попель вытянул фолиант, раскрыл и обнаружил вложенный лист, где убористым почерком было написано «Аль-Фараби — О разум?». Николай Кириллович перелистнул страницы, заметив множество бумажных закладок с пометками, но там была вся та же вязь. Арабского, в отличии от того, кто собирал эту библиотеку, комиссар не знал, пришлось вернуть книгу на место. Скользнув взглядом по корешкам, нашел Канта. Рядом стояли Гегель и Ницше. Естественно на немецком. Попель вытянул труд Ницше и раскрыл, казалось бы, наугад, но выпало на закладку. В глаза сразу бросился текст, подчеркнутый карандашом: