Сумма теологии. Том IV

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано, удовольствие обусловливает отвращение одним образом, а желание – другим.

Раздел 3. Препятствует ли удовольствие пользованию разумом?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что удовольствие не препятствует пользованию разумом. В самом деле, покой способствует надлежащему пользованию разумом, на что указывает Философ, говоря, что «мыслительная способность познает и мыслит путем успокоения и остановки» [588] ; а еще сказано [в Писании]: «Войдя в дом свой, я успокоюсь ею» (Прем. 8:16), то есть мудростью. Но удовольствие – это своего рода покой. Следовательно, оно скорее помогает, чем препятствует пользованию разумом.

588

Phys. VII, 3.

Возражение 2. Далее, даже противоположные вещи, если они относятся к различным объектам, не препятствуют друг другу. Но удовольствие находится в желающей способности, в то время как пользование разумом – в схватывающей силе. Следовательно, удовольствие не препятствует пользованию разумом.

Возражение 3. Далее, встречающее препятствие, похоже, движется препятствующим. Но пользование являющейся причиной удовольствия схватывающей силы скорее само приводит в движение удовольствие, нежели движется им. Следовательно, удовольствие не препятствует пользованию разумом.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «удовольствие извращает рассудительность» [589] .

Отвечаю: как сказано в десятой [книге] «Этики», «удовольствия, связанные с деятельностями, делают их лучше, а чуждые, напротив, чинят им препятствия» [590] . Таким образом, есть удовольствия, получаемые непосредственно от деятельности разума (например, от созерцания или рассуждения), и такие удовольствия не препятствуют пользованию разумом, но [напротив] способствуют, поскольку мы более старательно делаем то, что доставляет нам удовольствие, а старательность и внимание способствуют деятельности.

589

Ethic. VI, 5.

590

Ethic. X. 5.

Телесные же удовольствия, со своей стороны, могут препятствовать пользованию разуму трояко. Во-первых, путем отвлечения разума. В самом деле, как уже было сказано, мы уделяем много внимания тому, что доставляет нам удовольствие. Но когда мы сосредоточиваемся на чем-то одном, мы тем самым становимся невнимательными по отношению к другим вещам или же вовсе перестаем их замечать и, таким образом, если телесное удовольствие велико, то оно, концентрируя все наше внимание на себя, либо полностью устраняет возможность пользоваться разумом, либо в значительной мере этому препятствует. Во-вторых, путем противопоставления себя разуму. В самом деле, некоторые удовольствия, а особенно избыточные, противоречат порядку разума, в связи с чем Философ говорит, что «телесные удовольствия уничтожают представления благоразумия, но никак не умозрения», которому они не противоположны, «как, например, что сумма углов треугольника равна сумме двух прямых углов» [591] . Впрочем, в первом смысле они препятствуют обоим представлениям. В-третьих, путем сковывания разума, а именно постольку, поскольку телесное удовольствие сопровождается некоторым телесным изменением, причем зачастую большим, чем при других адекватных по силе страстях, поскольку желание ведет себя более неистово по отношению к наличествующей, нежели к отсутствующей вещи. Но такая телесная неупорядоченность не может не препятствовать пользованию разумом, как это можно наблюдать на примере пьяниц, которые не способны свободно и беспрепятственно пользоваться своим разумом.

591

Ethic. VI, 5.

Ответ на возражение 1. Телесное удовольствие, действительно, предполагает успокоение желания в объекте удовольствия, и само это успокоение иногда препятствует разуму а со стороны тела оно всегда подразумевает изменение. И в обоих случаях налицо препятствование пользованию разумом.

Ответ на возражение 2. Желающая и схватывающая силы, конечно, являются различными частями [души], но [однако же] принадлежат они одной душе. Поэтому когда душа полностью сосредоточена на деятельности одной своей части, это препятствует ей оказывать [должное] внимание противоположному акту другой части.

Ответ на возражение 3. Для пользования разумом необходимо должное использование воображения и других чувственных способностей, которое осуществляется через посредство телесного органа. Следовательно, телесное изменение препятствует пользованию разумом, поскольку оно препятствует актам воображения и других чувственных способностей.

Раздел 4. Делает ли удовольствие деятельность совершенной?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что удовольствие не делает деятельность совершенной. В самом деле, любая человеческая деятельность зависит от использования разума. Но, как уже было показано (3), удовольствие препятствует пользованию разумом.

Следовательно, удовольствие не делает человеческую деятельность совершенной, но [напротив] ухудшает ее.

Возражение 2. Далее, ничто не совершенствует ни себя, ни свою причину Но удовольствие – это деятельность, причем либо по своей сущности, либо по своей причине. Следовательно, удовольствие не делает деятельность совершенной.

Возражение 3. Далее, если удовольствие совершенствует деятельность, то делает это либо как цель, либо как форма, либо как действователь. Но она не делает это как цель, поскольку, как уже было сказано (4, 2), не деятельность осуществляется ради удовольствия, а, пожалуй, наоборот; не делает она это и как действователь, поскольку скорее именно деятельность обусловливает удовольствие; наконец, не делает она это и как форма, поскольку, согласно Философу, «удовольствие придает деятельности совершенство иначе, чем это делает навык» [592] . Следовательно, удовольствие не делает деятельность совершенной.

592

Ethic. X, 4.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «удовольствие делает деятельность совершенной» [593] .

Отвечаю: удовольствие делает деятельность совершенной двояко. Во-первых, как цель, хотя, понятно, не как та цель, «ради которой» существует вещь, но согласно тому, что целью может быть названо любое добавленное к вещи благо, которое дополняет ее. Это имеет в виду Философ, когда говорит, что «удовольствие делает деятельность совершенной… как некая возникающая попутно полнота» [594] , то есть постольку, поскольку к одному благу, а именно деятельности, добавляется другое благо, а именно удовольствие, которое указывает на успокоение желания в предполагаемом благе. Во-вторых, как действователь, хотя и не непосредственно, поскольку, согласно Философу, «удовольствие придает деятельности совершенство не тем же способом, каким врач делает человека здоровым, а как делает это само здоровье» [595] , но опосредованно, поскольку действователь, получающий от своей деятельности удовольствие, более заинтересован в ней и осуществляет ее с особой тщательностью. Именно об этом говорится в десятой [книге] «Этики», а именно что «удовольствия, связанные с деятельностями, делают их лучше, а чуждые, напротив, чинят им препятствия» [596] .

593

Ibid.

594

Ibid.

595

Ibid.

596

Ethlc. VI, 5.

Ответ на возражение 1. Далеко не каждое удовольствие препятствует акту разума, но – только телесное удовольствие, поскольку оно вытекает не из акта разума, а из акта вожделеющей способности, каковой акт благодаря этому удовольствию становится более интенсивным. То же удовольствие, которое вытекает из акта разума, напротив, приводит к большей интенсивности использования разума.

Ответ на возражение 2. Как сказано во второй [книге] «Физики», две вещи могут являться причинами друг друга в том случае, когда одна из них выступает в качестве производящей, а другая – конечной причины [597] . Таким образом, деятельность – это производящая причина удовольствия, в то время как удовольствие, как было показано выше, совершенствует деятельность со стороны конечной причины.

597

Phys. Il, 3.

Из сказанного очевиден ответ на возражение 3.

Вопрос 34. О добродетельности и порядочности удовольствий

Теперь на очереди рассмотрение добродетельности и порочности удовольствий, под каковым заглавием будет исследовано четыре пункта: 1) всели удовольствия злы; 2) если нет, то все ли они благи; 3) является ли какое-либо из удовольствий наибольшим благом; 4) является ли удовольствие мерой или критерием суждения относительно морального добра и зла.