Сумасшедшая шахта
Шрифт:
– Немного... Почти что голый вассер. Но лучше маленькая рыбка в руках, чем большой таракан в жопе... И что ты за них хочешь?
– Друзей своих... И в первую голову приятеля моего Бориса... Жив он, кстати?
– Жив пока... Наелся грязи [13] . В сауне сейчас прохлаждается...
– Так, что, будем меняться?
Хачик изучающе посмотрел на меня, затем ухмыльнулся и сказал своим пискливым голосом:
– Нет... Так отдашь... У меня к Шурику давние счеты...
13
Арестован (блатн.).
– А
– Ну, это просто... – совсем не удивившись, пискнул Хачик. – Ты мне его сам к подъеду подашь... Сопли распустишь и подашь... Времена сейчас такие... Шурик.
– А вы не бздите, сударь с большой дороги?
– Чего? – ухмыльнулся Хачик. – Вас, что ли, козлов? Да я вас всех по частям в сортир спущу!
Я решил сделать все, чтобы хоть как-то оттянуть время. Коля был где-то рядом и надеяться теперь можно было только на него. К тому же мне хотелось встретится с Шурой и поговорить с ним о появлении Хачика. Не может быть, чтобы Шура просто так отдался в руки этого отъявленного бандита. И я начал говорить, простодушно улыбаясь:
– Вы, любезный, никак в толк не возьмете, что вас сюда пригласили не на Инессины блины... Значит, где-то хрен с винтом вас дожидается... Этот Шурик... У него такая неисчерпаемая фантазия... Нас он разве только не опидарасил... И ни черта он не боится... Нет, вы смертник, дорогой, мне страшно находиться рядом с вами...
– Загадками говоришь, ботаник...
– Загадками... Если бы вы знали, что он тут с нами вытворял! Разве только огнем не жег. И если он вас сюда вызвал, то на ваши собственные похороны, клянусь. А, может быть, он все здесь заминировал? Или баллоны с зоманом или зарином где-нибудь припрятал? Н-е-ет... Для него – это слишком просто, слишком убого... Он что-то другое задумал...
– Ой, я вся дрожу! – захихикал Хачик, но было видно, что я его практически достал. И продолжил уже серьезно:
– Ты можешь с ним покалякать? Мне тоже кое-что надо от него узнать... Мне люди разные намекали, что в шахте компромат на всенародно избранного спрятан, на Бориса Николаевича, то есть. Я в любом случае из Шурика кишки вытащу, но...
– Бесполезняк! Кишки вытащишь, но он ничего не скажет... Здесь он командует парадом... Хочет говорит, хочет отвечает... Но попробовать можно. Но без гарантии. Честно говоря, мне просто хочется с ним пообщаться... В глаза его посмотреть... Есть у меня к нему вопросы личного характера... И если он не так мне ответит, я с кишками тебе помогу...
– Ладно, получишь его... А я пока Смоктуновскому яйца оторву. Может быть, он что знает...
– Не надо, – посоветовал я, покачивая головой. – Этот тип тебе еще может пригодится. Ты просто послушай его с полчаса, а уж потом, если невмоготу будет – рви.
– Договорились, ботаник! – зловеще улыбнулся Хачик. – При тебе оторву! Времена сейчас такие...
– Рано улыбаешься! – сказал я, стараясь выразить своим голосом и, кажется не
безуспешно, стопроцентное сожаление к собеседнику. – Веди, давай, к Шурику.Хачик, разглядывая меня, посидел с минуту в раздумье, затем неохотно встал и вышел, плотно притворив за собою дверь. Через пять минут она распахнулась, чтобы впустить Ленчика, волочащего за собой бездыханного Шуру.
– Получай своего кореша! – сказал он, бросив его мне под ноги. – До рассвета вам свидание, а потом – до свидания – гасить его будем! И, посвистывая, вышел из кают-компании и запер дверь на ключ.
3. Шура продолжает темнить... – И с десяти метров ему отстрелили до боли родной бантик... – Худосоков владеет ситуацией. – Оплакиваю Ольгу...
Я посмотрел на часы – было уже половина седьмого вечера – и подошел к Шурику. Он был без сознания. Я развязал ему посиневшие руки размял их немного и справа – слева влепил ему пару легких пощечин. Шура сразу же открыл глаза и уставился на меня выпученными, ничего не понимающими глазами.
– Я это! Женя Чернов, – сказал я, тряхнув его за плечи.
– Чернов... А... Это ты... – едва слышно прошептал Шурик и в бессилии прикрыл веки.
– Ты чего раскис? Давай, поднимайся. Ты кашу заварил, тебе и расхлебывать.
– А Инка... Инка где? – не открывая глаз уже спросил, а не прошептал Шура.
– Не знаю.
– А Ирина... Ирина Ивановна?
– Она с Ольгой на свалке прячется. А где Борис? – в свою очередь спросил я.
– Его... в сауне... с самого начала... заперли... Избили... до полусмерти... – пробормотал Шура и уронил голову набок.
– Вставай, давай, – продолжал я его тормошить обеими руками, но безрезультатно.
И, взявшись подмышками, потащил его к русской печи "деревенской" стены кают-компании. Но по дороге Шура неожиданно очнулся, вырвался и, покачиваясь, встал на ноги. Постояв так немного, он мотнул головой и довольно твердо пошел к столу. Сев на свое место, он подозрительно потянул носом и спросил:
– Хачик здесь сидел?
– Да... Ну и нюх у тебя!
– Не нюх у меня, а запах от него.
И пересев на место подальше, спросил угрюмо:
– Чего ты от меня хочешь?
– Ты вызвал сюда Хачика?
– Вызвал? – искренне удивился Шура. – Зачем? Чтобы из окна поболтаться? Я смирных для твоего удовольствия вызывал. А Шалого с Хачиком – это же надо, чтобы такое в голову пришло... Перенервничал ты, Костик...
– Так... – протянул я, соображая, можно ли верить шизопараноику и, решив, что другого выбора у меня нет, продолжил допрос:
– Хачик интересуется каким-то компроматом... В шахте, сказал, спрятан. И что мучить тебя будет, пока не скажешь где...
– Пусть мучит...
– А в нашем ящике что было? Не эти бумаги? Я давно заметил, что Ольга здорово чем-то интересуется. Я ее спрашивал, а она все темнила, отшучивалась...
– Это не моя трагедия...
– Ну, конечно... Он шлепнуть всех нас хочет, причем самым непрятным, то есть зверским образом. Что он злой такой на тебя?
– Когда он освободился, ему кто-то прямо у ворот зоны половые органы отстрелил... Он и десяти метров по воле не прошел...