Суккуб

Я была рада, что Анька спит одна. Я засыпала с фракталами под веками. Я засыпала с взрывающимся желудком. Я засыпала с запором. А просыпалась с поносом.

А так же без рук. Иногда.

Я поднималась и на меня, как на будильник смотрела Анька. И начинался новый, совершенно обычный день. И хотелось лечь и умереть. Но сейчас нельзя: сессия.

И когда я встала посреди заполненной библиотеки, показалось, что все же стоило умереть с утра. Потому что у меня была работа, которую я не могла сделать пока у них… У НИХ не кончится гребаная сессия. Кажется, они спят тут… Два раза в год.

Пойду в Интернет-кафе. Что делать? Никакие деньги не стоят того, чтобы сесть в лужу и перестать их получать…

Я постаралась не хлопнуть дверью. Не потому, что не хотела мешать. А потому что осознавала, что бешусь из-за «этих дней», а не из-за работы.

– Лида!

Я уже шла к автобусной остановке.

– Лида! – скрежет за спиной.

Я обернулась.

Ты знаешь мое имя? Ты хочешь что-то сказать? Ты догнал от библиотеки? Я смотрела на подходящего парня, одного из сотен студентов. Того, кого мы выбрали быть уродом.

– У меня есть комп, если очень нужно.

Я смотрела на него и чувствовала, как оплывает мое лицо. Как стекает вниз челюсть. Я отчетливо чувствовало, как лицо вытягивается.

– Ты только что позвал меня к себе домой?

Я отступила на шаг. Он стоял, как в прошлый раз, в двух метрах. Но теперь на лице чудилось его дыхание, а кроссовки его наступили мне на пальцы. Один шаг не помог. Он все еще был слишком близко.

– Да.

Это всех бесило. Если ему задавали конкретный вопрос, он давал конкретный ответ. Ему никогда не приходилось оправдываться. Если кто-то ждал оправданий, как тот бугай с потока, Урод просто молчал. Это бесило всех. И меня это тоже бесило.

Я окинула взглядом зеленые лужайки и усмехнулась. Как-то некомфортно было получить от него предложение о помощи. Казалось, что он должен исчезнуть. Испариться. Дематериализоваться. Но Урод стоял в трех метрах от меня и исчезать не собирался.

– Мне нужно часа два-три. Я собиралась пойти в Интернет-кафе…

Он мог предложить это, лишь понимая, что мне очень-очень жалко денег на Интернет-кафе. Даже не так. Он мог предложить это, лишь понимая, что для меня это – деньги. Нет. Он мог предложить это, лишь, понимая. Точка.

Он продолжал молчать, игнорируя мои объяснения и, вероятно, ожидая конкретики.

– Ты просто так это предложил? Я не слышала, чтобы когда-нибудь ты кому-нибудь что-нибудь предлагал. И у тебя свой прайс. Я знаю.

– Просто так.

Он пошел мимо меня, не дождавшись ответа. Я осмотрелась по сторонам. Если бы рядом были знакомые, я бы подумала. Но знакомых не было.

Просто так.

Разве бывает что-то просто так?

Я старалась не приближаться к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Сначала в автобусе. Потом в метро.

Он жил рядом с метро. Всего пять минут ходьбы. На одиннадцатом этаже. Налево от лифта. Налево во внутреннем тамбуре. Квартира 221.

Я скинула туфли и поставила сумку на деревянную лавочку с низкой, сантиметров пятнадцать, спинкой. Достала флешку и осмотрелась. На улице сияло солнце. Урод не включал свет. Когда я сжала в ладони флешку, пошел по коридору. Тут было две комнаты и широкий, почти квадратный коридор. Урод молчал. Остановившись в комнате, кивнул на компьютер на коричневом столике. Я прошла и села. Комп был включен.

На экране – десятки фраз, стихов, фигур и лиц. Столько не может поместиться на экране 17’’, но оно там. Сзади, спереди, переплетаясь. Я смотрю и читаю. Замерев. Глупо.

Что такое

хорошо

и что такое

плохо?

Сзади этого лежит на боку:

Мною опять славословятся

мужчины, залёжанные, как больница,

и женщины, истрепанные, как пословица.

Я вижу лица сквозь фразы. Какие-то даты, цифры – не банальные, не знакомые – вдалеке. Это все тут. Просто картинка. Живая. Объемная. Не понятно, только, зачем…

Я потянулась к системнику, вставила флешку. Когда он оказался рядом, закрыла глаза, тихонько отодвигаясь на колесиках кресла. Только не смотреть на него…

Проверив флешку на вирусы, он ушел.

Исчез.

Испарился.

Дематериализоваться.

Как я и хотела.

4.

– Тебя вчера видели с Уродом. На улице у остановки.

Я ударилась затылком о чугунный столб остановки и закрыла глаза. Потом еще раз. Черт…

– Кто видел?

– Не знаю. Макс сказал, что вы поболтали и вместе ушли. А кто ему сказал, я не знаю.

Я открыла глаза и посмотрела на Аньку. Она курила. Я вдыхала ее дым. Ее пошлый ментол и старомодный никотин. Черт…

Я ухватила зубами заусенец. Перегрызла клыками. Посмотрела. Подцепила ногтями.

– Не расскажешь? Интересно же!

Из-под заусенца показалась капелька крови. Сразу большая. Будто ждала, томилась до времени, когда станет возможным пролиться. Я засунула палец в рот и посмотрела на Аньку. Все мы стареем и кровоточим.

– Нечего рассказывать. Мы не вместе ушли. Я поехала в Интернет-кафе, а он куда-то еще.

Потом мы сидели на наших кроватях и читали, выписывали, читали, выписывали… Новая брошюра, новая книга, новый автор… читали, выписывали. Когда пришел Макс, я стояла на карачках над всей этой макулатурой и тянула спину. То есть, заходя, он видел мой зад, направленный аккурат на входящего. Наверно это и заставило его рассмеяться. Анька зубрила философию. До того как он вошел.

Она посмотрела молящим взглядом. «Смойся, пожалуйста» – говорил этот взгляд.

Надев кофту и туфли, захватив лекции, я вышла. В общем-то, им было все равно. Они уже не видели меня. Где-нибудь посижу на улице.

На улице тепло и тихо. На территории полно народу. Лавки заняты. Низкое солнце за розовыми рваными облаками. Еще светло, но уже вечер. Внизу живота тянет. Хочется сесть.

Я искала глазами знакомые лица. Зацепиться за кого-нибудь и провести эти пару часов в компании. В сумке на плече сложены лекции, но здесь и сейчас, в тихом финиширующем дне, хотелось легкости в мыслях. Дать отдохнуть голове. Просто, отдохнуть.

– Привет, Лидок! – прошли мимо две сокурсницы.

Кисло улыбнувшись, я кивнула в ответ. Пошла вперед, чтобы не стоять на месте. Беспризорщина какая-то…