Сумерки вождей

Покачав головой, Крупская аккуратно сложила в сумочку очки и бумаги со стола. Озабоченно пошла к двери.

– Надюша, подожди, – остановил ее Ленин.

Она удивленно оглянулась.

– Давай попрощаемся, – необычно серьезно произнес Владимир Ильич, – может, не увидимся больше.

Она вздрогнула и замерла. Ленин подошел, и они неловко обнялись.

– А ты знаешь, – вдруг сказала Крупская, – когда мне было пять лет, мама сочинила книжечку в стихах под названием «Детский день». Ее издали в Варшаве на русском и польском языках. Это описание жизни девочки Нади. Начиналось оно так:

Солнце чуть в окно заглянет,Надя вмиг с постельки встанет,Не лежит напрасно в ней.А оденется скорей.

Ленин погладил ее по щеке:

– Такой ты и осталась. Я бы без тебя не справился.

Крупская хотела его успокоить и ободрить.

– Помнишь, когда в 1914 году началась война, тебя арестовали в Австро-Венгрии как подданного Российской империи. И ты очень достойно перенес заключение, поэтому в тюрьме тебя прозвали «бычий хлоп» – в смысле крепкий, сильный.

– Но тогда государство не охотилось на меня, – ответил Ленин.

Депутат австро-венгерского парламента социал-демократ Виктор Адлер попросил за Ленина министра внутренних дел Австро-Венгрии Оттокара Чернина.

– Вы уверены, что господин Ульянов – враг российского правительства? – переспросил у депутата министр.

– О, да! – уверенно ответил Адлер. – Больший, чем вы, ваше превосходительство!

Ленина выпустили.

– Владимир Ильич! – Свердлов и Зиновьев позвали Ленина к столу.

Сталин, провожая Крупскую, на прощанье пожал ей руку и вполголоса заметил:

– Мы же с вами понимаем, что Ильичу являться никак нельзя. Юнкера даже до тюрьмы не доведут. Убьют по дороге.

– Почему же вы только что говорили обратное? – поразилась Крупская.

– Одно дело - мои личные симпатии к Ильичу, другое - мой долг как одного из руководителей партии, – объяснил Сталин. – Каждое слово, сказанное сегодня, со временем будет изучаться историками. Но Ильич - молодец, держится мужественно, великолепно. Даже смерти не боится. Пример для всех нас.

Выйдя за дверь, Надежда Константиновна проверила, все ли взяла с собой, и при этом выронила записку, адресованную Льву Каменеву. Подняла ее с пола и невольно прочитала вслух, едва шевеля губами, только что написанные Лениным слова:

«Если меня укокошат, прошу издать книгой материалы тетради «Марксизм о государстве». Синяя обложка, переплетенная».

Пальто и кепка от дворника

Проводив жену, Ленин настроился на деловой лад:

– Для поездки понадобится другая одежда, чтобы на улице не узнали и филёры не прицепились.

– Одежду даст Аллилуев, во всяком случае обещал, – заметил Зиновьев. – У Сергея Яковлевича нашлось лишнее пальто.

– Буржуй, – весело буркнул Свердлов. – Революционеру ничего лишнего не нужно.

– Хорошее пальто - не лишняя вещь, особенно в петроградской сырости, – не согласился с ним Сталин.

– Иосиф, похоже, Аллилуеву в зятья набивается, – ухмыльнулся Зиновьев.

– А кто ему нравится? Старшая или младшая? – заинтересовался Бокий. – Я бы выбрал младшую, Надю. Наивная и романтическая девушка.

– В ней есть что-то восточное, похожа на грузинку, болгарку или цыганку, – заметил Свердлов.

– Наверное, от того, что Надежда родилась в Баку, а выросла на Кавказе. Хотя у родителей разные крови намешаны.

– Слишком молода, – отозвался Свердлов. – У революционера жена должна быть еще и соратником.

– Зато Надя талантливая, – возразил Бокий. – Музыкой занимается. Сергей ей пианино купил. Питерские рабочие неплохо зарабатывают. Сергей сто пятьдесят рублей получает. На свою заплату и семью кормит, и такую квартиру может себе позволить. Еще детям на учебу хватает. Старшая, Анна, учится в Психоневрологическом институте. Надю отдали в частную гимназию, в казенной ей не понравилось.

– Вот предусмотрительный Иосиф и заботится, чтобы тесть имущество не разбазаривал, – ехидно заметил Зиновьев, – и дал бы невесте богатое приданое.

– Я слышал, на Кавказе, наоборот, жених выкуп за невесту платит, – так же серьезно продолжал Свердлов.

– Нет, лучше у нас жениться, чем на Кавказе, – подхватил Бокий. – Это я вам как тифлисец говорю.

Сергей Аллилуев вмешался в разговор, совершенно серьезно пояснил:

– Вообще-то вещи, приготовленные для маскировки, не мои. Я их взял у дворника – и пальто, и кепку.

Все рассмеялись. Гостям явно хотелось сменить тему и поговорить о чем-то менее тягостном. Но Сталин не был расположен к шуткам на свой счет. Не желал, чтобы кто-то себе позволял нечто подобное. Он принялся отчитывать Глеба Бокия, метя и в остальных балагуров.

– Плохо, когда товарищи судят о том, чего не понимают и понять не хотят. На Кавказе много полезных и ценных проверенных веками народных традиций, которые и русским товарищам следовало бы знать. Если такая сила, как великорусский шовинизм, расцветет пышным цветом и пойдет гулять, – никакого доверия со стороны угнетенных народов не будет. И уж как минимум следует уважать товарищей с национальных окраин. Иное в нашей партии недопустимо. И недостойно настоящего большевика.

Уязвленный сталинскими словами Глеб Иванович поднялся со своего стула, чтобы ответить. Назревал серьезный конфликт с выяснением отношений. Но Ленин не дал ему разразиться. Он обратился к Бокию:

– Нам с вами надо сообща разработать маршрут. Вы ведь пойдете с нами?

– Конечно. Я специально взял оружие.

– Главное - не бояться врага, – напыщенно сказал Зиновьев. – Пусть они нас боятся. Ильич - наше главное оружие. Знаете, как моя жена Злата познакомилась с Ильичом? Владимир Ильич весной 1903 года приехал в Берн прочитать три лекции по аграрному вопросу. А Юлий Мартов в одной из статей в «Искре», не помню, по какому поводу, назвал Ленина «змеем-искусителем». И Злате горячо захотелось познакомиться с Лениным – «змеем-искусителем»», о котором все говорят и пишут, с Лениным, который занимает умы всех, и друзей, и врагов. Представляла она его почему-то крупным мужчиной, вроде Плеханова.

Доклад Ленина был назначен в одном из кафе Берна. Публика собралась заблаговременно. Когда Злата пришла, зал был уже полон. Помню, на вопрос кого-то из товарищей, почему так поздно, она шутливо ответила:

– Змей-искуситель без меня не начнет.

– А вы в этом уверены? – спросил ее показавшийся ей невысоким широкоплечий человек со сверлящими глазами и с улыбкой во все лицо.

– Уверена, – задорно ответила Злата.

– Тогда прикажете начинать? Я докладчик.

Она обмерла. Как! Она с самим Лениным говорила в таком тоне…