Суета сует
Шрифт:
Тут к такси подбежал мужчина:
– На Казанский вокзал, срочно!
Вася быстро сел в машину и на прощание крикнул Марине Петровне:
– А в наших с вами отношениях наметился явный прогресс!
– В чем ты нашел прогресс? – возмутилась Марина Петровна.
– В том, что вы стали говорить мне «ты»! – сообщил Вася и уехал.
Марина Петровна задумчиво смотрела ему вслед.
А когда Марина Петровна, ошеломленная событиями, добралась наконец до своего загса, то у входа ей загородил дорогу… Борис Иванович.
–
– Пусти, дай пройти!
– Нет! – Борис Иванович был неожиданно решителен. – Не пущу!
– Меня ждут посетители!
– Обождут, ничего им не сделается! Ты мне можешь сказать, что это все значит? Мы прожили с тобой двадцать лет!
– Девятнадцать!
– Мне надоели твои уточнения, и стоило мне от тебя уйти, как ты… сколько прошло времени, месяц?
– Больше!
– Ты… вроде порядочная женщина, а заводишь себе верзилу с мышцами? Это отвратительно!
– Ты зря, Володя симпатичный. Он не замухрышка, как некоторые. Он честный, сильный, он прямодушный!
– А ты… ты… распущенная… Ты беспутная…
И тогда Марина Петровна принялась хохотать. Ее буквально трясло от хохота.
– Перестань! – нервничал Борис Иванович. – На нас смотрят!
– Значит, ты… закатываешь мне сцену ревности?
– Это не сцена ревности!
– Нет, типичная сцена ревности! Ты ушел к другой, а прибегаешь меня ревновать!
– Я не ревную!
– Нет, ревнуешь!.. – И тут Марина Петровна вдруг перестала смеяться, стала серьезной и сказала тихо, очень тихо: – Ой, Борька, ты меня любишь!
– Нет, не люблю! – снова заспорил Борис Иванович.
– Любишь!
– Нет!
– Нет?
– Да!
– Значит, да?
– Да, что не люблю! Я забочусь о дочери, а ты подаешь ей дурной пример!
– Я тебе даю развод, без суда! Пошли! – неожиданно предложила Марина Петровна.
– Пошли! – согласился Борис Иванович. – Только у меня нет с собой заявления!
– Новое написать – пара пустяков!
– А паспорт нужен?
– Нужен!
– А у меня нет с собой паспорта!
– Просто ты уже не хочешь со мной разводиться!
– Нет, хочу! Я принесу паспорт и заявление! – И Борис Иванович зашагал по улице.
Вечером, когда Марина Петровна вернулась домой, Наташа поспешно вышла ей навстречу:
– Мама, я должна тебе что-то сказать…
– Все, что ты скажешь, я знаю заранее. Зато я тебе расскажу! – В голосе Марины Петровны звенела счастливая гордость. – Сегодня твой отец закатил мне сцену ревности! Я думаю, он бы меня прибил, но на улице было слишком много прохожих!
– Мама, наш папа – прошедший этап, а я тебе должна сообщить…
– И прошедший и, быть может, будущий! Он готов был меня растерзать, он меня любит!
И только сейчас Наташа очнулась.
– И ты его пустишь обратно?
– Конечно, я с ним прожила двадцать лет.
– Девятнадцать!
– С годами люди в ком-то нуждаются. Подожди. –
Марина Петровна решительно предупредила попытку дочери заговорить. – Да, я знаю его недостатки, но, сложенные вместе, они превращаются в достоинства.– А ты уверена, – язвительно спросила Наташа, – что он снова не сбежит к толстухе?
– Знаешь, как говорится, хорошо там, где нас нет, а он побывал там, где нас нет, и понимает теперь, что лучше там, где мы есть! Суета сует…
Раздался звонок. Наташа посмотрела на мать.
– Наверное, Вася! – беспечно сказала Марина Петровна.
– Откуда ты знаешь?
– И знаю, и догадываюсь!
– Мама, – тихонько призналась Наташа, – возможно, даже очень возможно, что я его люблю!
– Ну, это уж черт знает что! – мгновенно вспыхнула Марина Петровна. – У меня, вероятнее всего… нет, почти наверняка, восстанавливается личное счастье, а ты вот так по голове – бесчеловечно, без подготовки, без обработки – бах – люблю!
– Мама… ты не волнуйся, ты мне лучше посоветуй, что делать?
– Что делать? – Марина Петровна на секунду задумалась. – Во всяком случае, не держать его на лестнице, а впустить в дом!
Она сама открыла дверь и… замерла от удивления.
За дверью из-за груды чемоданов, коробок, пакетов улыбались Серафима Ильинична и Яков Андреевич.
– Здрасьте, родственнички! – почти пропел Яков Андреевич. Обнял оторопевшую Марину Петровну и расцеловал в обе щеки. – Здравствуй, доченька. – Он проделал то же самое с окаменевшей Наташей.
– Здрасьте, родные. – Теперь полезла целоваться Серафима Ильинична. – Яша, тащи вещи в квартиру! Где Вася? Пусть поможет!
– Васи нет! – сухо сообщила Наташа.
– Ничего, обождем! – Яков Андреевич уже перетаскивал чемоданы. – Нам торопиться некуда, мы недели на две, не больше!
– На две недели! – эхом отозвалась Марина Петровна. – И главное вовремя!
– А где Вася-то? – спросила Серафима Ильинична.
– Наверное, на работе! – ответила Наташа. – Или у себя в общежитии!
Стало тихо, Яков Андреевич взялся за чемодан.
– Поехали обратно на вокзал! – Серафима Ильинична взялась за другой чемодан.
– Поставьте ваши чемоданы! – неожиданно громко потребовала Марина Петровна. – Наташа обрадовалась! Поглядите на нее – видите, какая она счастливая!
Серафима Ильинична и Яков Андреевич как по команде поставили чемоданы и поглядели на мрачную Наташу.
– Она не улыбается, – продолжала Марина Петровна, – потому что взволнованна, а то, что молчит, – влияние Васи, он всегда молчит!
– Это верно… – осторожно поддержал Яков Андреевич.
– Пока они не расписаны, Вася не может здесь жить, я этого не допустила. Все должно быть по правилам! Вы согласны?
– Я согласна! – осторожно сказала Серафима Ильинична.
– И я тоже! Согласен! – поддержал Яков Андреевич.
– Наташа, пригласи ужинать! – попросила Марина Петровна.
– Мама, – Наташа наконец-то улыбнулась, – последнее время ты меня постоянно изумляешь. Гости, пожалуйста, ужинать!