Сумасшедший план-2

– Антон, отпусти меня, ради Мерлина, - хриплю я. – Иначе Хогвартс останется без директора.

– Ты стал директором Хога? Здорово! – орет он.

В комнату заходят Алекс и Екатерина, дети Долохова, радостно здороваются со мной.

– Мам, мы столько рыбы поймали, - хвастается Алекс.

– И где же она? Вы вернулись с пустыми вёдрами, - смеётся Олеся.

– Ну, ты же знаешь, Катька всех выпускает. Я её больше на рыбалку не возьму!

– Да я сама не пойду! Убивать животных можно, если у тебя есть нечего.

– А лапшу с курицей каждую неделю заказываешь. Тебе, что, есть нечего?

Мне так хорошо среди этого шума, шуток и взаимных подначиваний, что я забыл, зачем приехал.

Идем ужинать. На столе чего только нет! И непременная черная икра, и блины, и горячие отбивные, и свежие помидоры и огурцы.

Бутыль с самогоном красуется посреди стола. Антонин наливает всем, кроме дочки.

– За встречу! – чокаемся, закусывая вкуснейшей квашеной капустой.

После нескольких тостов я чувствую в шум в ушах. Боясь окончательно опьянеть, накладываю на себя отрезвляющее заклинание.

– Да ты чего, Сев? – возмущается Антонин. – Только начали…

– Ты знаешь поговорку: что русскому хорошо… - говорю я.

– … то немцу смерть, - хохочет он. – Ты же англичанин.

– Нет, что русскому хорошо, то иностранцу смерть. Мне больше не наливай.

– Ну, тогда и я не буду, - он взмахивает рукой, и бутыль плавно вылетает из столовой.

Меня всегда поражала эта способность русских колдовать без палочки. Так только Лорд умеет. Ну, и мы с Люцем при необходимости.

Я, наконец, рассказываю, зачем приехал.

– Я, кроме тебя, никого на эту должность не хочу, - заканчиваю свой рассказ.

Антонин задумывается.

– Тут поздней осенью и зимой, конечно скучновато и делать особо нечего. Вся работа начинается весной. А в сентябре мы собираем урожай. Мы же картошку выращиваем, снабжаем весь магический мир, а излишки маглам продаем. А за живностью всякой и домовики прекрасно приглядывают. Вот, правда, я гиппогрифов орловских развожу, с ними возни много. Правда, Алекс прекрасно с ними справляется.

– Алекс, а ты не собираешься возвращаться в Англию?

– Нет, профессор, мне здесь нравится. Я передам с вами прошение об отставке, пусть Повелитель подпишет, - сияет улыбкой Александр.

– У него тут невеста завелась, - хихикает Екатерина.

– Что значит, завелась? Что это блохи? – злится Алекс.

– Сев, погости у нас хотя бы дня два, я подумаю, - просит Антонин.

– Да чего тут думать, - вмешивается Олеся, - ты же тут зимой сопьёшься. Поедешь к первому сентября, как раз Катюшку в Хогвартс и определишь. А картошку я и без тебя уберу и к вам потом приеду. А Алекс за имением проследит, пусть привыкает к самостоятельности. Но, Сев, мы тебя раньше, чем через два дня не отпустим.

Екатерина интересуется, кто же теперь ведет уроки зельеварения.

– Профессор Драко Малфой.

– Дракоша теперь профессор, скажите, пожалуйста! – восхищается Антонин.

– А-а-а, это он тогда зелья оставил открытыми, когда вы меня по школе водили, - вспоминает его дочка.

Я вспоминаю, что девчонка тогда с ходу определила исландский мох и пчелиные жала, банки с которыми разгильдяй Драко бросил открытыми в лаборатории.

– Мисс Екатерина, профессор Малфой – прекрасный преподаватель, только несколько несобранный, - уверяю я девочку и предлагаю Долоховым. – А что если Екатерина сразу поступит в ученицы зельевара к Драко? Тогда к третьему курсу она сможет получить звание Мастера Зелий.

У меня свой расчёт. Во-первых, девчонка очень способна, пусть сразу работает над сложными зельями. Во-вторых, аккуратная Екатерина проследит за порядком в лаборатории не хуже Гермионы.

– А это не скажется на остальных предметах? – осторожничает Долохов.

– Ты ей поможешь в учебе, - говорит Олеся. – Чем раньше она станет Мастером Зелий, тем раньше сможет самостоятельно готовить зелья на продажу. Из школы выйдет с готовой профессией.

На этом и порешили.

Спать меня кладут на мягкую перину. Сергуня суетится возле меня, предлагая почесать пятки, спеть колыбельную, покачать кровать. Я от всего отказываюсь. Тогда он накладывает на открытое окно заклинание от комаров и удаляется. Сплю крепко, просыпаюсь от кукареканья петухов, опять засыпаю. Потом мне приснился Дамблдор, угощающий меня лимонными дольками. Я просыпаюсь и решаю вставать. Хватит нежиться в кровати, а то ещё приснится шеф в прежнем змеином обличии.

На следующее утро стол ломился от блинов, сметаны, густых сливок, домашних йогуртов и продукта под названием «простокваша», который мне особенно понравился.

– Сюда бы Фенрира, вот бы он отвел душеньку, - сказал я.

Любовь вожака стаи оборотней к молоку и молочным продуктам стала притчей во языцех.

– А почему он не заведет корову? – спрашивает Олеся.

– Была у него корова, да с ней что-то случилось, - хохочет Долохов. – По-моему оборотни её съели в полнолуние.

– А у нас волколаки держат стада коров. Всё молочное производство у них, - рассказывает Олеся. – Они у нас арендуют луга под выпас, а платят своей продукцией. У нас оборотней называют волколаки.

– А как же они в полнолуние управляются с коровами? – удивляюсь я.

– Во-первых, они все поголовно пьют волчье зелье. А потом, в эти дни нанимают из близлежащего села магов. У них давняя договоренность. Хорошо, что Драко изобрел это зелье, которое надо пить раз в три месяца. Наши волколаки так обрадовались, - рассказывает Антонин.

– А стать людьми они не хотят? Драко и другое зелье изобрел, которое в человеке убивает волка.

Оказывается, не хотят. В человеческом обличии волколаки хорошо чувствуют коров, могут лечить их, понимают, если, что не так. А став просто человеком, они эти способности теряют.

А потом весь день меня водили по поместью и показывали хозяйство.

Белые павлины, подаренные Лордом, расплодились, теперь все окрестные маги стоят в очереди на цыплят.

На пасеке домовик, в бороде и шевелюре которого копошились пчёлы, вынес нам на блюдечке куски пчелиных сот с мёдом.

Смотрел я на огромные картофельные хранилища, где поддерживался свой микроклимат, знакомился с несколькими волколаками, которые пасли коров на лугах Антонина.

Показывали мне и орловских гиппогрифов. Ох, и красавцы! И у самочек и у самцов ярко выраженные бакенбарды на голове, обрамленной аккуратной шапкой перьев. Окрас у них называется либо ситцевый, либо бархатный. Прямая осанка, очень мрачный взгляд из-под мохнатый бровей, и абсолютно смирный нрав. Дерутся самцы только между собой. На людей ещё никто из них не нападал.