Суета вокруг глобуса

– А сверхновая?

– Вот погасим и в путь...

***

Кавказцы не явились. Их ждали в течение получаса, затем приехал разведчик дружественного "Северного ордена", засевший в кафе-мороженом на "Трех Углах" и доложил, что "ихний лазунчик приехал, понял, что байкеры в перевесе, и они снялись". "Вольные псы" посожалели и тоже разошлись.

Максим и Роман, как всегда, пошли в "Манго".

Они выпили по пиву, Максим, как обычно, молниеносно захмелел.

– Ты все собирался дорассказать, как тебя принимали, - напомнил Роман.

Из подсобного помещения, облизываясь, вышел большой рыжий кот и тяжело запрыгнул на подоконник неподалеку от их стола. .

– Короче, не хотели меня брать. Неделю я с вами покатался, потом этот говорит, - ты, мол, какой- то мутный чел. Вроде у тебя две - Максим выставил два пальца, - Две личины в одном. - Заворачиваешь, как очкастый ботан, а накачан, как Ван Дизель.

– Кто это сказал?
– лениво спросил Роман, зная ответ.

– Ремень, и этот еще -вице. Кто...?
– Максим отпил, а не отхлебнул, глоток пива, как из бокала вина.
– Кто, говорит, твой поручитель? Тут О"Крошка перчатку поднимает, я, конечно, не знал и не ведал тогда, что это та самая, то есть она для меня просто симпатичной девчонкой была, ну и сейчас, конечно...

– Спортсменка, комсомолка..

– Что? Какая комсомолка? Что ты опять смотришь зверем? Я, наоборот, тебя все время в пример...

...Она говорила Роману, что у нее в крови течет четвертушка ирландской крови, но была она русской красавицей с долей азиатинки, однако все же с ирландским чувством юмора и постоянной готовностью дать в глаз, защищая честь и достоинство.

– Так что теперь я уже не бесправный "суппорт", а "проспект", честь имею кланяться. Максим щелкнул пятками под столом, сделал неуклюжий жест, означавший взмах шляпой с перьями и опрокинул солонку. Кот на полке громко мявкнул.

– Семё-ё-н Семеныч!, - с досадой воскликнул Роман. - Семен Семенович? - заозирался Палатенко.

– Неважно, - пробормотал Роман, стирая со стола серую мокрую соль салфеткой. - Пословица такая есть. У мурманских байкеров.

– А-а. Максим обмакнул в соль два пальца и вдруг потер ими левое плечо. - Это правильно, - похвалил его Привалов. - А то несчастье будет. У тебя платок есть?

Палатенко отвернулся и полез в свой рюкзак, Роман выудил из нагрудного кармана "косухи" ампулу и бросил ее в бокал пива друга. К столику подошла О"Крошка.

***

Мемуар Александра Привалова

...И в который раз все бы сошло профессору Выбегалло с рук, но пострадавший Г. Проницательный ухаживал за дочерью Саваофа Бааловича Одина, студенткой МИРХа Астартой, которая отвечала ему взаимностью. Почувствовав неладное, она попросила отца трансгрессировать ее в Томск, тот отказался, так как оставил магию много тысячелетий назад. Астарта Саваофовна добиралась четверо суток на перекладных, не спала и не ела, залилась слезами при виде загипсованного жениха и пожаловалась Саваофу Бааловичу. Заведующий отделом ТО НИИЧАВО воспылал гневом. Сотрудники наблюдали, как он быстрым шагом следовал по коридору, гномы и домовые прятались в стены и потолки. Саваоф Баалович зашел в кабинет Амвросия Амбруазовича со словами, - Уважаемый профессор, когда -то меня называли Баал- Зебул! После этого дверь кабинета захлопнулась и оттуда раздался грохот падающей мебели, а также характерные звуки, как будто кто- то шлепал мухобойкой по стенам.

После этого Амвросий Амбруазович исчез на три дня, Стеллочка моя отмалчивалась, только однажды спросила, где можно купить средство от пауков.

Позже профессор появился на ученом совете, его пропесочили, чуть не выгнали , потом оставили со строгим выговором. На совете он вел себя странно, был непривычно подавлен, часто гладил ладонями спину и с опаской осматривал верхние темные, в паутине, углы зала заседания.

Минул почти год, но профессору не простили его разбудителя. Все его инновации рубились на корню.

Вот поэтому он и шел на демонстрации седьмого ноября мрачный и обиженный. Было слякотно и тепло, из динамиков раздавалась бравурная музыка, дети сжимали в ладошках шары и флажки, мужики отлучались во дворы, чтобы появиться еще более политически подкованными. Я вообще любил демонстрации, особенно Первомайскую, но ноябрьская тоже ничего. Помню, в какой то год холод был страшенный, мы с Володей Почкиным забежали в ближайший подъезд погреться, вышла пожилая женщина, пригласила нас в квартиру и налила по стопочке. Я еще тогда поразился - над диваном висела старинная гравюра, на которой птица с большим клювом кормила свой плотью птенцов.

***

– Здорово, бандидос, - О"Крошка плюхнулась на стул и примостила на соседнем охапку пакетов из бутиков.

– Привет, О'Крошечка, - обрадовался Роман.

– Здравствуйте, Светлана, - чопорно поздоровался Палатенко.

– Ишь, как заговорил, - обратилась девушка к Роману. - То есть я не тупая уже скво, да? Ромчик, сколько он выпил?

– Я так не говорил, - Максим истово покачал головой, его блестящие волосы цвета вороньего крыла заколыхались.
– Я не сказал "тупая", Ромыч, не слушай ее. И не про тебя я говорил, а про женщин в общем, так сказать. То есть, в смысле не все, а есть даже...

– Ладно, проехали. Демосфен. Прощаю на этот раз. Подошла официантка, Светлана попросила безалкогольного, которого не оказалось.

– Макс, можно?, - не дождавшись разрешения, она взяла его бокал с пивом и начала пить. Роман задумчиво наблюдал за ней, выпятив челюсть.

– Уф! Это гуд, - Светлана отдышалась и отставила бокал.
– Жара.

– О'Крошечка, что купила?
– поинтересовался Максим. Света посмотрела него и начала перечислять: - Топик офигительный, туфли суперские ..

– Ладно, хватит. Светка, он шутит.

– Ничего я не шучу. Я хочу узнать, на какую чепуху тратят женщины свои деньги.

– Ты опять начинаешь?

– Послушайте! Максим сел поудобнее, положил руки на стол. Вот зачем вам десять этих ваших "топиков"? Пять пар туфель! Ну купила на зиму одни мокасины, на лето сандалии. И мех носите, животных...

– Во-первых, на свои пью. И это все по распродаже. Максим усмехнулся. - Распродажа ваша. Вы - рабы, то есть мы все...

– Рабы немы, - сказал Роман.

– Нет, именно мы ! А кто же мы?
– Максим развел руками.
– Рабы и есть. Докажу на восьми пунктах. Вот смотрите. Нумеро айнс! Оба друга обернулись к девушке. С ней происходили странные метаморфозы. Ее миловидное лицо покраснело, зрачки расширились, движения стали размашистыми.

– Не помешаю?
– раздался голос над их головами. Возле столика стоял человек с кружкой пива. Он был огромного роста, спортивного телосложения, с жестким непривлекательным лицом. Роман взглянул на него исподлобья.