Сумеречные Врата

– Тиффтиф,- он вежливо склонил голову. Ренилл называл ее «тетушкой» только желая подразнить.

– Клянусь, милый мальчик, ты стал еще красивее! Сколько женских сердечек ты разбил там, в городе?

Общепринятый светский протокол требовал ответить комплиментом на комплимент. Он смотрел в ее пухлое напудренное личико и пытался придумать хоть что-нибудь. В голове было пусто, а губы свело в любезной улыбке.

Его спасло появление дяди Ниена. Это был надутый толстенький человечек с безупречными манерами и, к счастью для его душевного покоя, без малейших следов авескийской крови во внешности.

– Племянник, - светски приветствовал он Ренилла.

– Я, как всегда, рад твоему приезду. Вот именно - как всегда…

– Дядя, - поклонился Ренилл.
– Благодарю за теплый прием. Как всегда. Однако я не собираюсь долго обременять вас своим присутствием.

– При чем тут «обременять», Ренилл!
– старательно запротестовала Тиффтиф.
– Ты здесь дома!

Двадцать лет назад она пела на другой лад. «Еще одна дерзость, ты, желтоносое чудовище, и я позабочусь, чтобы твой дядя выставил тебя на улицу. Ты сам знаешь, что я сумею этого добиться. Он сделает все, что я пожелаю». Его щеки еще помнили жгучие удары ее пухлых ладошек. А потом, перед гостями: «Милый мальчик, ты принес в наш дом веселье юности!» Тошнотворно.

– Ты не меняешься с годами, Тиффтиф, - кисло улыбнулся Ренилл.

– Ля-ля, галантный рыцарь!
– она присела в игривом реверансе, принимая его замечание за комплимент.

– Прошу прощения, что появился без предуведомления, - продолжал Ренилл, - но так сложились обстоятельства. Меня привели сюда два дела. Одно - сообщить, что твое письмо, дядя, доставлено протектору.

– Ба, – поморщился Ниен.
– Надеюсь, с этим покончено. Не следовало мне поддаваться на твои уговоры. Просить убежища в резиденции? Неприлично и ни к чему.

– Это вполне может оказаться своевременным и необходимым, - покачал головой Ренилл.
– В случае нападения вы совершенно беззащитны. Вам и одной ночи не продержаться в этом доме.

– Никакого нападения не будет, племянник. Нелепо даже предположить такое. Может, кое-кто из сборщиков и ворчит в последнее время, но неразумно преувеличивать значение подобных пустяков.

– И во Чересс с плантации Цветов Света, несомненно, рассуждал так же. К сожалению, теперь его уже не спросишь. И вся его семья тоже молчит.

– Во Черессу просто… не повезло.
– Ниен беспокойно заерзал.
– Как я слышал, среди его домашних слуг оказались предатели.

– А вы так уж уверены в верности своих?

– Разумеется, - объявила Тиффтиф.
– Мы всегда были добры к нашим желтым, они для нас - как члены семьи. Они умрут за нас!

Интересно, а ты готова оказать им ту же услугу?

Вслух Ренилл заметил только:

– Времена сейчас трудные, и не следует закрывать на это глаза. Ваши слуги, прежде послушные и преданные, могут перемениться. Вероятно, многие из них хранят вам верность, но всегда находятся исключения, а Сыны не оставляют таких без своего внимания. ВайПрадхи зашевелились по всему Кандерулу…

– На мои земли этим людоедам ходу нет!
– Ниен скрестил руки на груди.
– Я не потерплю их здесь. Если кто осмелится только показать нос, его плетьми выгонят из моих владений.

– Если вы его опознаете. Ты полагаешь, они носят на себе ярлыки? И как ты собираешься помешать своим слугам и работникам слушать их? Нет, дядя. Ты так же бессилен заставить ВайПрадхов молчать, как и защитить Бевиаретту. Это касается не только тебя - все вонарские плантаторы на берегах реки в том же неприятном положении. И я могу повторить всем в точности то же самое, что сказал тебе. Будьте благоразумны. Приготовьтесь к бегству в любой момент. Неплохо было бы вообще вернуться в Вонар.

– Что за чепуха! Об этом и говорить нечего!

– Так я и думал. Хорошо, тогда я возвращаюсь к своему первоначальному совету. Будьте готовы вернуться в ЗуЛайсу и укрыться в городской резиденции. Это здание, по крайней мере, может выдержать осаду.

– Ты преувеличиваешь. Всегда был паникером.
– В голосе Ниена не было убежденности. Он встревоженно переглянулся с женой.

– Я надеюсь, что преувеличиваю, дядя.

– Ну хорошо… просто чтобы тебя успокоить, я последовал твоему совету и направил письмо во Труниру, не так ли?

– Думаю, ты об этом не пожалеешь. На минуту установилось напряженное молчание, но Тиффтиф во Чаумелль не способна была молчать так долго.

– Вот мы и выслушали нашего пророка. А теперь не поговорить ли о чем-нибудь более приятном?
– прощебетала она.

– Быть может, в другой раз, - ответил ей Ренилл.
– У меня еще осталось второе дело. Я должен посоветоваться с Зилуром.

– С Зилуром… Этим жутким старым безумцем? Ой, Ренилл, извини, но…

– Он по-прежнему живет у колодца?

– Ты не найдешь его там, - сказал Ниен.

– Вот как? Почему?
– Ренилл внутренне сжался. Зилур умер? Он уже стар и так хрупок. Если умури скончался в последние несколько месяцев, Ниен вполне мог счесть такую мелочь недостойной упоминания в одном из своих редких писем. Тиффтиф, лучше разбиравшаяся в его чувствах, приберегла бы эту новость до минуты, когда она ударит побольнее. Очень похоже на них обоих, предсказуемо, но все-таки он оказался к этому не готов.

– Старикашка уже несколько недель как прихватил свои пожитки и съехал. Даже не спросив моего дозволения. Поведение, выходящее за всякие рамки.- Ниен покачал головой.

Жив. Смерть еще не взяла свое. Облегчение было почти болезненным, но Ренилл не позволил чувствам отразиться на лице.

– Что же заставило его уехать?
– поинтересовался он, изображая ленивое любопытство.

– Уязвленная гордыня, я полагаю. Обиделся, видите ли. Настоящая желтолицая примадонна!

– И что же уязвило его гордыню, дядюшка?

– На последней полугодичной сессии Совета Округа мы запретили преподавание этой чепухи насчет Дворца Света.

– Запретили? Понятно. Могу я поинтересоваться, почему?

– Я решительно убежден, что эта суеверная болтовня оказывает вредное влияние на умы молодых туземцев. Задерживает их развитие, питает предрассудки, создает противодействие прогрессивным переменам и всякому благотворному влиянию…

– Нашему влиянию, ты хочешь сказать. Может быть, тебе неизвестно, что Дворец Света является частью традиционной авескийской культуры двухтысячелетней древности, насколько мы можем судить, и…

– В том-то и беда. Устаревшие столетия назад глупости. Ты знаешь, они утверждают, что в этом их Дворце есть комната с серебряным водопадом пяти сотен футов высотой, десятью тысячами золотых звезд, стадом газелей и рыбой с алмазной чешуей, плавающей в воздухе? Все в одной комнате. Ну не смешно ли?