Сумасшедший дом

Он кивнул и опять надел эту маску невозмутимого и спокойного доктора. Я ненавидела это ощущение отстранённости между нами, но понимала, что произошедшее между нами не должна узнать ни одна душа, находящаяся в этой психушке.

***

— Ты не можешь сегодня съесть слишком много, Алекс, потому что скоро ты отправишься на терапию. Есть шанс, что тебя стошнит от лекарства, которое он тебе введёт, поэтому лучше сделай лёгкий перекус. — Терри сжала мою руку, ведя меня вдоль столовой.

Я была напугана тем, что здесь никого не было. Столовая представляла собой большое помещение с одинаковыми столами, простирающимися по всей комнате в 3 ряда. В передней части были две двери, а перед ними находилась зона самостоятельного обслуживания с едой. Стены были окрашены в стандартный для этого места белый цвет. Краска была такой старой, что в углах начала облупляться, открывая вид на серые, цементные блоки. Над нами мигали лампочки, и эту смену частоты колебания света мне было труднее всего переносить. Хотя я и шла в размеренном и спокойном темпе, но всё равно чувствовала, как моё тело дёргалось с каждым секундным мерцанием лампочек.

Я взяла сэндвич и бутылку воды и села с Терри за первый же столик.

Терри говорила обо всём, что только приходило ей в голову: о её детях, внуках, о книгах и фильмах, которые она любит, о рождественских подарках, которые она связала своим родственникам. Я лениво ела и внимательно слушала.

Спустя некоторое время она отклонилась от этих тем и перевела разговор на доктора Хатчинсона.

— И как продвигается твоя терапия, Алекс? Доктор Хатчинсон рассказал мне, что с каждым днём ты продвигаешься вперёд. Это говорит о том, что, может, у тебя и не было как таковой амнезии, по крайней мере, не такой сильной, как мы того ожидали. Признаю, я удивлена внезапным изменением твоего состояния. — Легонько похлопав меня по голове, она сказала, — может, твоему мозгу просто нужно немного больше времени, чем обычно, чтобы восстановиться.

— Думаю, всё идёт по плану. Я ещё не говорила об этом с Джер... — одёрнув себя, я вздрогнула, поняв, что почти назвала его в совершенно непрофессиональной форме. К счастью, только Терри слышала меня, не думаю, что она будет что-то додумывать, но всё же рисковать я не могла. — Доктор Хатчинсон. Я ещё не говорила об этом с доктором Хатчинсоном. Он, кажется, доволен прогрессом, так что я доверяю ему весь процесс.

Она многозначительно кивнула и положила руку мне на плечо в знак поддержки.

— Ты такая счастливица. Он проявляет к тебе особый интерес. — Ладонями она погладила мою спину, и от этого мне стало спокойнее. — Насколько я вижу, ты тоже заинтересована в нём не меньше.

Я замерла от шока, боясь того, что она расскажет остальным сотрудникам о своих догадках. Глубоко вдохнув, я попыталась приуменьшить свою реакцию, представ перед ней в таком свете, будто я никогда не рассматривала Джереми, как нечто большее, чем доктора.

— Он отличный специалист, и, кажется, наслаждается своей работой. Хорошо, когда у тебя есть кто-то, с кем можно поговорить. Надеюсь, он поймёт, в чём причина всех моих проблем, и разрешит их.

Она улыбнулась.

— Я уверена в этом, дорогая. Приятно знать, что есть люди на твоей стороне. Особенно учитывая всё, через что ты прошла. Какое безобразие, что тебя упекли в это место, и при этом у тебя нет никого в мире, кто позаботился бы о твоём благополучии.

Осмелившись, я положила голову на её плечо. Она не была мне мамой, но это не значит, что я не могла воспользоваться её материнскими качествами. Она была единственным человеком, помимо Джереми, кому я могла здесь доверять, и за это я была ей благодарна.

— Мы позаботимся о тебе, Алекс, и скоро ты выйдешь отсюда совершенно другой женщиной. Но пока тебе просто нужно потерпеть и поработать над тем, чтобы твой мозг вернулся в прежнее состояние. Я верю, что однажды доктор Хатчинсон полностью вылечит тебя, и ты не будешь испытывать ничего, кроме счастья всю оставшуюся жизнь.

Её слова прозвучали немного странно, но я предпочла не придавать этому значение. Терри всегда была оптимисткой, и я начала понимать, что бесконечная жизнерадостность, которую она источала, была просто её способом борьбы с мрачными перспективами, которые витали здесь на облаке из угнетённости и стыда.

Между нами повисло молчание, когда я закончила есть. После того, как я сделала последний глоток воды, Терри взяла меня за руку и помогла встать, поднимаясь одновременно со мной.

— Думаю, нам пора отвести тебя обратно. Доктор Хатчинсон скоро вернётся.

***

К тому времени, как мы вернулись в комнату, Джереми уже ждал нас за круглым столом в центре. Терри проводила меня до двери и помахала на прощание, оставив меня наедине с Джереми.

— Привет.

— Привет, — ответила я.

Он пристально посмотрел на меня из-за стола, сверху на нём был надет белый врачебный халат, а его сапфировые глаза были спрятаны за очками в проволочной оправе. Его щёки покрывала едва заметная щетина, на губах играла улыбка, а волосы беспорядочно лежали, выглядя так, будто он и не подумал расчесать их после того, как мы выбрались из кровати. Он поднялся со стула и зашагал ко мне. Я наблюдала за его приближением ко мне, чувствуя слабость в коленках от того, как двигается его тело.

Подойдя ко мне, он взял мои руки в свои и изучил моё лицо секунду или две, затем произнёс:

— Ты готова?

— Нет. — Я не буду врать на этот раз. Напрасная попытка. Он мог сказать, насколько я напугана, только почувствовав, как дрожали мои руки.

— По крайней мере, ты честна. Пока тебя не было, я поменял облик одной комнаты, чтобы она выглядела точно так же, какой ты её запомнила в тот день. Я не хочу пугать тебя и, как и всегда, буду здесь, если для тебя это будет чересчур. Реквизиты в этой комнате только для того, чтобы подстегнуть твою сенсорную память. — Он замолчал, что-то обдумывая, прежде чем добавил, — хотя теперь я не сомневаюсь, что мы имеем дело не с амнезией, и я не уверен, что мы активировали нужную форму памяти.

Ведя меня в новую комнату, Джереми объяснил, что думает по поводу моего состояния.

— Думаю, ты подавляешь воспоминания. Эмоциональная травма, особенно полученная в юности, может сильно повлиять как на самого человека, так и на его психику. В некоторых случаях, когда человек не в силах перенести ужасную травму, мозг блокирует эту информацию в сознании. Не человек делает это; это похоже на природный инстинкт, неподвластный нам самим. Твой же инстинкт был несколько нетипичным, но, думаю, в сочетании с неоднократными травматическими событиями и черепно-мозговой травмой ты испытала некоторые когнитивные сложности, которые случаются очень редко.