Сумерки Эдинбурга

— Не знаю, у кого вы там прощения просите, — тихонько сказала девушка, нежно глядя на спящего, — да только надеюсь, что ждет вас где-то подруга верная.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

— А я все равно считаю, что ты поступил как сущий дурень, — сказала Иэну Лиллиан, когда неделю спустя они вместе с Дональдом сидели у камина. В их стаканах было шерри, а Дональд прихлебывал из бутылки имбирное пиво.

— Не слишком-то ласково с твоей стороны говорить такое, — заметил Дональд.

— Он только чудом не погиб, понимаешь?

— Было ради чего, — сказал Иэн.

— Идиотское поведение можно простить либо глубоким старикам, либо несмышленым детям, Иэн, ты же, к сожалению, не относишься ни к тем ни к другим.

— Ты тоже, тетушка, — сказал Дональд, — в старики тебя точно не запишешь.

Лиллиан выпрямилась в кресле:

— Лесть — удел глупцов, причем это и льстецов касается, и тех, кто лесть принимает.

— А я буду считаться льстецом, если я скажу, что возраст не властен над твоей вечно юной душой? — спросил Иэн.

— Да хватит уже, — сказала тетя, как можно непринужденнее поднимаясь из кресла. Иэн едва удержался от того, чтобы не попытаться ей помочь, — он по-прежнему был уверен, что Лиллиан старательно скрывает боль в пораженных подагрой суставах.

Она взяла кочергу и поворошила угли в камине, а потом повернулась к Дональду:

— Когда ты ждешь ответа касательно восстановления в университете?

— К концу месяца. Надеюсь, к тому времени уже подыщу себе квартиру.

— Не понимаю, зачем тебе лишние хлопоты, — сказал Иэн, глядя на брата. Тот отвел глаза:

— Я уже и так немало крови тебе попортил.

— А по-моему, как раз наоборот.

— Не думаю, что ты всерьез этого хочешь.

— Я ничуть не против, — если, конечно, ты…

— Я весьма решительно настроен соблюдать трезвость.

— Тогда не вижу никаких проблем.

Лиллиан налила себе шерри и снова села.

— Неужели ты всерьез думал, что Дональд может оказаться душителем?

— Я тогда вообще не знал, что думать… Да нет, наверное…

— Еще как да, — сказал Дональд, — эти проклятые карты навели на тебя страху.

— Я даже Крыса одно время подозревал, — признался Иэн, — с его-то ловкостью карточной.

— Вряд ли он на такое способен, — покачала головой Лиллиан.

— Когда становишься полицейским, то скоро убеждаешься, что человек способен на что угодно.

Лиллиан повернулась к Дональду:

— Так ты правда с ним разговаривал? Иэн рассказывал, что он пытался тебя заманить.

Дональд кивнул:

— Когда я увидел эти карты, то быстренько отлучился и побежал за полицейским, да только фокусник тут же исчез.

Лиллиан поежилась:

— Поверить не могу, что ты мог быть на его месте…

— Бедняге Пирсону не повезло, — кивнул Дональд. — Но ты же вроде говорил, что он знал про карты? — повернулся он к брату.

— Знал. Дерек все рассказал ему за завтраком у меня на квартире. Думаю, Райт просто застал его врасплох — Джордж не был силачом, так что и достойный отпор дать вряд ли смог.

— Мне до сих пор не верится, что Дикерсон не выдумал эту историю про футбольных хулиганов, — сказала Лиллиан.

В последние дни сержант без конца рассказывал эту историю, и с каждым новым разом она обрастала все более невероятными подробностями, так что случайный слушатель вполне мог вообразить, что в ту ночь бедолагу-рассказчика похитила шайка устроивших набег викингов.

— А этот твой бродяжка — с ним что? — спросил Дональд.

— Я убедила его поселиться в приюте Дина, — сказала Лиллиан с довольной улыбкой.

— Посмотрим, надолго ли его хватит, — вставил Иэн. — У него антипатия к монашкам.

— Он еще скажет сестрам спасибо, если они смогут с ним совладать, — ответила Лиллиан.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем ореховых напольных часов да потрескиванием дров в камине.

— Мне очень жаль, что так вышло с твоим другом-библиотекарем, — сказал Дональд. — Жаль, что так с ним и не познакомился.

— Спасибо, что пришел на похороны.

— Так трогательно было, — сказала Лиллиан, — столько студентов и профессоров было.

Дональд взглянул за окно, где серел очередной пасмурный день, и откашлялся:

— Что ж, мне пора обратно за учебники. Очень много наверстать надо. Кстати, — сказал он Иэну, — я поговорил с Ричи Макферсоном — это мой приятель школьный, сейчас хирургом стал, — так он обещал жену Крауфорда посмотреть.

— Спасибо.

— Да, мы с Ричи в школе были не разлей вода. Представляю, каким стариком я буду нынешним студентам казаться, — если, конечно, я вообще восстановиться смогу.

— Сможешь, — сказал Иэн. — Ты ж у нас чертов гений. Тот еще оболтус, конечно, но гений — этого не отнимешь.

— Я тебя провожу, — сказала Лиллиан, поднимаясь из кресла.

— Не бери в голову. Спасибо за пиво. Увидимся дома, — сказал Дональд Иэну.

— Я не задержусь.

— А я и ждать не буду, — улыбнулся Дональд. Он наклонился, поцеловал тетю и, накинув пальто и взяв шляпу, вышел в ночь.

Лиллиан опустилась в кресло и взглянула на Иэна, который застыл, так пристально вглядываясь в огонь, будто там крылся ключ к какому-то терзающему его вопросу.

— Ты же понимаешь, что рано или поздно придется оставить это в прошлом?

— Понимаю.

— Ты избавил мир от страшного зла.

— Но не смог уберечь жизни ребенка или того же бедного Джорджа Пирсона.

— Если самобичеванием заниматься вздумал, я мешать не стану, — махнула рукой тетя.

— Когда гляжу на себя, мне не совсем нравится то, что вижу.

— Если бы ты был идеальным, то никогда не нашел бы своего места в этом мире.

— Тетя Лиллиан, — внезапно спросил Иэн, — каким был мой отец на самом деле?

— Почему ты спрашиваешь? — Вопрос застал ее врасплох.