Сумасшедшая шахта

– Пошли, что раззявился? – крикнул я ему сзади и тут же полетел на землю, сбитый мощным ударом кулака в спину. Уже теряя сознание от удара лбом о стенку выработки, я услышал Колин протяжный вопль: "А-а-а-а!!!" и "Чплех".

"Утопили Баламута!" – взорвалось у меня в голове и я отключился.

Когда я пришел в себя, рядом со мной сидел мокрый Коля. Носовым платком он стирал кровь, сочащуюся с моего лба.

– Ты когда его в последний раз стирал? – спросил я, живо вспомнив, невзирая на гудящую голову, как вчера в обед Баламут, скатав уголок платка в жгутик, чистил им уши.

– "Недавно, кажется, в бане мылся, а вот уже год пролетел", – пробурчал он и, широко улыбнувшись, добавил:

– С возвращеньецем вас! А Ольги-то нет... Увели твоенную бабу в неизвестном направлении...

– Как нет? – привстал я, не желая верить своим ушам.

– Пока ты отдыхал, я по штреку прошел метров на пятьдесят в обе стороны – нет никого...

– Вот блин! – воскликнул я, вскочил на ноги и в ярости начал бегать по выработке, пиная ее стенки ногами и грязно матерясь.

Коля наблюдал за мной с живым интересом и, когда я выговорился, протянул мне зажженную сигарету.

– А ты как? Жив-здоров? – спросил я, сделав несколько коротких затяжек.

– Еще как! Очень в воде освежился.

– Как ты думаешь, куда они пошли?

– Ты знаешь, Черный, мне почему-то кажется, что не хотят они на-гора по запасному стволу подниматься... Делиться, наверное, не хотят с оставшимися там...

– И ищут другой выход?

– Если они в горном деле ничего не смыслят, то они могут и не знать, что на любой шахте обязательно должен быть другой выход...

– Не знали, пока нас не увидели...

– Так значит, они сейчас его ищут...

– И Ольгу прихватили, чтобы его показала...

– Если не дура – сможет убежать... – проговорил я, подумав. – Пошли, что ли, дойдем до конца штрека?

– Пошли, – пожал плечами Николай и мы направились к эксплуатационному штреку. Николай пошел первым, но, пройдя несколько метров, внезапно остановился и повернулся ко мне.

– Ты что? – удивился я.

– Понимаешь, мне в голову пришло, что они в любом случае пойдут наверх, на восьмой горизонт... И пойдут нашим путем. Ведь другого пути, как я понимаю, нет...

– И что ты предлагаешь?

– Понимаешь, не могли они далеко уйти... И поэтому я предлагаю новейшую тактику партизанской войны в джунглях. А именно – сесть в засаду у провала и ждать, пока они на нас сами напорются... Если они пойдут наверх нашим путем, разденемся, потихоньку переплывем на ту сторону и сзади нападем.

– Давай, так и сделаем... – согласился я и мы, потушив фонари, вернулись в злополучную подходную выработку.

* * *

Сидели мы в ней часа полтора. Все это время Коля спал, решив, видимо, что свою часть работы – выработку субгениального плана освобождения Ольги и возвращения денег – он успешно выполнил.

Я уже подумывал, не разбудить ли его и не отправиться ли нам восвояси наверх, как в озеро откуда-то сверху свалился и булькнул в воду камешек. Я мгновенно раскрыл глаза и увидел слабый свет, струящийся из штрека, по которому мы добирались до утраченных ныне долларов.

Сразу же ткнув рукой Колю, я начал наблюдать и вслушиваться. Проснувшийся Баламутов пытался что-то сказать, но я сжал ему коленку пальцами и он замолчал. Вновь взглянув в сторону штрека, я ничего не увидел – свет исчез.

И лишь минут через двадцать он возник вновь и в штреке мы увидели силуэт стоящего к нам спиной высокого, под два метра, человека с горящим на груди фонарем. Еще через некоторое время из глубины штрека к нему вышли Ольга и маленькая женщина. Женщина спросила что-то у Ольги, та ответила, махнув рукой в сторону стенки провала по которой шла тропа, ведущая на восьмой горизонт. Затем гигант и женщина некоторое время стояли, высматривая тропу в лучах своих фонарей.

То, что случилось потом, заставило наши с Колей сердца застучать так громко, что мы смогли их слышать – гигант вернулся в штрек и через минуту вышел из него с двумя нашими дипломатами в руках!

– Как я тебя обожаю! – в приливе чувств зашептал Николай и тут же смолк – я опять сжал его коленку из всех сил.

Гигант в это время снял с плеча женщины полупустой вещмешок и, присев на корточки, начал не спеша перекладывать в него пачки долларов. Закончив, он повесил вещмешок на плечи, пропустил вперед Ольгу и направился следом за ней. Женщина же присела на корточки и начала справлять нужду. Баламуту картинка понравилась.

Как только свет фонарей похитителей наших долларов растворился в выработке, ведущей к стволу на восьмом горизонте, мы с Николаем скинули сапоги, разделись до плавок, спустились к озеру и переплыли его, держа фонари и ножи над головами.

– Оставим фонари где-нибудь наверху и пойдем за ними потихоньку, – предложил Коля, когда мы подымались по тропе. – Подкрадемся как можно ближе и нападем. Только учти – такого громилу надо бить наверняка...

– Убить хочешь? – спросил я, остановившись. – А, может быть, ну его к черту? Фраер он... Да и Ольга ему, наверное, сообщила, что у нас портативные автоматы во всех карманах...

– Лучше бы, конечно, замочить его... – вздохнув ответил Николай. – Но хватит с меня и одного распоротого брюха... До сих пор кишки перед глазами стоят... Ладно, пойдем... Что получится – то получится...

В откаточном штреке восьмого горизонта, метров за сто от себя, мы увидели свет и идущих к стволу людей. Подобравшись к ним поближе, мы смогли рассмотреть, что первым идет гигант, а за ним – последовательно Ольга и женщина.

– Она должна догадаться отпихнуть бабу в сторону! – сказал Коля и, вытащив нож, стремглав побежал вперед. За ним бросился я. Услышав наш топот, гигант схватил Ольгу подмышку и тоже побежал. Через секунду он скрылся за поворотом. Мы пробежали мимо прижавшейся к стенке оцепеневшей женщины (если бы не ее фонарь, мы бы ее и не заметили), миновали поворот и увидели, что гигант продолжает мчаться во весь дух. Мы с Колей уже по несколько раз ранили босые ноги разбросанными по штреку костылями и остроугольными камнями, но продолжали бежать не сбавляя скорости.

И вот, когда мы почти уже догнали гиганта, бежавший впереди Коля наткнулся большим пальцем босой ноги на торчавший из шпалы костыль и, взвыв от боли, упал наземь. Я же падал на Колю с диким криком восторга – перед тем, как споткнуться о него, я увидел, что, о чудо, упал и гигант!

Мы быстро поднялись и, хромая, направились к нему. Подойдя вплотную, в свету отброшенного в сторону фонаря, мы увидели лежащего на боку мужчину лет сорока... Неподвижные его глаза были широко раскрыты, а по лбу стекала тоненькая струйка крови. Рядом с ним на досках людского ходка сидела Ольга и тихо плакала. Я сел рядом с ней, обнял за плечи, коротко поцеловал в испачканный носик и нежно сказал: