Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Шрифт:
– И ты сразу вспомнила про меня? – он все еще был спокоен.
– Нет. Он… упомянул твою семью.
Он молчал, глядя на дорогу.
Я вдруг встревожилась и попыталась защитить Джейкоба.
– Сам он считает это глупыми суевериями, – поспешно добавила я. – Он и не рассчитывал, что я в них поверю. – Оправдание показалось мне недостаточным, и пришлось признаться: – Это я виновата, я вынудила его рассказать мне эту легенду.
– Почему?
– Лорен удивлялась, почему ты не поехал с нами – хотела мне досадить. А парень постарше, тоже индеец, сказал, что в резервации ваша семья не появляется,
Вдруг он расхохотался, напугав меня. Я уставилась на него: он продолжал смеяться, но в глазах плескалась ярость.
– И как же ты это выяснила? – спросил он.
– Попробовала пофлиртовать с ним – сама не ожидала, что получится, – мне и сейчас не верилось, когда я вспоминала об этом.
– Хотел бы я на это посмотреть, – он недобро хмыкнул. – А еще меня обвиняла, будто я ослепляю людей! Бедный Джейкоб Блэк.
Я вспыхнула и уставилась в темноту за окном.
– И что же было потом? – спросил он немного погодя.
– Я полезла искать информацию в Интернете.
– И он подтвердил твои догадки? – Голос Эдварда звучал почти равнодушно, но пальцы с силой сжимались на руле.
– Нет. Ничего не совпало. Почти все, что нашлось, выглядело глупо. И… – я осеклась.
– Что?
– Я решила, что все это не имеет значения.
– Не имеет значения?
Услышав, каким тоном он задал этот вопрос, я обернулась: наконец мне удалось пробить броню его спокойствия. Выражение на лице Эдварда было скептическим, но лишь с легким оттенком гнева, которого я боялась.
– Да, – тихо подтвердила я. – Для меня не имеет значения, кто ты такой.
Голос Эдварда стал резким и насмешливым.
– Тебе безразлично, что я чудовище? Не человек?
– Да.
Он помолчал, снова глядя прямо перед собой. Его лицо было суровым и холодным.
– Сердишься… – я вздохнула. – Лучше бы я ничего тебе не рассказывала.
– Нет, – возразил он, но голос был жестким. – Я предпочитаю знать, о чем ты думаешь, даже если тебе самой твои мысли кажутся бредом.
– Значит, я снова ошиблась? – с вызовом спросила я.
– Речь не об этом. «Не имеет значения»! – передразнил меня он и скрипнул зубами.
– Так я права? – ахнула я.
– А не все ли равно?
Я тяжело вздохнула.
– Вообще-то нет, – я помолчала. – Но мне хотелось бы знать правду. – К счастью, мой голос прозвучал бесстрастно.
Он вдруг сдался:
– Что тебе хотелось бы знать?
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать, – сразу ответил он.
– И давно тебе семнадцать?
Губы дрогнули.
– Довольно давно, – признался он наконец.
– Ясно, – я улыбнулась, радуясь тому, что он по-прежнему откровенен со мной. Он оглядел меня пристально, совсем как раньше, когда опасался, что у меня начнется истерика. Успокаивая его, я улыбнулась шире, и он нахмурился.
– Только не смейся! Разве тебе можно выходить днем?
Он все равно засмеялся.
– Выдумки.
– И солнце не сожжет?
– Выдумки.
– И в гробу не надо спать?
– Выдумки, – он помедлил и добавил: – Я не сплю.
До меня дошло не сразу.
– Вообще
не спишь?– Никогда, – еле слышно подтвердил он и с меланхоличным видом повернулся ко мне. Под взглядом золотистых глаз я растеряла все мысли, и только таращилась на него, пока он не отвел взгляд.
– О самом главном ты до сих пор не спросила. – Голос прозвучал резко, взгляд стал холодным.
Я растерянно заморгала.
– О чем это?
– А разве тебе не интересно, чем я питаюсь? – саркастически уточнил он.
– А-а, это… – пробормотала я.
– Вот именно, – жестко продолжил он. – Неужели не хочешь спросить, пью ли я кровь?
Я вздрогнула.
– Ну, об этом я знаю от Джейкоба.
– И что же он тебе наговорил? – бесстрастно спросил он.
– Что вы… не охотитесь на людей. Сказал, что твоя семья считается не опасной, потому что вы охотитесь только на животных.
– Он правда сказал, что мы не опасные? – скептицизм Эдварда был очевиден.
– Нет, не так. Он сказал, что вы якобы не опасны. Но квилеты из осторожности не хотят, чтобы вы появлялись на их земле.
Его взгляд был по-прежнему направлен вперед, но я не знала, следит он за дорогой или нет.
– Значит, он прав? Насчет охоты на людей? – я старалась, чтобы мой голос звучал ровно.
– Квилеты памятливы, – шепотом произнес он.
Я приняла его ответ как утвердительный.
– Но не стоит терять бдительность, – предостерег он. – Квилеты правильно делают, что сторонятся нас. Мы опасны, несмотря ни на что.
– Ничего не понимаю.
– Мы стараемся держаться, – медленно объяснил он. – Обычно это нам удается. Но порой и мы совершаем ошибки. Как я, например, когда остался с тобой наедине.
– По-твоему, это ошибка? – я различила в своем голосе грусть, но не знала, заметит ли ее и Эдвард.
– И очень опасная, – пробормотал он.
Мы оба умолкли. Я смотрела, как лучи фар повторяют очертания поворотов шоссе. Они двигались слишком быстро, происходящее напоминало не реальность, а видеоигру. Я сознавала, что время ускользает так же стремительно, как черная лента шоссе из-под колес, и ужасно боялась, что больше мне никогда не представится шанса поговорить с Эдвардом так, как сейчас – открыто, без преград, разделяющих нас. Его слова предвещали конец, а я об этом даже помыслить не могла. Больше я не желала терять ни минуты, проведенной с ним.
– Рассказывай, – с отчаянием попросила я. Что угодно, лишь бы слушать его.
Он метнул в меня взгляд, удивляясь, как изменился мой голос.
– Что еще ты хочешь узнать?
– Почему вы охотитесь на животных, а не на людей, – подсказала я, и голос снова дрогнул в отчаянии. На глаза навернулись слезы, я боролась с горем, угрожающим захлестнуть меня.
– Не хочу быть чудовищем, – очень тихо ответил Эдвард.
– Одних животных ведь недостаточно?
Он помолчал.
– Не знаю точно, прав ли я, но, по-моему, так жить – все равно что питаться только тофу и соевым молоком. Мы называем себя вегетарианцами, это шутка, понятная только в нашем кругу. Такая пища не до конца утоляет голод – точнее, жажду. Однако она придает нам сил и помогает сдерживаться. Почти всегда, – в голосе послышались зловещие нотки. – Порой бывает особенно трудно.