Суккубус

– Теперь слезай с меня! – с отвращением сказала она, вышла из машины, одернула платье. Четкие, продуманные движения.

Дэнни вернулся за руль и закурил. Солнце нещадно поливало землю своими лучами. Потное тело начинало чесаться, но он не обращал на это внимания. Ив вернулась в машину.

– Можешь ехать, – сказала она. Голос ее обрел прежнюю глубину.

– Докурю, и поедем, – Дэнни вытер ладонью мокрый лоб и затянулся. В повисшей тишине горящий табак потрескивал неестественно громко. – То, что сейчас случилось… – начал Дэнни, но Ив оборвала его.

– То, что сейчас случилось, было в первый и последний раз, – сказала она, возвращая себе былое высокомерие. – Если мой муж узнает об этом, то он тебя убьет. И поверь мне, уж я постараюсь дать ему достаточно поводов для этого решения.

Дэнни выбросил недокуренную сигарету и завел мотор.

– Если твой муж узнает об этом, то в первую очередь убьет мадам Себилу, – сказал он, когда машина набрала скорость. – И уж поверь мне, ему будет о чем послушать.

– Ты что, шантажируешь меня?

Дэнни улыбнулся и снова начал насвистывать «С добрым утром, дорогая». И на этот раз получалось у него намного лучше.

Глава вторая

– Негодяй! Собирай свои вещи и проваливай!

Дежа-вю или неизбежность? Билли Брендс стоял в дверях, и все происходящее казалось ему нереальным, замедленным, затянутым туманной дымкой. Мормоны, женитьба на Биатрис, стихи, способные тронуть душу молодой жены сильнее, чем ласки супруга, газета, пара удачных статей, книга о черных буднях детей рабочего класса, известность, приглашения в литературные сообщества, благосклонные критики… Все это напоминало ему комедию «Противоположности» Тайлера, сыскавшую славу в те времена, когда Брендса не было на свете, но все еще казавшуюся ему актуальной. Теперь казалась, когда вся его жизнь превратилась в одну большую противоположность. Все эти улыбчивые лица с их аскетичными желаниями и мнимым благородством. Верность, преданность, альтруизм – псевдо-надежды, псевдо-счастье, псевдовзаимовыручка. Все ненастоящее, даже сам Брендс. Какая-то уродливая сатира, от которой хотелось больше плакать, чем смеяться. И еще эта организация торговцев, устроившая какой-то понятный лишь им одним литературный конкурс, главный приз в котором достался рассказу «Дети мануфактуры» Билли Брендса.

– Мы обязательно должны пойти! – говорила Биатрис, а Брендс думал о рассказе Льюиса «Главная улица». Если уж кому-то и должен был достаться новенький «Паккард-Ранебаут», то уж точно не ему, не Брендсу. Маленький человек Льюиса был куда правдивее, чем вся книга Брендса, ставшая еще более лживой и лицемерной, чем псевдо-мормоны, окружавшие его, да и сам Брендс, коим видел он себя в последнее время.

Он цинично просмотрел список гостей. Эти идиоты-торговцы могли для приличия хотя бы пригласить Эдит Уортон, но разве кому-нибудь из них был нужен ее «Век невинности»? Нет! Нет! И еще раз нет!

Поддавшись на уговоры жены, Брендс нацепил костюм и отправился на прием.

Организованный фуршет пах потом и лживой учтивостью.

– Твои родители радуются за тебя на небесах, – говорила супругу Биатрис. Эта высокая, худая женщина строгих нравов. Этот образец верности и преданности…

В этот момент Брендс и увидел нереальность окружившей его жизни, ее замедленность, ее туманность. Он говорил, улыбался, цитировал великих философов и литераторов, поражая собравшихся своим остроумием и надуманной пылкостью, но все это было где-то далеко, словно ни одно из сказанных слов, ни один жест, ни одна улыбка не принадлежали в действительности Брендсу. А люди все хвалили и хвалили его…

Девушка. Брендс заметил ее почти сразу. Она держалась в стороне от пылких споров и громких речей. Сексуальная. В платье, нетипично открытом для подобных приемов. Ее азиатские глаза суетливо перебегали от одного мужчины к другому. Брендс встретился с ней взглядом, и она улыбнулась ему. Когда-то он был таким же открытым. Он извинился перед парой известных критиков и подошел к ней. Девушка снова улыбнулась.

– Как твое имя? – спросил Брендс.

– Маргарет, а твое?

– Билли, – он заглянул ей в глаза и понял, что она действительно не знает его. Несмотря на всю его славу. Несмотря на то, что все вокруг только и говорят о нем! – Чем ты занимаешься, Маргарет?

– Всем, чем ты захочешь, Билли.

Она снова улыбнулась: губы, у которых есть своя цена, тело, которое можно купить. Брендс засмеялся. Шлюха в мормонской идиллии! Мир снова стал нереальным. Маргарет спрашивала, куда же он уходит, но голос ее терялся где-то в безысходности, из которой до Брендса долетали лишь огрызки фраз. Толпа загудела и вынесла его на улицу. Яркое солнце слепило глаза. Черно-белый «Паккард» переливался в его теплых лучах. Кто-то спросил Брендса, умеет ли он пользоваться автомобилем. Биатрис сказала, что умеет. Брендс слышал, как она рассказывает об автомобиле своего отца и о том, что ее супруг отлично справлялся с ним. Женщины смеялись и хлопали в ладоши, мужчины жали руки. Брендс выехал на дорогу, едва не столкнувшись с конным экипажем. Он гнал по улицам Детройта, надеясь, что их плотность не устоит перед скоростью. Машина ревела и сильно подпрыгивала на неровностях. У Брендса заложило уши. Голубые глаза налились кровью. Он не стал опускать лобовое стекло, и теплый ветер бил ему в лицо, наполняя глаза пылью…

* * *

Ярмарка. Толпы людей перекрыли дорогу, заставляя Брендса остановиться. Он вышел из машины. Вспотевшие ноги чувствовали тепло нагретого солнцем бетона. Люди кричали. Недалеко от Брендса компания девушек спорила о своих возлюбленных. Дети в фетровых шляпах и смешных панамках бегали друг за другом. Их радостный визг перекрывали не смолкавшие зазывы уличных торговцев. Пожилая женщина в белом пышном платье поздоровалась с Брендсом. Мужчина, которого она держала под руку, о чем-то спросил ее, обернулся и учтиво кивнул. Бригада строителей в запыленной одежде и с носилками, загруженными инструментом, пыталась протиснуться сквозь толпу. По их загорелым лицам градом катился пот. Пахло жареным мясом. Под натянутыми шатрами продавали холодное пиво и напитки для детей. Играли веселые джазовые мелодии, сливавшиеся от пестрого многообразия в один непонятный набор звуков. И люди. Они плыли и плыли, становясь чем-то монолитным, словно ручей из тысячи стаканов воды. И одним из них был Брендс. Он шел в этом желеобразном потоке, и с каждым новым шагом реальность ускользала от него все дальше и дальше. Густой туман. Медленные движения. Все как во сне. Все не реально, но доказать это невозможно. Бесконечная иллюзия, которую нельзя развеять, потому что ты сам ее неотъемлемая часть.

Худое лицо с плоским носом и пышными усами выплыло перед Брендсом. Мужчина держал за уши большого черного кролика, охрипшим голосом предлагая проходящим мимо людям купить свежее мясо. Какая-то женщина скрупулезно отсчитывала деньги. Усатый мужчина положил кролика на пень за своей спиной, прижал его голову, продолжая держать за уши, и ударил по ней молотком. Кровь брызнула ему на грязный фартук. Глаза животного выскочили из черепа и упали на бетон. Кролик дернулся несколько раз и затих. Усатый мужчина завернул его тельце в бумагу и протянул женщине. Она ушла, а он, достав из клетки нового кролика, спросил Брендса, не хочет ли и тот купить свежего мяса. Брендс покачал головой. Он не видел продавца. Он видел лишь белого кролика, которого тот держал за уши. Кролик сжался. Его красные глаза испуганно озирались по сторонам. Нос находился в постоянном движении. Еще одна женщина пыталась договориться о цене. Продавец крутил перед ней кролика, говоря, что это лучшая самка из всех, что он сегодня привез. Женщина сдалась и принялась отсчитывать деньги. Мужчина прижал голову кролика к пню и взял молоток. Белая самка сжалась и попыталась вырваться. Мужчина сильно тряхнул ее. Брендс, не моргая, смотрел в ее большие красные глаза, и ему казалось, что эти глаза смотрят на него. Сейчас их взгляд был самым реальным из всего, что его окружало: женщина, отсчитывающая деньги, продавец, крики детей, влюбленные пары… Нет, был только этот белый кролик, над которым завис молоток. И кролик этот смотрел на него и ждал, словно на что-то надеялся.

– Стой! – крикнул Брендс продавцу, но молоток уже начал опускаться. Кролик дернулся, и это спасло ему жизнь.

– Черт! – продавец бросил на Брендса сердитый взгляд.

– Я куплю его, – сказал Брендс.

– Он уже продан.

– Я заплачу больше.

– Но постойте… – начала возмущаться женщина. – Я уже выбрала этого кролика.

– Выберите другого, – огрызнулся Брендс.

– Хам! – женщина встала в позу и потребовала у продавца, чтобы он немедленно прикончил кролика и отдал ей. Брендс отсчитал деньги и бросил на прилавок. – Я буду жаловаться! – прокричала женщина и начала называть имена знакомых высокопоставленных людей. Продавец посмотрел на деньги, на Брендса, на женщину. Тяжело вздохнул и снова занес молоток.

– Извините, сэр, но вам придется выбрать другого кролика.

– Мне нужен этот, – Брендс бросил на прилавок все деньги, что у него были.

– Да что же это такое! – кричала женщина, собирая толпу зевак. Продавец снова тяжело вздохнул.

– Простите, сэр…

Молоток начал опускаться. Красные глаза кролика смотрели на Брендса. Кролик уже не пытался вырваться. Просто смотрел.

– Чертов придурок! – взревел Брендс, опрокидывая прилавок. Он ударил тощего продавца, схватил кролика и побежал прочь.