Суккуб
Шрифт:
– Все сдал?
– Да. Ты закончила?
– Да. Спасибо. Я согласилась прежде, чем сообразила…
Он поднял взгляд от кроссовок:
– Ты ела?
– Нет.
Воспитанием я, конечно, не отличалась. Но чтобы хозяйничать в чужом доме…
– Составишь компанию? – это прозвучало не совсем как вопрос. То, что я вообще могла переваривать пищу, было уже достижением. В этот раз я довела свой желудок до какого-то совсем неожиданного состояния. Я обернулась, в кислотной вспышке наигранной неприязни вспоминая, где и с кем нахожусь.
Надев туфли, тихо открыла дверь и ушла.
Про
– Как желудок? – спросила Анька.
Я взглянула на пачку геркулеса на подоконнике и подумала, что пора завязывать с ним. Иначе нечаянно вылечу.
– Нормально.
– Тебе не скучно? Так же рехнуться можно…
– В смысле?
– Может, поедешь с нами?
– Я не морж…
– Я тоже, – засмеялась она. – Такая жара. Макс говорит, вода уже прогрелась. Если вдарить и…
– Не поеду. У меня сессия, – повторила я в который раз.
– Зубрила… Меня от тебя в сон клонит.
Я промолчала, откладывая тетрадь и вытягиваясь на кровати. Меня тоже от себя в сон клонит. Но так безопаснее.
– Ну что, собрались? – Макс зашел, стукнув в дверь два раза.
Я закинула руки под голову.
– Ты же сказал в три! – вскочила Анька и полезла искать купальник.
– А ща сколько?
– Блин…
– А ты что разлеглась? – перевел Макс взгляд на меня. – Собирайся. Хватит тухнуть, – он откинулся на дверь за спиной. Я думала о двух словарях, забытых у Урода. – Леха поедет, Олег поедет, Галка поедет, даже Моня поедет.
– Как соблазнительно. Невозможно отказаться. Именно эти рожи я не вижу каждый день.
Он хотел что-то сказать, но осекся. Отвернулся к Аньке. Через несколько минут она была готова. Махнув на меня рукой, они ушли.
Снять деньги и позвонить бабушке… Поднявшись со старческим кряхтением, я потянулась. Когда ничего не болит, такая приятная легкость во всем теле образуется. Сразу хочется пошалить. Как когда-то в школе.
Они вернулись около десяти. Но меня так сморило от выпитого на жаре пива, что я уже засыпала. Они привыкли ко мне. Я привыкла к ним. Если к этому вообще можно привыкнуть…
В общем-то, я на самом деле засыпала, прижимая одну ладонь к животу, а вторую к подушке на голове: в соседних комнатах спать и не планировали.
Проснулась же от навалившейся тяжести. Сначала показалось, что это сон. За окном зависла ночь, а в общаге – тишина. Голову ломило лёгонькое похмелье. Но сильнее него на рот давила чья-то ладонь. А на тело – чье-то тело. Тяжесть, не позволяющая нормально вдохнуть. Я хотела закричать, но слишком ясно увидела, что это Макс.
Пытаясь вынуть из-под него руки, я скосила взгляд в сторону Анькиной постели. Знает ли Макс, что она просыпается от любого шороха с моей стороны? Она не заслуживает такой подставы. Только не она. И только не со мной…
Зажмурившись, я прокляла все на свете. Это никогда не закончится. Я такая, какая есть. И я не могу остановить их всех, не используя вторую сторону медали.
Лишь бы она не открыла глаз и не увидела, как он поднимается. Для нее были лишь его слова.
– Все нормально? – спросил он.
– Да, – ответила я.
– Дурной сон? – такой заботливый шепот. Дорога в театральное…
– Нет, ногу свело.
– Отпустило?
Может, Аньку разбудить?– Не надо. Иди спать…
Скрипнув моей кроватью на прощание, он поднялся и залез к Аньке. Остаток ночи я не сомкнула глаз.
– Что-то ты заспалась сегодня, – перефразировала «доброе утро» Анька, когда я поднялась, потирая глаза. За окном светило солнце. Анька сидела, зарывшись в литературное редактирование.
– Ночью ногу свело. Потом долго не могла уснуть.
Одевшись, я пошла умываться. Когда вернулась в комнату, Анька ревела. Удивленно наблюдая за ней, я повесила полотенце.
– Что случилось? – села на ее кровать, сжала прохладную ладошку. Тыльной стороной второй руки она размазывала слезы, а внутренней – сопли. – Анька, что случилось?
– Я бы проснулась! Издай ты хоть писк, я бы проснулась…
– И?
– Скажи мне правду. Скажи!
– Анька, я не понимаю. В чем дело? – придвинулась я ближе, обегая взглядом комнату в поисках чего-нибудь походящего на салфетку.
– Он пристает к тебе? – вскинулась она, резко перестав плакать. – Макс пристает к тебе?
– Что за бред? – я и глазом не моргнула.
– Я же люблю его. Очень люблю. Скажи мне… Скажи…
– Не выдумывай. Сколько ты вчера «поддала»? Я сама от своего крика проснулась… С чего тебе, вообще, это в голову пришло?
Анька открыла и закрыла рот. Отвела взгляд. Я удивленно вскинула брови, отползая. Лучше молчи.
Она промолчала.
– Иди, умойся, – я отвернулась.
Анька послушалась, шумно вдохнув в себя содержимое носа.
Я сгребала в сумку все, что могло понадобиться для подготовки на понедельник-вторник.
– Я в библиотеку, – сказала Аньке, встретившись с ней в дверях.
Она встала в проходе. До поворота на лестницу я чувствовала ее взгляд в спину. Вряд ли ей было так же гадко, как мне. Но становилось проще, если об этом – не думать.
Заполненная в субботу библиотека могла обозначать лишь одно: сессия. Присев рядом с каким-то второкурсником, я зарылась в тетради.
– …Количество людей, видевших, слышавших или переживавших телепатические явления, – я вздрогнула от шепота над ухом, – каким бы оно ни было, близко нулю по сравнению с количеством экспериментов, какие провела естественная эволюция за время… – Макс сидел на парте за мной и читал с листа, – … существования видов, на протяжении миллиардов лет, – я развернулась на стуле, поднимая взгляд. – И если эволюции не удалось накопить телепатических признаков, то это значит, что нечего было накапливать и сгущать. Станислав Лем, – он улыбнулся, оторвав взгляд от листка. – Этой ночью у нас было исключение, подтверждающее правило или есть какое-то другое название у этого явления?
Он говорил тихо, почти шепотом, но сидевшие рядом ребята недовольно уставились на нас. Мы мешали. Возможно, до кого-то доходил смысл сказанного. Я поискала глазами однокурсников. Поднявшись, пошла на выход. Макс пошел за мной.
– Ты понимаешь, что я могла заставить тебя забыть?
– Тогда твоя невинность могла снова оказаться под угрозой.
– Откуда ты знаешь? – я отвела взгляд, хмурясь. Ну, на кой хрен трепать об этом? Почему ей так легко скрыть, что я сомнамбула и так тяжело – что девственница?