Сумеречное состояние

Арсений заскрежетал зубами. Ревность, помноженная на гнев, вызвала дрожь по всему телу. Это было, было! Возможно, и здесь, в этом дворе, Лера и Гена были, только ушли раньше, до того, как люди потянулись на задний двор.

Подозревая, что это ничего не даст, Арсений набрал номер жены. Ее мобильник вновь был недоступен. Пока Арсений звонил, ему показалось, что с другой стороны кустарника топчется какой-то старик с седыми волосами, словно он, как и сам Арсений, следит за происходящим во дворе. Арсений, хмурый, растерявшийся, не зная, что делать, спрятал мобильник. Обошел кустарник, но там никого не было. Старик померещился.

Арсений побрел прочь. Поначалу еще тлела мысль, не остаться ли, убедиться, что Лера здесь больше не появится, но Арсений решил, что поедет домой и обождет жену именно там. По дороге он купил две бутылки вина. Боль из-за ревности была так сильна, что Арсений решился на этот общепринятый способ — выпить. Других способов справиться с болью не предвиделось. И так будет легче говорить с Лерой, когда она вернется. Арсений выдержит паузу, выяснит: признается Лера сама? Иначе случится непоправимое — он начнет ее бить, не задав ни одного вопроса.

И все-таки Арсений еще надеялся, что ошибся насчет Леры. Не видел ли он иную реальность, в которой они с Лерой не были мужем и женой или просто развелись к моменту Юриных похорон?

Уже дома, когда он сидел с первым бокалом, подумалось, что он мог узнать у Юриной жены, была ли у нее Лера, и, если да, то с кем. Впрочем, поздно. Лучше окончательно выяснить отношения с женой дома, без посторонних свидетелей.

Когда Арсений взялся за вторую бутылку, уже через «не могу», наступил вечер. Куда подевалось столько времени, он сказать не мог. Он просто сидел в кресле, потягивал вино и, кажется, ни о чем не думал. Вернее, он вспоминал, но как-то поверхностно, отстранено, лишь скользил поверху, никуда не погружаясь, будто серфер на приливной волне.

Арсений встал, размял затекшее тело. Леры все еще не было. Он ухмыльнулся, покачал головой. И за что ему все это? Почему вообще происходит с ним столько странного? Как такое возможно, что он несколько раз оказывался в каком-то ином измерении? Как он увидел жену со своим приятелем, ведь Лера не могла так поступить, просто не могла!

Когда вторая бутылка наполовину опустела, Арсений поймал себя на том, что обдумывает излюбленное изречение своего отца: чтобы не происходило с человеком, он сам виноват в этом, виноват даже тогда, когда кажется, что он виноват в последнюю очередь. Иначе говоря, если бы сейчас был жив отец, он наверняка бы заметил:

— Ты сам захотел, чтобы с тобой все это случилось.

Арсений даже привстал с кресла, как будто здесь, в его квартире, находился отец и разговаривал с ним.

— Сам захотел? — пробормотал Арсений. — Сам? Это как же? Я что идиот всего этого хотеть? Идиот, да?

Арсений заморгал, с трудом понимая, что увлекся. Он был в квартире один и при этом очень пьян. Он, непьющий человек, преодолел отвращение, и теперь вино шло, как вода — Арсений не чувствовал вкуса. Зато ощущал, как все предметы отдаляются, становятся все более эфемерными.

Последней связной мыслью, прежде чем он отключился, было осознание того, что почти полночь, а Леры все нет.

21

Арсений проснулся от сильной головной боли, а еще его тошнило. Этого следовало ожидать, и сейчас ему стало не до того, что жена ему изменяет, что она не пришла на ночь. Ему было плохо. Так плохо, что он даже не позвонил на мобильник Леры. Он доковылял до кухни, нашел таблетки, проглотил несколько и вернулся в кровать, где скрутился, постаравшись найти положение, при котором боль стала не такой беспощадной.

Когда он встал с более-менее нормальной головой, миновал полдень. Арсений все еще чувствовал себя неважно, осталась противоестественная слабость, но в сравнение с тем, что было пару часов назад, это было райское состояние. Арсений постоял на балконе и, наконец, задумался о жене.

Какое-то время он и близко не чувствовал вчерашней злобы и ревности — сказался переход от убийственного состояния к теперешнему самочувствию. Тревога брала свое по мере того, как благодатное состояние теряло свой блеск, становилось привычным, естественным. Арсений занервничал, позвонил жене на мобильник — недоступен. В который раз он вышел на балкон, разглядывая подступы к дому, но там попадались лишь соседи или незнакомые люди.

Арсений вдруг испугался: Лера ему не просто изменяет, она решила уйти от него. Насовсем. Неважно, что ее вещи здесь, это — мелочь, это всегда успеется. Он почувствовал такую слабость в ногах, что сел на пол. Внутри все горело, подступили слезы, захотелось разрыдаться. Она ушла от него? Только ни это! Он знал, что не сможет без нее жить. Возможно, он не наложит на себя руки, это было бы непростительным грехом, у него ведь сын, но то, что жизнь превратится во что-то бесцветное и безвкусное, это факт.

Арсений встал. Можно ли еще что-то изменить? Нужно найти Леру, пока не поздно! Позвонить Гене? Поехать к нему домой? Или теще позвонить? Если Лера решила уйти от него, наверняка рассказала обо всем матери. Не то чтобы она так ценила ее мнение, но предупредить должна — ведь дома ее нет, мобильник отключен.

Арсений хотел уйти с балкона, но задержался, разглядывая кустарник на углу дома. Только что ему померещился старик с длинными седыми волосами. Это напомнило Арсению вчерашнее видение у дома Юры, что плавно породило еще одно воспоминание.

Того, что случилось прошедшей ночью, пока он находился в пьяном бреду.

Было ли это сном? Арсений не мог сказать. Все было туманным, он уже плохо помнил детали. Он долго лежал, не раздевшись, на диване в гостиной, и в какой-то момент почувствовал чье-то присутствие. То ли Арсений приоткрыл глаза, то ли видел сквозь веки, что для сновидения вполне нормально, но, кажется, он рассмотрел старика с седыми волосами. Тот вроде бы постоял посреди комнаты, оглядываясь, как человек обронивший какаю-то вещь, что-то пробормотал и… вышел. Арсений хотел его окликнуть, но что-то внутри воспротивилось этому, словно кто-то скомандовал: лежи тихо, не двигайся.

Чем был опасен этот старик, неизвестно, но сейчас, при свете дня, воспоминание все больше смахивало на пьяную галлюцинацию. На всякий случай Арсений проверил, что входная дверь заперта, а замок не поврежден. Вряд ли к нему кто-то проник ночью, а, если проник, то с какой целью? Походить по квартире и уйти, ничего не взяв, но и не разбудив хозяина?

Отбросив мысли о старике, Арсений позвонил Гене. Сначала на домашний, затем на мобильный. По первому никто не ответил, второй был недоступен.