Сумеречное сердце

Колдун почему-то издал тяжкий вздох и тоже принялся раздеваться, стараясь на нее не смотреть. Зато Эсмина разрешила глазам вдоволь прогуляться по его телу. Однажды она его уже видела, и увиденное ей понравилось. Схватив русалочий порошок, Ник принялся густо обсыпаться им, будто старался прикрыть наготу. Раньше колдун не производил впечатления стеснительного, сейчас же даже покраснел. Вдруг стукнув себя ладонью по лбу, он выругался и потянулся за приготовленной бутылью, которая ждала его на полу. «Главное, не забудь ту часть, где я буду пить твою кровь», – усмехнулась Эсмина, наблюдая, как он морщится от очевидно горькой жидкости.

Потом ей пришлось ждать еще минут тридцать, пока Ник корчился по кровати, держась за живот и стараясь не потерять сознание. Она слышала кое-что о колдовских зельях. Оставалось радоваться, что ей не придется себя так мучить. «Хочу твоей крови, Ник! – горела в ней одна мысль. – Даже эльфийский нектар с ней не сравнится».

– Давай, – прохрипел он, придя в себя. – Помни, один глоток.

И протянул ей запястье, гад. Она бы предпочла в шею, там всегда было слаще, но сейчас думать приходилось о том, как бы сдержаться. Да он издевается…

Эсмина присела и, осторожно взяв его руку, поднесла к губам. Зов кричал убить колдуна немедленно, выпить до дна, а потом сделать своим рабом, но она нашла в себе силы ему возразить. Ник, похоже, уже прощался с жизнью, когда случайно встретился с ее горящим взором. Когда вампирша притянула его к себе, он не сопротивлялся. Эсмина сглотнула и заставила себя отвести взгляд. У них общее дело, и с ее стороны нечестно пользоваться гипнозом. Другой вопрос, что после стольких лет практики у нее это выходило неосознанно.

Она сдержалась. Лишь удивилась, что вкус крови ее колдуна нисколько не уступал эльфийской. «Ее колдун» – Эсмина поймала себя на этой мысли и попробовала удержать ее столько, сколько получится. Она доставляла наслаждение.

– У тебя были рабы? – вернул к реальности голос Ника.

Эсмина поняла, что закрыла глаза, смакуя его кровь. Между тем колдун преобразился. То ли русалочий порошок изменил его внешность, то ли свечи бросали холодные отблески, забирая цвет из его кожи. Луна уже висела над ними, а значит, им стоило торопиться. «Ночь живых» началась.

– Нет, – покачала она головой и тоже протянула ему руку. – Ты будешь первый.

Кройн много раз предлагал ей сделать рабов, но Эсмина отказывалась, снова находя причины. Как и служение Темному, превращение человека в вампира было табу. Ей казалось важным иметь запреты в своей ничем не ограниченной бессмертной жизни. Пусть и поставленные ею самой.

– Это же понарошку? – вдруг засомневавшись, спросила она, но было поздно.

Видеть, как удлиняются клыки у вампира, Эсмина привыкла, но почему-то именно в этот момент она вдруг испытала сильнейшую горечь. Чернокнижник преобразился. То не жемчужный порошок, и не заглянувшая к ним в окно луна выбелили его кожу, удлинили клыки и заменили цвет радужки на красный. То был ритуал, за которым наблюдал сам Темный, превративший Ника в вампира, и от осознания столь могущественного вмешательства Эсмине стало не по себе.

А в следующий миг понадобилась вся ее сила, чтобы оттолкнуть вампира-новичка, прильнувшего к ее вене. Пусть Ник стал кровопийцей магическим образом, но вел он себя так же, как и другие, кого Кройн выбирал для пополнения клана. Новички не умели останавливаться.

Схватив колдуна за волосы, Эсмина с трудом оторвала его от себя и швырнула об стену. Возможно, она не рассчитала силы и стукнула его слишком крепко, а может, то действовало заклинание, но Ник пришел в себя не сразу. Впрочем, Эсмине было не до него, потому что от укуса новичка обычно становилось плохо даже Кройну. Какое-то время она валялась, молча глядя в потолок и пытаясь справиться с головокружением и цветными пятнами в глазах, но мысль о том, что «Ночь живых» измеряется в часах и минутах, которые сейчас утекали, заставила ее с трудом сесть. Ник скорчился у стены, но, похоже, был жив – в том смысле, в каком это можно сказать про вампира, потому что Эсмина ощущала в нем самого натурального кровососа.

Стук в дверь заставил ее прийти в себя окончательно.

– Ник горячую воду просил, – послышался голос Вильмы. – Я ведро у двери поставлю. И не шумите. Дети спят.

– Спасибо, не будем, – прохрипели колдун с Эсминой почти одновременно.

Поймав взгляды друг друга, оба вдруг улыбнулись. Напряжение растаяло, как последний мартовский сугроб, и Эсмина почувствовала, что к ней возвращаются легкость и радость, подаренные эльфийской кровью. Напиток оказался не только долгоиграющим, но еще и с секретом.

– Надо помыться. – Ник икнул, продолжая улыбаться.

Кажется, дурман из ее крови передался и ему. Эсмина никогда не видела пьяных вампиров, потому что на Кройна эльфийская кровь действовала иначе – делала его агрессивным и опасным. Похоже, теперь им придется быть осторожными вдвойне. «Ночь живых» оплошностей не прощала.

Глава 8 Бал вампиров

Нику понадобилось еще полчаса, чтобы привыкнуть к жажде. На вопрос Эсмины, превращался ли он раньше в вампира, колдун молча тер себя тряпкой за ширмой, смывая жемчужный порошок, который оказался на удивление липучим. Эсмина помылась первая без всяких ширм, но Ник старательно пялился на луну, делая вид, что ночное светило интересует его больше обнаженного женского тела. Может, так оно и было. Эсмина не помнила себя новичком, но точно знала, что первые несколько месяцев или даже лет она ни о чем, кроме крови, не думала. И все-таки способности колдуна поражали.

Когда они закончили облачаться в праздничные костюмы, рядом с ней стоял настоящий вампир – с ледяной кожей, красной радужкой и удлинившимися клыками, которые у новичков торчали большую часть времени. Хорошо, что ехать по Гранвэлу им предстояло ночью. Нанятый экипаж уже сверкал огнями у часовой башни. Эсмина старалась не думать о колдуне и не разглядывать его постоянно. То ли новый образ был виноват, то ли эльфийская кровь все еще будоражила ее сердце и душу. Ник Пятый был прекрасен в темно-синем камзоле, расшитом серебром и жемчугом. Для нее он выбрал платье из шелка дымчатого цвета, украшенное вставками из красного шифона и крупными бледно-желтыми аметистами, рассыпанными по всему подолу. Туфли, диадема и колье сверкали бриллиантами. Прическу ей уложила Вильма, которую позвал Ник, когда они закончили с одеванием. Троллиха не задавала вопросов, но оказалась мастерицей широкого профиля. Она еще и ногти Эсмины в порядок привела, хотя это точно было пустой тратой времени. Если понадобятся когти, прощай, маникюр.

Увидев, что Ник вкладывает в ладонь Вильмы увесистый мешочек, Эсмина успокоилась. Она не верила в дружеский долг и отношения, не подкрепленные ничем материальным. Возможно, такой Эсмина была не всегда, но Кройн испортил ее во всех местах, где имелась слабина.

Больше всего ей сейчас хотелось показать Нику, какой красивый у нее чулок. А еще все время тянуло глупо хихикать. Эсмина уже догадалась, что эльфийская кровь сыграла с ней плохую шутку, но ничего поделать с собой не могла. Колдун вроде как держался, но дурман постепенно действовал и на него. Когда за ними захлопнулась дверца кареты и их затрясло по щербатой мостовой, он вдруг пересел к ней и с интересом склонился к ее кружевному чулку, который она таки показала. Глупо хихикая, вдруг сбросил с себя туфлю и показал ей свою ногу – тоже в чулке, правда, мужском.

Дорога до замка Петра Дракона пролетела незаметно. Они с Ником гоготали во весь голос по любому поводу. Смешно светила луна, забавно качался фонарь на крыше кареты, а уж приближающийся замок Петра – громадина на черной горе – и вовсе вызвал у Эсмины икоту от смеха. Дорога серпантином закружилась вверх, и они стали догонять другие кареты. К счастью, гости еще прибывали, значит, опоздание было простительным.

– Ник, – окликнула Эсмина, когда кучер остановил экипаж, не доезжая до ворот замка.