Судебные прецеденты для практикующих юристов

Источник судебной практики: Определение Конституционного Суда РФ от 15.11.2007 № 924-О-О «По жалобе гражданина Козлова Д. Б. на нарушение его конституционных прав п. 13 ч. 4 ст. 47, п. 1 ч. 2 ст. 75, ч. 1 ст. 285 УПК РФ и п. 1 ч. 1 ст. 6 ФЗ „Об оперативно-розыскной деятельности“».

Место публикации: СПС КонсультантПлюс.

1.5. Судебное разбирательство

Основанием для возвращения уголовного дела прокурору служит несоответствие обвинительного заключения требованиям УПК РФ

Действующий УПК РФ недостаточно четко регламентирует основания возвращения уголовного дела прокурору. Для мотивировки соответствующего ходатайства можно использовать хрестоматийный, по нашему мнению, пример из судебной практики.

Правовая позиция Верховного Суда РФ

Предъявив А., В. и О. обвинение в умышленном убийстве М., следователь указал в обвинительном заключении дату совершения этого преступления – 25 декабря 2006 года. Однако это указание носит формальный характер, поскольку никаких данных, которые бы подтверждали, что именно эта дата явилась днем причинения смерти М., в обвинительном заключении не приведено и, следовательно, требование уголовно-процессуального закона об указании в обвинительном заключении обстоятельств совершения преступления, в том числе его времени, а также доказательств, подтверждающих обвинение в этой части, фактически оказалось невыполненным.

Более того, в обвинительном заключении содержатся ссылки на доказательства (детализацию телефонных звонков по телефону, принадлежащему В.; журнал учета мойки автомашин; показания свидетелей; заключение судебно-медицинского эксперта; показания обвиняемого В.), дающие основания для иного вывода о дате причинения смерти М. Это создает неопределенность в сформулированном органами предварительного следствия обвинении, в связи с чем обвинительное заключение следует признать составленным с нарушениями требований УПК РФ, препятствующими постановлению судом на основе данного заключения приговора или вынесению иного решения, отвечающего принципу справедливости.

Поскольку сама по себе эта неопределенность в данном случае не порождает неустранимые сомнения в доказанности факта причинения смерти М. и причастности к совершению этого преступления обвиняемых, она не может расцениваться, вопреки доводам кассационных жалоб, как безусловное основание для прекращения в отношении них уголовного преследования.

Исправление указанного в постановлении суда недостатка обвинительных документов по уголовному делу не предполагает собирание дополнительных доказательств и установление новых фактических обстоятельств, и изменение объема обвинения; органам следствия надлежит лишь, исходя из имеющихся материалов уголовного дела, устранить противоречия при изложении обвинительного заключения. Потребовав от следствия устранения противоречий в обвинительном заключении относительно даты причинения смерти М., суд не вышел за пределы своих полномочий как органа правосудия.

Источник судебной практики: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13.01.2010 № 49-009-180.

Место публикации: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 10.

Суд вправе допрашивать защитника относительно имевших место нарушений УПК РФ, не исследуя при этом информацию об обстоятельствах, которая стала ему известна в связи с его профессиональной деятельностью

Существует прочный стереотип о невозможности допроса защитника кем бы то ни было и о каких бы то ни было обстоятельствах. Он связан с существованием адвокатской тайны, установленной в интересах клиента. Однако, безусловно, клиент не должен быть ущемлен в своем праве на допрос защитника, располагающего информацией о нарушении прав подзащитного.

Правовая позиция Верховного Суда РФ

Как следует из материалов уголовного дела, в ходе судебного заседания стороной защиты было заявлено ходатайство о вызове и допросе в качестве свидетеля заключившего соглашение с родственниками подсудимого Ф. адвоката С., которого следственные органы, несмотря на ордер, при предъявлении Ф. обвинения не допустили к участию в этом следственном действии.

Суд при отсутствии возражений со стороны других участников процесса удовлетворил это ходатайство и допросил по указанному обстоятельству С., который подтвердил факт нарушения права Ф. на защиту во время предъявления обвинения.

В силу предписаний УПК РФ и ФЗ от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» деятельность адвоката предполагает защиту прав и законных интересов доверителя, в том числе от возможных нарушений закона со стороны органов дознания и предварительного следствия.

С этой целью адвокат присутствует при предъявлении обвинения его доверителю. Выявленные же им при этом нарушения норм уголовно-процессуального закона должны быть в интересах доверителя доведены до сведения соответствующих должностных лиц и суда, то есть такие сведения не могут рассматриваться как адвокатская тайна.

Таким образом, суд вправе, вопреки мнению государственного обвинителя, задавать адвокату вопросы относительно имевших место нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом информацию, конфиденциально доведенную лицом до сведения адвоката, а также иную информацию об обстоятельствах, которая стала ему известна в связи с его профессиональной деятельностью.

Этот вывод корреспондирует с правовой позицией, сформулированной Конституционным Судом РФ в определении от 16 июля 2009 года № 970-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гаврилова Александра Михайловича на нарушение его конституционных прав пунктом 3 части третьей статьи 56 УПК РФ».

Источник судебной практики: Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ от 16 февраля 2012 года № 205-О12-2.

Место публикации: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 8.

Подсудимый вправе допрашивать свидетелей, показывающих против него

В повседневной практике суды нередко прибегают к незаконному оглашению показаний неявившихся свидетелей и потерпевших на основе расширительного толкования закона. Однако это недопустимо, поскольку нарушает право защиты на непосредственное исследование доказательств обвинения.

Например, Верховным Судом РФ было признано незаконным отнесение нахождения свидетеля в местах лишения свободы к «иным чрезвычайным обстоятельствам, препятствующим явке в суд» (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 05.2013 № 26-О12–6 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 6). Аналогичная позиция высказана применительно к незаконному оглашению показаний свидетеля, находящегося на лечении (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 18 июня 2013 года № 22-АПУ13–1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2). При этом в одном из последних опубликованных решений отмечено на неиспользованные судом возможности видеоконференцсвязи (Постановление Президиума Ставропольского краевого суда от 16.01.2017 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. № 8).

Самое главное условие для оглашения показания свидетелей состоит в том, что обвиняемому должна была быть предоставлена возможность их оспорить в ходе очной ставки, причем проведенной обязательно с участием защитника.

Правовая позиция Европейского Суда по правам человека

Европейский суд ранее подчеркивал значение стадии предварительного следствия для подготовки уголовного разбирательства. (…) В то же время обвиняемый часто оказывается в особенно уязвимом положении на этой стадии (…), поскольку (…) законодательство имеет тенденцию ко все большему усложнению, особенно в части сбора и использования доказательств. В большинстве случаев эта особая уязвимость может быть надлежащим образом компенсирована только помощью адвоката. (…) Таким образом, нет оснований полагать, что в отсутствие правовой помощи заявитель мог понимать процедуру очной ставки и эффективно осуществлять свое право на допрос «свидетеля». (…) Кроме того, Европейский суд отмечает, что очная ставка проводилась следователем, который не отвечал требованиям независимости и беспристрастности и обладал широкими дискреционными полномочиями по снятию вопросов во время очной ставки. (…) С учетом вышеизложенного в настоящем деле процедура очной ставки не являлась адекватной заменой допроса сообвиняемого в открытом судебном заседании.