Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Ключевой фразой в его заявлении были слова: „Если даже кто-то имел иллюзии относительно возможной эволюции к лучшему в политике нынешней администрации США, то сейчас они окончательно рассеялись". Упор был сделан на слове „окончательно".

Заявление Андропова было одобрено на заседании Политбюро и фактически означало коллективный пессимистический вывод советского руководства о том, что договориться с Рейганом невозможно.

1 октября на одном из приемов Киссинджер рассказал мне, что его приглашали в Белый дом для консультаций по поводу последнего выступления Андропова, в котором впервые прозвучали конфронтационные тона. Особое внимание в Белом доме обратили на фразу Андропова о развеянных окончательно иллюзиях в отношении администрации.

Киссинджер сказал, что он посоветовал, чтобы Рейган в своих публичных заявлениях проявлял максимум сдержанности в отношении выступления советского руководителя и вообще понизил антисоветскую тональность своих частых выступлений, если президент не хочет дальнейшего серьезного ухудшения отношений с Москвой. Я сказал в Белом доме, основываясь на своем опыте, заметил Киссинджер, что СССР, подобно тяжелому маховику, обычно медленно раскручивается, но если раскрутится, то его трудно остановить.

12 октября состоялся еще один неофициальный разговор с Инглбергером один на один. Он сказал, что в Белом доме довольно бурно обсуждали заявление Андропова. Оно вызвало определенные эмоции, но, как всегда, без какого-либо критического осмысления действий самой американской стороны. Основной вывод, к которому пришли в администрации, включая самого президента: малообещающие перспективы в области советско-американских отношений, которые обрекаются на длительное похолодание без особых надежд на договоренности.

В целом сложилась парадоксальная ситуация в наших отношениях: столько нерешенных и спорных вопросов, и в то же время Москве и Вашингтону вроде практически было не о чем разговаривать, настолько очевидны противоположные позиции сторон.

Москва прекращает переговоры по ядерным средствам в Европе

Продолжавшийся глухой тупик на переговорах с США по ограничению ядерных вооружений в Европе и практические шаги Вашингтона по размещению своих ядерных ракет на Европейском континенте поставили перед Москвой серьезный вопрос: что делать дальше? Продолжать переговоры, которые могли создать у общественности ложное впечатление, будто договоренность достижима, или прекратить их, обвинив Вашингтон в нежелании договариваться и в стремлении обязательно ввезти в Европу свое новое ядерное оружие?

Короче, осенью 1983 года советское руководство и лично Андропов оказались перед нелегким выбором, поскольку расчет Советского Союза путем переговоров и политического нажима заблокировать размещение американских ядерных ракет в Европе оказался несостоятельным.

Размещение ядерных ракет становилось реальностью, оно прямо отвечало стратегическим интересам США в ущерб СССР.

Нечего и говорить, какие чувства Рейган вызывал в Москве.

Интервенция США в Гренаде в октябре лишь укрепила в Кремле убеждение „в авантюрном подходе" Рейгана к вопросам внешней политики. Советское руководство пришло к принципиальному заключению: с президентом Рейганом нельзя договориться. Поэтому при принятии важного решения о прекращении переговоров сыграли немалую роль именно антирейгановские эмоции, а не трезвый расчет.

После острых дискуссий Политбюро решило осуществить угрозу, с которой давно выступала советская сторона: прекратить переговоры. Одновременно развернуть крупную пропагандистскую кампанию в Европе в поддержку тезиса о том, что размещение американских ракет увеличивает угрозу ядерной войны для всей Европы.

В заявлении Андропова, опубликованном 24 ноября, говорилось, что Советский Союз не может закрывать глаза на то, что Вашингтоном объявлен „крестовый поход" против социализма как общественной системы. Похоже, что, размещая в Европе „Першинг-2" и крылатые ракеты, правительства ряда стран НАТО хотели бы подвести под эту авантюрную политику конкретную ракетно-ядерную базу. Андропов объявил, что советское руководство приняло следующие решения: „Первое. Поскольку США своими действиями сорвали возможность достижения взаимоприемлемой договоренности, Советский Союз считает невозможным свое дальнейшее участие в этих переговорах. Второе. Отменяется мораторий на развертывание советских ядерных средств средней дальности в европейской части СССР. В-третьих, ускоряются подготовительные работы на территори ГДР и ЧССР, с согласия их правительств, по размещению там оперативно-тактических ракет повышенной дальности. Четвертое. Поскольку путем размещения своих ракет в Европе США повышают ядерную угрозу для СССР, соответствующие советские средства будут развертываться с учетом этого обстоятельства в океанских районах и морях".

В заявлении подчеркивалось, что все это будет делаться для того, чтобы военное равновесие не нарушалось. Если США и другие страны НАТО проявят готовность вернуться к положению, существовавшему до начала размещения в Европе американских ракет средней дальности, Советский Союз будет готов также сделать это.

Заявление Андропова было, по существу, признанием провала попыток советского руководства остановить размещение американских ядерных ракет в Европе в ответ на появление там советских ракет „СС-20".

Такой демонстративный шаг, хотя и давал какую-то разрядку эмоциям в Москве, не мог, конечно, остановить Рейгана. В ответ он заявил, что сожалеет о решении СССР уйти с нынешнего раунда переговоров в Женеве и надеется, что Советский Союз вернется за стол переговоров об ограничении ядерных вооружений в Европе.

8 декабря в Женеве было объявлено еще об одном решении советской стороны: не назначать даты возобновления следующего раунда переговоров по ограничению и сокращению стратегических вооружений. Советские представители обвинили США в том, что Вашингтон добивается на этих переговорах „более чем двойного превосходства" над СССР по числу стратегических боезарядов и хочет, кроме того, сломать саму структуру советских стратегических сил.

В целом, советские решения об уходе с переговоров были эмоциональными акциями, которые нанесли нам немалый политический и пропагандистский ущерб. Этот просчет пришлось через год исправлять. Рейгану же мы невольно подыграли: его вполне устраивала возникшая ситуация, поскольку он добивался ядерного вооружения, а не разоружения. 9 декабря Рейган подписал законопроект о военных ассигнованиях на 1984 фин. год. Общий потолок военных расходов -280 млрд. долларов. На 1985 фин. год он решил запросить от 305 до 320 млрд. долларов.

Политбюро дает наказ Громыко

В конце декабря я сообщил Иглбергеру о согласии Громыко на встречу с Шульцем в Стокгольме во время конференции по мерам укрепления доверия, безопасности и разоружению в Европе. Встреча была назначена на 18 января.

30 декабря состоялось заседание Политбюро, на котором после продолжительной дискуссии были утверждены директивы для Громыко в связи с предстоящей встречей с госсекретарем США. Они представляют определенный интерес с точки зрения понимания взглядов и оценок тогдашнего советского руководства в том, что касается отношений с администрацией Рейгана.

В директивах, в частности, указывалось:

1. При обсуждении общих вопросов советско-американских отношений охарактеризовать внешнеполитический курс администрации Рейгана как пронизанный духом милитаризма и агрессивности, стремлением к обладанию доминирующими позициями в мире, откровенным пренебрежением к законным интересам, строю и образу жизни других народов. Именно эта политика является источником растущей международной напряженности. Из практических действий США, которые все больше сводятся к использованию грубой силы и угроз, к попыткам решать сложные мировые проблемы на путях разжигания шовинизма, военной истерии, организации „крестового похода" против социализма, нельзя не сделать вывод, что американское руководство не хочет поддерживать нормальные отношения между нашими двумя странами. Это подтверждается и искусственно нагнетаемой в США враждебной в отношении СССР атмосферы, когда не только пресса, но и высокопоставленные деятели администрации не останавливаются перед оскорбительными выпадами в адрес советского народа, советской политики, советского руководства.