Сумерки эльфов
Шрифт:
Тут он заметил, что Ллиэн и Цимми остановились. Затем королева эльфов сделала ему знак оставаться в укрытии, а сама, сжимая в руке лук с натянутой тетивой, бесшумно скользнула в заросли высокой травы.
Утёр напряжённо прислушивался, но над болотами по-прежнему стояла гнетущая тишина. Ни птичьего крика, ни комариного писка – словно вся природа затаила дыхание Цимми повернулся к нему, вопросительно вздёрнув брови, и рыцарь, согнувшись в три погибели, осторожно приблизился. Прошло несколько минут, и ощущение опасности стало почти невыносимым.
– Что будем делать? – шёпотом спросил Цимми. Утёр немного выпрямился, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь травяную завесу, когда совсем рядом раздался голос Фрейра:
– Идите сюда!
Цимми и Утёр двинулись вперёд сквозь
– Проклятье!
Мьольнир лежал в чёрной болотной жиже, наполовину увязнув в ней. Тело гнома было утыкано стрелами, несмотря на прочные кожаные доспехи, и неуклонно погружалось в бездонную трясину. Глаза его оставались открытыми, и застывший взгляд, из которого уже ушло страдание, был устремлён в бледно-серое небо, осеняющее этот день, последний в его жизни. Похоже было, что многочисленные стрелы вонзились в него все разом, и никто из посланников Великого Совета не сомневался в том, кому могло принадлежать такое оружие. Четверо спутников, в чьих глазах смешались усталость и отвращение, молча наблюдали, как липкая жижа покрывает чёрную бороду гнома, заливает рот, нос, глаза. Мало-помалу лицо Мьольнира полностью скрылось под ней. Какое-то время на поверхности оставались лишь стрелы, убившие гнома – это выглядело некой мрачной насмешкой, – но потом и они исчезли. Больше ничто не напоминало о существовании Мьольнира, рыцаря короля Болдуина, нашедшего бесславную смерть так далеко от своих родных гор… Цимми печально покачал головой.
– Я его знал почти пятьдесят лет, – тихо сказал он. – Хотя мы даже ни разу не разговаривали до того, как отправились в это путешествие… Он был настоящий воин… Не любил долгих разговоров…
Утёр хорошо понимал мастера-каменщика. Смерть Мьольнира напомнила ему о гибели Родерика, столь недавней и в то же время столь далёкой от сегодняшнего дня. Они вместе учились владеть оружием и дружили с давних пор – по крайней мере, лет десять… Но что могут значить десять лет для гномов, живущих по нескольку столетий, для которых время тянется бесконечно?..
– Цимми, сколько тебе лет? – неожиданно спросил он, и этот совершенно неуместный вопрос заставил королеву Ллиэн и варвара недоуменно нахмуриться.
– Сто тридцать два года, – отвечал гном. – Уже почти сто тридцать три. Это зрелый возраст…
– Как вы можете жить столько лет без всякого отвращения к жизни?
Цимми снова покачал головой и улыбнулся, словно понимал состояние души молодого человека и причудливый ход его мыслей.
– Жизнь – это цикл, и у гномов он длится дольше, чем у людей. Отвращение, усталость от жизни, потеря веры и воодушевления приходят к нам лишь спустя многие годы. У вас все происходит гораздо быстрее, но ведь ваша жизнь и намного короче… В природе
всё устроено справедливо. И, несмотря ни на что, мне всё же кажется, что ты слишком молод, чтобы задавать такие вопросы!
– Это человеческая натура, – сказала Ллиэн, приближаясь к ним.
Она обхватила лицо Утера ладонями и с нежностью посмотрела на него. Нет… не только с нежностью. В её взгляде было что-то ещё… Любопытство? Непонимание? Зависть?
– Люди не любят жизни и в то же время боятся смерти, – продолжала она, по-прежнему глядя на него и встав вплотную рядом с ним, так что их тела соприкасались. – От этого их горечь, жестокость, потребность созидать, увековечить себя, оставить свой след на этой земле… Бедные люди – они не могут спокойно существовать, пока не вырежут своё имя на коре дерева..
– Да нет же! – воскликнул Утёр, невольно отстраняясь от королевы, задетый её словами. – Люди…
Он запнулся, пытаясь найти нужные слова, смущённый ясным взглядом королевы эльфов и внимательным, слегка насмешливым – Цимми. Потом раздражённо отвернулся и начал смотреть на гладкую поверхность болотной трясины, ставшей могилой для Мьольнира.
Неожиданно раздался резкий высокий крик, похожий на птичий, и все разом вскинули оружие.
– Это они! – прошептала Ллиэн. –
Серые эльфы!Цимми невольно съёжился, словно пытаясь защититься от смертоносных стрел, судорожно сжал свой тяжёлый молот и выставил его перед собой.
Высокая трава внезапно заколыхалась со всех сторон, раздались пронзительные крики, и быстрые тени заскользили между белых берёзовых стволов. Серые эльфы приближались, но вдруг в нерешительности замедлили шаги: они заметили эльфийку древней расы Мориган, одну из Высоких эльфов, с голубоватой кожей и горделивой осанкой – здесь, в Гврагедд Аннвх, подобных ей можно было встретить крайне редко.
Ллиэн сделала несколько шагов им навстречу и остановилась. Выпрямившись во весь рост и отведя плечи назад, застыв в неподвижности, она без страха наблюдала за молчаливым и почти неуловимым приближением эльфов болот. Затем, когда между ними оставалось всего около пятидесяти метров, она заговорила на своём шелестящем наречии, похожем на шум бегущего ручейка, не повышая голоса и неотрывно глядя на них, словно заклинатель змей или дрессировщик медведей, подняв обе руки с раскрытыми ладонями, чтобы показать, что она и её спутники пришли с миром. Стрела вонзилась в землю у самых её ног, но Ллиэн даже не вздрогнула. Ещё несколько стрел прилетели следом за первой, рассыпавшись вокруг её спутников, словно испытывая их, словно побуждая обратиться в бегство или, напротив, кинуться в атаку. Но они стояли не двигаясь.
Прошло ещё несколько долгих минут, пока наконец трава не заколыхалась совсем близко и измождённые фигуры серых эльфов не показались среди зарослей утесника. Утёр и Фрейр, стоя спина к спине, закрывали собой Цимми, обмениваясь тревожными взглядами. Изо всех сил сжимая рукоятки мечей, они почти готовы были броситься навстречу этим призрачным лучникам – все лучше, чем ждать новых стрел, которые и без всякого сражения могут смертельно поразить их.
– Хех алихия эхо!
Голос, раздавшийся позади них, заставил их одновременно резко обернуться – подобравшись, стиснув зубы и сверкая глазами, с мечами наизготовку.
– Хиалийя кио да динья!
Эльф, стоявший перед ними, был похож на старого нищего. С блекло-серой кожей, длинными редкими волосами, исхудавший, словно уже долгое время голодал, он был одет не в эльфийскую муаровую тунику, а в куртку, штаны и высокие кожаные сапоги, отороченные рыжеватым мехом какого-то дикого зверя. Он держал наизготовку лук; необычной формы, совсем не похожий на лук королевы Ллиэн, и говорил отрывистым, повелительным тоном.
Ллиэн приблизилась к нему, на ходу слегка подмигнув Цимми, словно желая его подбодрить.
– Хи хиала эллесса хиех колотиадо…
Серый эльф слегка кивнул в ответ на эти слова Ллиэн но лицо его ничуть не смягчилось. Указывая на гно-дла, он произнёс длинную речь, которая для слуха Уте-ра была лишь набором пронзительных звуков, иногда повышающихся до резкого визга. Потом он ощутил рядом с собой какое-то движение – Цимми выбрался у него из-за спины и шагнул вперёд. Утёр обернулся через плечо и посмотрел в другую сторону. Эльфы подошли совсем близко и теперь окружали их плотным кольцом, оставаясь на расстоянии около десяти метров, – это делало их недосягаемыми для удара мечом, но ничуть не мешало осыпать чужаков стрелами при малейшем подозрительном движении.
– Дех'ихъо о Рассуль иад Гаэль эдэхъа.
Утёр напряг слух, уловив знакомые имена в речи Ллиэн, но реакция старого эльфа заставила его вздрогнуть. Он издал резкий переливчатый крик – несомненно, в нём звучали какие-то слова, но для человеческого уха они были неразличимы, – повернулся и исчез в зарослях.
Рыцарь снова обернулся, но успел лишь заметить, как силуэты остальных эльфов исчезают среди высокой травы – бесшумно, словно призраки. Вокруг снова воцарилась тишина, а вместе с ней к спутникам пришло ощущение, что они заново вернулись к жизни. Цимми выпустил из рук молот и, облегчённо вздохнув, сел на землю. Утёр вложил меч в ножны и с наслаждением вдохнул сырой болотный воздух. Услышав голос Ллиэн, он улыбнулся.