Сумерки с опасным графом
Шрифт:
Она взяла графин с бренди и наполнила свой стакан.
— Я обидела тебя. Я знаю, что совершала ошибки.
— Меня это уже не трогает! Все, что меня волнует, — это чувства Реган. Она считает, что вы умерли. Моя сестра оплакивала вас, а потом стала забывать. Ирония в том, что все это время вы были живы и всячески избегали жизненных тягот.
— Как долго ты собираешься казнить меня?
Первоначальное впечатление Фроста, когда он вошел в комнату, было ошибочным. Мать его выглядела усталой и старой. Он готов был биться
— Вы и правда хотите, чтобы Реган узнала, что для вас женатый любовник был важнее, чем собственные дети? Что вы повернулись к нам спиной безо всякого сожаления? Черт возьми! Даже я думал, что вы погибли, утонули в море, пока не получил вашего первого письма шесть лет назад. — Он ощерился, наклонясь к ней. — Я плачу вам, потому что вы меня шантажируете. Я делаю это, чтобы уберечь Реган от потрясений! Она думает, что вы в могиле. Сделайте мне любезность, оставайтесь там! — Он залпом допил бренди из бокала, на этот раз даже радуясь обжигающей боли. — Если нужны деньги… Назовите свою цену. Я могу себе позволить немалые траты!
— А что, если мне нужно больше, чем деньги, Винсент? Что, если я хочу остаться? — Она опустилась на колени возле него и неуверенно протянула руку, чтобы погладить его по лицу.
Он схватил ее за руку и сжал так, что она вскрикнула от боли.
— Крайне неразумное решение! — сказал он, силой поднимая ее на ноги. — Берите деньги, пока я не отказался от своего щедрого предложения!!!
На ее глазах выступили слезы.
— Я слышала, что она замужем и у нее есть ребенок. Кажется, сын?
«Кто же сказал ей?» — подумал он. Насколько ему было известно, мать оборвала все связи, уехав из Англии.
— Что ж, ваши источники правдивы. Если я услышу, что вы приближались к ней или к кому-либо из ее родных, то заставлю вас очень пожалеть о том, что вы на самом деле не утонули в море!
— Снова угрожаешь мне, Винсент? — устало произнесла она. — Ты был таким добрым мальчиком! Мое сердце кровью обливается, когда я вижу, каким ты стал.
— Ничего! Вы это переживете! — сухо сказал он.
Она перестала притворяться, что ее обижает его грубость.
— Мне потребуется некоторое время, чтобы обдумать твое предложение.
— Шантаж — это не предложение, мадам! А предложение заплатить больше — так это вообще взятка! — заметил он. — Сделайте нам обоим одолжение и соглашайтесь! Эти деньги помогут вам привлечь еще одного любовника.
Мать отмахнулась от этого совета.
— Я вернулась в Англию по другой причине. Я не могу уехать, пока не решу одну проблему.
Он понимал, что придется подождать. Не мог же он связать мать и приказать Спэрроу сбросить ее в Темзу с ближайшего моста.
— Хорошо, тогда решайте свою проблему, но держитесь подальше от моей семьи!
Она обиженно посмотрела на него:
— Я тоже член твоей семьи, Винсент!
—
Уже давно нет! — Он проводил ее до дверей и позвонил дворецкому. — И зовут меня Фрост!Глава 10
Несколько дней спустя Эмили сидела в столовой, обдумывая, как ей вести себя с лордом Чиллингуортом. Стоит ли ей раскрыть карты и прямо спросить его о Люси? Или избегать разговоров с ним?
«Держаться от него на расстоянии может оказаться не так-то просто», — признала она. Реган уже пригласила ее в гости. Она хотела похвастаться своим сыном и познакомить ее со своими друзьями.
— Может быть, у лорда Пэшли есть брат? — спросила мать, когда она упомянула о приглашении Реган.
По мнению матери, деньги, потраченные на учебу в заведении мисс Суон, окупились сполна. Эмили намеренно не сообщила, что у подруги есть неженатый брат. Она не хотела поощрять устремления матери.
— Что такое «Лю»? — спросила Джудит, сестра, заглядывая через плечо Эмили.
Та недовольно смахнула крошки от тоста, просыпанные сестрой.
— Ничего! — коротко ответила она, переворачивая бумажку.
Ей не хотелось полностью писать имя старшей сестры. Она написала две первые буквы машинально, думая о Люси и о лорде Чиллингуорте.
— Лю… Довольно легко догадаться: Эмили начала писать слово «любовь», но не дописала его, — вмешался в разговор Седрик, сидящий за столом напротив них.
— Не писала я слово «любовь», дурачок! — вспыхнула Эмили, скрипнув зубами при виде его многозначительной улыбки. — Я писала… — Она не знала, что сказать.
— Что происходит? — спросила мать, отрывая взгляд от газеты.
У нее была сверхъестественная способность игнорировать их всех, когда она на чем-то сосредоточивалась.
— Эмили влюбилась! — поддразнил сестру Седрик.
— Не слушай Седрика, мама! — фыркнула она. — Я не влюбилась!
— Любовь! — сказал он, набивая яичницей рот.
— Ну, справедливости ради, Эмили действительно не дописала слово, — напомнила ее сестра своему брату-близнецу. — Может, она просто раздумывала над тем, что такое любовь.
— Ни о чем я не раздумывала! О господи! — Эмили сдалась. — Близнецы не правы! Я хотела написать стих…
— Потому что она влю…
В этот момент раздался стук в дверь. Эмили раздраженно хлопнула рукой по столу и, встав, резко бросила:
— Замолчи!
— А то что?
Она обошла вокруг стола, по дороге хлопнув Седрика по макушке.
— А то я тебя убью!
Седрик потер ушибленное место.
— Зачем же признаваться в этом? Если ты собираешься меня убить, то я не буду об этом молчать.
Эмили пропустила его слова мимо ушей. Дверь открылась прежде, чем она успела взяться за ручку.
— Вы напутали меня, мисс Эмили! Я пришел сказать вам, что в вестибюле ждет джентльмен.
— И чего он хочет?