Сулейман. Я выбрал тебя

Что бы ты там не замыслил, Султанов… даже не думай!

***

Открытый турнир продолжается. Как и шоу одного актера, а именно заводного конферансье. Под пульсирующее ритмом музыкальное сопровождение он, эффектно растягивая гласные и жестикулируя, объявляет нового участника.

Впервые за сегодняшнее мероприятие я замираю, не моргая, и перестаю слышать шум толпы, потому что на ринг спускается соперник Сулеймана: лысый качок, напоминающий огромного шимпанзе, с хищным оскалом, наглым прищуром и двумя хвостиками на… рыжей бороде.

Же-е-есть! Вот это волосатая горилла!

Кривлюсь, словно лимон надкусила, когда «синий» участник скидывает халат, демонстрируя рыжие кудри не только на груди и подмышками, но и на плечах со спиной.

Гора мышц скалится, обнажая крупные зубы, и осматривает приветствующую его толпу. Я же начинаю все больше нервничать за предстоящий бой.

Ну, Султанов! Как же ты меня бесишь!

Еще пятнадцать минут назад я сидела и с большим интересом изучала дефекты напольного покрытия и логотипы на пластмассовых ручках, закупленных в таком количестве, будто их собрались дарить вместо поощрительных призов проигравшим, чем бои спортсменов и перекошенные от возбуждения лица беснующихся мужчин и женщин.

Смотрела куда угодно, только ни на ринг.

Как людям вообще может это нравиться? Когда два человека сознательно причиняют друг другу боль, ранят и калечат. Каждый удар на ринге я проживаю собственной кожей. И каждый раз вздрагиваю и морщусь, когда трибуны взвиваются в восторге, приветствуя зрелищный мордобой и требуя добавки.

Если бы ни рабочая необходимость, ноги моей тут не было.

А если бы знала весь список участников, так тем более.

Красный и синий бойцы отталкиваются от канатов и сближаются, прожигая друг друга изучающими взглядами, пока рефери что-то им тихо втирает. Естественно, они досконально знают каждое слово щуплого мужичка, но правила, есть правила. Кивок подтверждает, что информация услышана.

– Это будет эффектный бой. Сулейман точно захочет покрасоваться перед публикой, чтобы побольше напомнить о себе, – слышу негромкий комментарий одного из судей.

– Когда-то он был хорош, – соглашается с ним второй. – Интересно, не растерял ли свой пыл за несколько лет?

Не растерял.

Делаю вывод через пару минут, наблюдая за Султановым. Он легко перемещается по рингу, молниеносно наносит серию ударов и сразу отступает, дразня соперника и изящно уворачиваясь от нападения. Словно предугадывая каждый грядущий удар, уклоняется за долю секунды до того, как тот сделан.

– Что я говорил? Красава! Посмотри, как он двигается, – в порыве эмоций хлопает себе по коленям сосед слева.

Дергаюсь и вновь сосредотачиваюсь на ринг.

От нервного напряжения сбивается дыхание, сводит мышцы шеи, а кожа покрывается мурашками. К счастью, длинные рукава шелковой рубашки скрывают недоразумение.

Рыжебородый горилла пропускает несколько ударов по ребрам, после чего свирепеет и начинает активнее переходить в нападение. В его перекошенном лице столько агрессии и животной ярости, что мне становится страшно. Почему-то кажется, будь у него возможность убить соперника, он бы не преминул этим воспользоваться.

– Почему Султанов тянет? Он что, играет с ним? – вырывается у меня помимо воли. – Он же может это быстро закончить.

– Конечно, может, – на лице разговорчивого соседа расплывается улыбка Дракулы, – но это же еще и шоу. Публика желает зрелища, и он дает им это. Смотри, как они возбудились.

Цокает языком еще один любитель мордобоя.

– Тоже мне, мистер Виагра, – шиплю сквозь зубы, боясь лишний раз моргнуть, чтобы не пропустить финал.

Но в этот момент «синий» громила выбрасывает вперед руку и наносит удар по открывшемуся левому боку «красного».

Прикусываю губу, чтобы подавить крик отчаяния, и зажмуриваюсь. Накрывает ощущение, что сердце из груди скачком перепрыгивает в горло и шпарит уже в нем, мешая дышать, а фантомная боль разливается в том месте, куда пришелся удар Сулейману.

– Придурок чертов! Хватит павлиний хвост распушать! – рычу, сжимая кулаки и потирая грудь в области сердца. – Добей ты уже его!

Султанов не может меня слышать, но каким-то шестым чувством словно улавливает посыл и резко оборачивается.

Опять этот тёмный взгляд глаза в глаза.

Время будто замирает.

«Что ты делаешь, идиот?» – воплю мысленно, не разжимая губ, и лишь качаю головой.

Воспользовавшись тем, что противник отвлечен, рыжебородый делает резкий выпад вперед и… я в очередной раз не успеваю уловить молниеносное движение руки Султанова, рассекающей воздух.

Глухой удар, мимолетное удивление в глазах гориллы, восторженное аханье зала, тяжелый грохот падающего тела… всё это тонет в гулком шуме крови, что накатывает мощной волной.

Нокаут.

Справился.

Я не до конца понимаю, что за головокружительное чувство током проходит через все тело. Точно ни радость и ни восторг. Скорее, странная смесь из чистейшего адреналина, облегчения и гордости за Султанова. Словно я тоже имею к нему какое-то отношение.

Полный бред!

Встряхиваю головой, выкидывая из нее глупости и, вздернув подбородок, с самым независимым видом наблюдаю, как рефери поднимает руку победителя, а бестолковое сердце предательски млеет, потому что темный взгляд Сулеймана направлен прямо на меня, и его губы отчетливо произносят:

– Для тебя.

Глава 2

– Гооо-ооо-ооол! Сеерёёёёёга, гооо-ооо-ооол! – оглушают меня вопли Вадима, стоит открыть дверь и переступить порог квартиры.

Все мысли о Султанове, которые то и дело самовольно крутились в голове, пока я сорок минут пешочком добиралась от спортклуба до дома, мгновенно улетучиваются.

Правильно, какой Сулейман, какие жгуче-карие глаза, заставляющие поджилки вибрировать, а руки трястись, что еле-еле смогла бланк на победителя заполнить, какое «Для тебя» и улыбка на всегда серьезном лице, какое прошлое, когда дома есть своё настоящее?

– Уррррааааааа! Ваааадяяяя! – горланит еще один голос, в котором без труда узнаю Мельникова, сослуживца моего Кравцова по автосервису.

А следом раздается довольно звонкий стук стекла о стекло.

«Да блииин, опять что ли пьют?», – кривлюсь, уже догадываясь, что будет дальше.

Скидываю пальто на кресло и наклоняюсь, чтобы расстегнуть сапоги. Обувь сразу убираю в шкаф. Уж лучше спрятать заранее, чем два орангутанга ее не заметят и раздавят своими граблями сорок пятого размера, когда пойдут курить в коридор.