Сумма теологии. Том IX

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано, что «вино – глумливо» (Прит. 20:1). Но вино связано с удовольствием от еды и питья. Следовательно, похоже, что они-то и являются материей похоти.

Возражение 3. Далее, похоть есть «желание распутного удовольствия». Но распутные удовольствия связаны не только со сладострастием, но и со многим другим. Следовательно, похоть имеет дело не только с половыми желаниями и удовольствиями.

Этому противоречит следующее: [как говорит Августин] слова: «Сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление» (Гал. 6:8) сказаны о похоти [392] . Но сеяние плоти связано с половыми удовольствиями. Следовательно, они относятся к похоти.

392

De Vera Relig. III.

Отвечаю: по мнению Исидора, «похотливый развращён удовольствиями» [393] . Но половые удовольствия как ничто другое развращают человеческий ум. Поэтому похоть по преимуществу связана с такого рода удовольствиями.

Ответ на возражение 1. Подобно тому, как благоразумие, которое по преимуществу и в строгом смысле слова имеет дело с осязательными удовольствиями, опосредованно и по аналогии сказывается и о других материях, точно так же и похоть, которая по преимуществу имеет дело с половыми удовольствиями, больше чем что-либо иное приводящих в смятение человеческий ум, вторичным образом сказывается обо всём, что связано с излишествами. Поэтому глосса на слова [Писания] (Гал. 5:19) говорит, что «похоть есть всякое излишество».

393

Etym. X.

Ответ на возражение 2. О вине говорится как о чём-то глумливом либо потому, что всякое излишество усваивается похоти, либо потому, что чрезмерное употребление вина распаляет похоть.

Ответ на возражение 3. Хотя распутные удовольствия связаны со многими материями, тем не менее, как замечает Августин, имя похоти принято прилагать к половым удовольствиям, в отношении которых обыкновенно сказывается и распутство [394] .

394

De Civ. Dei XIV, 15, 16.

Раздел 2. МОЖНО ЛИ СОВЕРШИТЬ СОИТИЕ БЕЗ ГРЕХА?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что соитие без греха невозможно. В самом деле, добродетели, пожалуй, может препятствовать только грех. Но всякий половой акт является серьёзным препятствием добродетели. Так, Августин говорит: «По моему мнению, ничто так не лишает твёрдости мужественный дух, как женские прелести и телесные соприкосновения» [395] . Следовательно, похоже, что соитие без греха невозможно.

395

Soliloq. I, 10.

Возражение 2. Далее, любой избыток, побуждающий отступить от блага разума, греховен, поскольку добродетель, как сказано во второй [книге] «Этики», губят «избыток» и «недостаток» [396] . Но каждый половой акт сопровождается избытком удовольствия. В самом деле, как замечает философ, «предаваясь ему, никто не способен что-нибудь понять умом» [397] . И Иероним утверждает, что он делает сердца пророков бесчувственными к духу пророчества. Следовательно, соитие без греха невозможно.

396

Ethic. II, 2.

397

Ethic. VII, 12.

Возражение 3. Далее, причина могущественнее своего следствия. Но первородный грех, без которого невозможен никакой половой акт, по словам Августина, передаётся детям посредством вожделения. Следовательно, соитие без греха невозможно.

Этому противоречат слова Августина, сказанные им о половом общении древних патриархов с несколькими жёнами: «Достаточно ответить еретикам, если только они способны понять, что нет никакого греха в том, что не противно ни природе, ни морали, ни заповеди». Следовательно, не всякий половой акт является грехом.

Отвечаю: греховным в человеческих актах является то, что противно порядку разума. Затем, порядок разума заключается в надлежащем упорядочении им всего к своей цели. Поэтому если кто-либо, следуя указаниям разума, ради достижения цели использует нечто для этого уместное надлежащим образом и в должном порядке, и если сама эта цель является чем-то поистине благим, то в этом нет никакого греха. Но как поистине благим является сохранение телесной природы одного индивида, точно также поистине великим благом является сохранение природы всего человеческого вида. И как использование пищи определено к сохранению жизни в индивиде, точно так же использование половых актов определено к сохранению всего человечества. Поэтому Августин говорит, что «пища необходима для благополучия человека, а половое общение – для благоденствия человечества». Следовательно, подобно тому, как использование пищи, если она принимается надлежащим образом и в должном порядке, как это требуется для благополучия тела, может происходить без греха, точно также может происходить без греха и осуществление половых актов, если они производятся надлежащим образом и в должном порядке в соответствии с целью человеческого порождения.

Ответ на возражение 1. Что-либо может препятствовать добродетели двояко. Во-первых, со стороны обычной степени добродетели, и так препятствовать добродетели может только грех. Во-вторых, со стороны совершенной степени добродетели, и так добродетели может препятствовать не только грех, но и меньшее благо. В последнем смысле половое общение отвращает ум не от добродетели, а от высоты, то есть от совершенства добродетели. Поэтому Августин говорит: «То, что делала Марфа в своём служении святым, было хорошо, но то, что делала Мария, слушая слова Божии, было лучше; и точно так же мы хвалим благо супружеского целомудрия Сусанны, но предпочитаем ему благо вдовствующей Анны и уж тем более – благо девства Марии».

Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (152, 2; -, 64, 2), середина добродетели устанавливается не количественно, а в соответствии с суждением правого разума; следовательно, избыточность связанного с направляемым разумом половым актом удовольствия не противна середине добродетели. Кроме того, добродетель не имеет дела с количеством испытываемого внешним чувством удовольствия, которое зависит от расположения тела, а также и с тем, насколько это удовольствие воздействует на внутреннее влечение. И при этом нельзя утверждать, что рассматриваемый акт противен добродетели постольку, поскольку свободный акт созерцающего духовное разума несовместим с вышеупомянутым удовольствием. В самом деле, если акт разума подчас прерывается ради исполнения того, что сообразуется с разумом, то в этом нет ничего противного добродетели, иначе добродетели был бы противен даже сон. То же, что половое влечение и удовольствие не подчиняются предписаниям и удержаниям разума, связано с наказанием за первый грех, поскольку, как говорит Августин, разум своим неповиновением Богу заслужил неповиновение себе тела [398] .

398

De Civ. Dei XIII, 13.

Ответ на возражение 3. Согласно Августину, «скованный первородным грехом ребёнок порождается посредством плотского вожделения (которое не вменяется рождённому в грех) как от дщери греха». Таким образом, из этого следует не то, что рассматриваемый акт является грехом, а то, что он содержит в себе нечто предосудительное, вытекающее из первого греха.

Раздел 3. МОЖЕТ ЛИ СВЯЗАННАЯ С ПОЛОВЫМИ АКТАМИ ПОХОТЬ ЯВЛЯТЬСЯ ГРЕХОМ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что связанная с половыми актами похоть не может являться грехом. В самом деле, половой акт заключается в извержении семени, которое, согласно философу, является излишком пищи. Но в извержении всех других излишков нет никакого греха. Следовательно, не может быть никакого греха и в половых актах.

Возражение 2. Далее, всякий вправе использовать то, что принадлежит ему, по собственному усмотрению. Но при половом акте человек использует только то, что принадлежит ему, за исключением разве что прелюбодеяния или насилия. Поэтому в половых актах и, следовательно, в похоти не может быть ничего греховного.